— Как это? — девочка шлепнулась на попку рядом.

— Одно до обеда, второе после, а третье с ужина, — перебрала свои наряды и вытащила одно, глубокого синего цвета. — Как тебе? Красиво и не марко. И очень к глазкам твоим подойдет!

— Оно слишком красивое, чтобы каждый день носить, — с сомнением протянула кроха.

— Тебе все слишком кажутся. Ну, нравится или нет?

— Да, но как же ты?

— А мне перед кем тут форсить? — я вытащила платье.

Янур на жену и не смотрит.

— Соломея говорит, что ты привыкла хвостом крутить перед герцогами и принцами.

— Слушай ее больше. Я таких знатных персон и не видала никогда.

— Это она папе сказала. — Девочка нахмурилась. — А еще сказала, что слышала, как ты его деревенским дураком называла.

— Что? — я вскочила на ноги.

— Это ведь неправда, Лолочка? Ты не могла так папу назвать, да?

— Конечно, нет!

Я стиснула зубы и сжала кулаки. Змея подколодная! Шепчет Януру на меня пакости в ухо, а тот и рад стараться, верит каждому слову, идиот! Выругалась себе под нос. Нет, не побегу с ней разбираться, не дождется. Буду умнее. Месть — блюдо, которое подают холодным!

— А можно и кукле сшить платьице? — Пружинка уже и думать забыла о тетке. — Тут остались обрезки, их ведь хватит?

— Да, но куколке сошьешь уже сама, хорошо?

— Я не умею.

— А я научу, тут ничего сложного нет. Кстати! — хлопнула себя по лбу. — Ты же хотела какую-то куклу с чердака достать, да? Я наобещала тебе помочь, но совсем из головы вылетело!

— Да, там мамина кукла лежит, только я ее не нашла.

— Тогда вставай, пойдем искать твою игрушку! — протянула девочке руку. — Вдвоем мы ее живо отыщем!

* * *

Поскрипывающие ступеньки привели нас с Пружинкой на чердак, где сонно вздыхали тени и царил полумрак. Наверху угадывались толстые деревянные стропила. Пахло затхлостью, мышиными гнездами — тут я зябко повела плечами, и всюду висели тенета пауков, похожие на толстые серые шали.

Ну, пауков точно можно не бояться, после общения с Соломеей они покажутся милейшими созданиями. Я сжала ладошку девочки и медленно пошла вперед. Доски в полу прогибались и похрустывали, словно старый дед суставами.

Вдоль стен стоял всяческий скарб, который рано или поздно копится в любом доме, особенно, если в нем прожили несколько поколений. Вот колыбелька. В ней, должно быть, спали дети Янура. А может, и он сам с громким ревом голозадым цеплялся за деревянные прутья. Рядом покосившееся кресло-качалка. Несколько сундуков.

Страшный шкаф — в нем прапра…бабушка демона могла прятать любовника или сбережения. Вот так забыла бы она, что заперла тут доброго молодца, приехавшего ради плотских утех, через пару лет получился бы вполне себе сносный скелет в шкафу. А что, нечего по чужим постелям прыгать, как лягуха, напившаяся хмельного!

Я хихикнула, представив, как открываю дверцу шкафа, а оттуда падает штук пять скелетов. Ведь кто знает, может, той еще роковой демоницей была прародительница Янура. Нет уж, лучше не трогать чужие тайны, проблем не оберешься.

А вот и ящики, в которых свалены в кучу разные разности. Мы с Пружинкой подошли к нему и увидели игрушки. Оставив малышку копаться в безглазых медвежатах и безухих зайцах, я подошла к другому — с женской одеждой. Кажется, это принадлежало Элис — вещи не старые и в хорошем качестве.

Провела кончиками пальцев по шелку, холодящему кожу, и заметила рядом другой ящик — с книгами, вазами, всякими мелочами. Вот и все, что от нас остается — память, дремлющая на чердаке. Я вздохнула и пошла дальше. Но тут же споткнулась.

— Дятла вам на макушку! — прошипела себе под нос, присев на корточки и морщась от боли.

Задравшаяся вверх доска привлекла мое внимание всплеском яркого цвета под ней. Протянула руку под деревянный «язык» и достала оттуда…

Кукла? Нахмурилась, разглядывая. Какая-то она странная. Сделана из куска ткани, перевязанного дважды — вот и получилась голова и туловище. Такие раньше были в ходу, до появления тех, что выглядели, как живые. А у этой даже глаза-пуговицы отсутствовали. Только на макушке был пришпилен клок ярко-рыжей пакли.

Что она здесь делает? Странно как-то. Не похоже, что кукла пролежала тут долго, она совсем новая на вид, будто несколько недель назад сделана. Я вдруг сопоставила — как раз тогда приехала сюда. И что? Совпадение и только.

— Нашла! — детский торжествующий голосок отвлек меня.

— Это та самая кукла? — спросила я, подойдя к девочке, которая прижимала к груди игрушку.

Она закивала, счастливо улыбаясь.

— Ну, и отлично, пойдем тогда, — сунула в карман ту, тряпичную, что нашла под доской, и снова взяла кроху за лапку. — Осторожнее, ладно? Спускаться всегда тяжелее, чем подниматься.

* * *

Но, как выяснилось вскоре, я не за того ребенка переживала. Уже стемнело, а Том так и не появился. Накинув шаль, вышла на крыльцо. Где носит этого свинтуса? Воспользовался тем, что отец в город укатил, и совсем совесть потерял? Мал еще, чтобы домой ночью возвращаться!

— А что это вы зубами скрипите? — осведомился дед Тит, подойдя ко мне.

— За Тома волнуюсь, темно ведь уже.

— Да было бы, из-за чего переживать, — тот махнул рукой. — Этот шилозадый загулял где-то, дело молодое. Наверняка с пацанами носится по полям.

Я вспомнила о братьях Уолтерсонах, о Дженни, их сестре, к которой неравнодушен сын Янура, и зашагала к конюшне, где давно прохлаждался без дела мой конь Вредина.

— Застоялся? — погладила вороного по мягкой морде. — Вот заодно и разомнешься.

Быстро седлав его, села в седло и выехала из поместья Редроузов. Закат уже закончил ежевечернее представление, раскрашивающее небо багровыми щедрыми мазками, и, не дождавшись аплодисментов, обиженно задернул занавес, отдав небосвод на откуп темнеющей на глазах синеве.

Серые языки тумана вовсю лизали землю, как псы после гона на охоте, хватающие пастью снег. Прохлада щупальцами заползала под одежду, а воздух обжигал нос. Ночь будет холодной. Где Тома носит?! Я пришпорила Вредину, и тот рад был сорваться в галоп.

Довольно быстро он донес меня до дома Уолтерсонов. В темноте не смогла его разглядеть, да мне и не до того было. Встречать вышло все семейство: и глава, похожий на снеговика, и его в противовес худая, как жердь, жена, и дети — двое братьев и девочка возраста Тома, белокурый ангелочек.

— Здравствуйте! Простите, что беспокою, — сказала, въехав во двор. — Может, зря беспокоюсь, но Том еще не пришел домой. Вы не видели его?

— Добрый вечер, леди Редроуз, — Шарик попытался придержать Вредину под уздцы, но тот многозначительно щелкнул зубами, намекая, что всем, кто не хочет расстаться с пальцами, стоит держать их подальше от него.