— Ой, что-то сердце закололо, — пошла на хитрость наглая баба, схватившись за грудь, которая и так вываливалась из ее пеньюара с таким декольте, что через него труда не составило бы и лобок почесать!

Сердце у нее, как же! У таких бабенок бессердечных нету его, конструкцией не предусмотрено. Ни сердца, ни совести. Наверное, легко ей жить на свете, ничего не мешает. А сейчас максимум, что тетка демонят заслуживает, так это пинка под зад — вследствие диагноза «острое воспаление хитрозадости»!

— Знаю, чем помочь, — я подошла к ней, — давайте белье постельное поменяем.

— Зачем? — уставилась на меня, позабыв про спектакль с сердечным приступом.

— Ну, как же? — понизила голос. — Уж не при мужчине будет сказано, но если всю ночь не вставали, как говорите, белье-то под вами насквозь мокрое, наверное. А может, и чего похуже, — помотала рукой перед лицом. — Запашок-то скверный, честно вам скажу!

— Янур! — взмолилась Соломея. — Убери ее от меня, умоляю! Детками нашими заклинаю, убери!

Детками нашими?! Я даже дара речи лишилась, а такое со мной уж точно не часто бывает!

— Лола, пожалуйста, — муж посмотрел на меня.

Я отошла к двери. Сейчас не время спорить. Но выведу еще эту гадину на чистую воду, выведу! Да и Янур уже начал задумываться, это очевидно. Теперь главное с умом действовать, чтобы палку не перегнуть. А то Соломея опять бедняжечкой себя выставит, пострадавшей от бессердечной избалованной девчонки.

Покосилась на демона, который поставил поднос поближе к Соломее. А что это она ему сует? Конверт, кажется.

— Отправишь? — донеслось до моих ушей.

— Конечно.

— Спасибо, милый, — с усмешкой покосилась в мою сторону. — Что бы я без тебя делала! Только никому не показывай, личное оно. Хорошо?

— Разумеется. Ты кушай.

Он подвинул к ней поднос, и тетка демонят отправила в рот кусок яичницы.

— А почему она сладкая? — изумилась, невинно захлопав глазами.

Я зарычала, стиснув кулаки. Где взять терпения?!

* * *

— Лола, я ухожу, — Янур посмотрел на меня, проверяющую ящики на кухне. — Соломею не обижать, ясно?

— Ясно, — сморщила нос и пробурчала ему вслед, — не обижать ее, видите ли! Да она сама кого хочешь в могилу сведет! — заглянула под стол на предмет очередной пакостной ловушки.

А вот что за письмецо она моему мужу сунула? Покоя что-то не дает. Надо бы разузнать.

— Лола, — отвлек меня после очередного п-пух Шушик. — Надо заняться делами!

— Ты прав, хищнеггг мой! — чмокнула его в лобик. — Что бы я без тебя делала!

— Ой, пропаааала бы! — он довольно распушился.

— Командуй, что у нас дальше по списку?

— Итак, начнем! — фамильяр набрал побольше воздуха в грудь.

* * *

К обеду я уже реально еле ползала. Огород, скотина, дом. Не в смысле, что огород нехороший. Наоборот, слишком уж хороший. И все надо полить, прополоть, подвязать, собрать, подкормить и прочее. Потом всем корму задать — козам, курям, свинкам, гусям. Кстати, у меня главная скотинка некормленая осталась — муж! Шутка.

Собрала в корзинку тщательно приготовленный обед и отправилась в поле, на ходу придумывая, как завладеть письмом, чтобы узнать, что же в нем такого и кому написала Соломея. Наверняка что-то важное. Не зря же она настаивала, чтобы мой черт это письмецо берег.

— Уж думал, кормить сегодня не будут, — Янур улыбнулся, когда подошла к нему. — Что в меню? Сладкий суп и соленые пирожные?

— Могу и уйти, если ты не голодный, — развернулась и потопала обратно.

Но меня тут же ухватили за… За лукошко, в общем. Развернули лицом к себе и тут же прильнули к моим губам горячим, жадным ртом, не принимающим отказа. Тонкий аромат мужского пота заполз в нос, растревожив непонятные желания. Вот ведь бамбошки сороконожки, коварный демон!

— А кто жаловался, что голодный? — прошептала, когда смогла уткнуться лбом в его грудь.

— Голод бывает разный, Лола, — шепнул, и по тону поняла, что ухмыльнулся.

— Янур, зачем ты это делаешь? — отстранилась от него и заглянула в лицо. — Тебе позабавиться хочется? Прости, я не из таких девиц. Ты изначально знал, что у нас договорной брак. После дня Урожая каждый пойдет своим путем.

— Каждый из нас имеет право передумать, — пожал плечами. — А делаю я это, потому что ты зовешь меня.

— Неправда! — ахнула, почувствовав, что на моих щеках можно жарить яичницу — хоть сладкую, хоть соленую.

— Правда, — улыбнулся как-то странно — вроде бы, задумчиво, и в то же время нежно. — Ты зовешь меня, просто не осознаешь этого. Зовешь взглядом, улыбкой, языком тела. Я желанен тебе, чувствую это.

— Иди кушай уже, фантазер, — пробормотала, сев на траву и начав выгружать из корзины обед.

— Уууу, — заурчал вскоре, довольный, уминая пирог с персиками. — Фкушно!

— Я старалась, — кивнула, тоже довольная.

— Шама, прафда? — удивился демон.

— Обижусь ведь!

— Знаешь, если будешь так кормить, то, — озорно улыбнулся, — то разрешаю тебе бить Соломею! Только не сильно.

— Я тебя сейчас поколочу! Если веришь, что эта коза правду говорит! — шутя стукнула по плечу, а через секунду оказалась прижата к траве. — Ай, ты что творишь?

— Я за десертом пришел, — промурлыкал, нависая надо мной, и добавил, обжигая пылающим взглядом мой рот, — за вот этими вишенками!

Он снова набросился на губы, урча и постанывая. А я… Что я? Когда огонь течет по венам, а тело изгибается послушно в руках самого желанного демона на свете, что поделаешь?

Обняла его, прижалась так тесно, как только могла, погладила по спине, которая обжигала сквозь рубашку.

Отстранившись на секунду, он рванул ее через ворот, стянул с себя и отбросил в сторону. На мгновение мне показалось, что также мужу хочется поступить и с моей одеждой. Но сдержался, просто со стоном прильнул обратно ко мне, терзая губы. С запозданием заметила, что и сама стону в его рот, бесстыдно отдаваясь наслаждению.

Острые, как укусы, волнующие поцелуи спустились на шею, которую тотчас же покорно подставила ему, запустив руку в густую шевелюру. Он вздрогнул всем телом, что-то пробормотал — по-моему, выругался. И снова наши губы сошлись изгиб с изгиб.

Вскипевшая желанием кровь приливной волной стерла все мысли до единой. Руки заскользили по его коже — безумно приятно ее гладить! Ладони моего демона тоже пустились в путешествие по моему телу, заставляя его плавиться от удовольствия.

Но Янур остановился, хотя в тот момент я была в полной его власти. Уткнулся лицом в мою шею, с силой втянул носом воздух, вновь что-то пробурчал и замер.