* * *

Я бездумно улыбнулась, качнув пальцем ромашку, которая нежилась под солнышком. У нее такая простая жизнь, незамысловатые радости, растет себе посреди поля и радуется ласковым солнечным лучам. Я вдохнула аромат цветов, который смешивался с терпким запахом горячей земли.

Как же просто и бессовестно хорошо!

— Почему ты согласилась на этот брак? — Янур оперся на локоть и пристально посмотрел в мое лицо.

— Потому что сразу пала жертвой твоей неотразимой красоты, — попробовала отшутиться. — Сразу в клумбу с розами шлепнулась, помнишь?

— Как забыть, до сих пор задница исцарапана.

— Врешь ведь.

— Показать? — ухмыльнулся — так, как умеет лишь он.

— В день свадьбы не заметила на твоем заду никаких царапин, — фыркнула я и тут же спохватилась. — То есть…

— А, так ты признаешь, что все видела?

— Ничего не видела! — заявила категорично. — И точка! Не докажешь! — показала ему язык. — Я порядочная ведьма!

— Насчет ведьмы согласен, — Янур посерьезнел. — А если серьезно? Почему ты согласилась, Лола?

— Устала всех слушаться, хочу свободы.

— Не поверю, чтобы ты хоть кого-то слушалась, — хмыкнул демон.

Я промолчала, вспомнив, как мачеха сажала меня, маленькую, за любое неповиновение в погреб с крысами, которые были вовсе не рады таким подселенцам и норовили прогнать незваную гостью побыстрее, впиваясь зубами в мои руки и ноги. До сих пор кое-где остались белесые шрамики.

А отцу, когда он замечал эти раны, мачеха говорила, что я сорванец, лазаю по деревьям и заборам, как мальчишка, вот и покрыта вся царапинами.

Ночь в ледяном подвале, когда ни на минуту нельзя сомкнуть глаз, кого угодно заставит слушаться. Даже мой непокорный нрав жене отца удалось усмирить, хотя бы частично. Я предпочитала держаться от нее подальше и не связываться, себе дороже выйдет.

— Ты чего притихла, ведьмочка? — Янур сорвал травинку и пощекотал ею мой нос. — Мечтаешь, что будешь делать, когда станешь свободной?

— Именно! — кивнула довольно. — У меня столько планов! — в груди сладко заныло. — Ты знаешь, что в трех днях пути отсюда есть порт? Из него можно отплыть в любую страну! И в ту, где вечные снега, и в такие, где люди почти голенькие бегают! Мир такой огромный, Янур! Я с детства мечтаю его посмотреть!

— И у меня была такая мечта, — он лег на спину рядом со мной и устремил взгляд в бегущие по беззаботно голубому небу белые «кулачки» облаков. — Даже успел в десятке стран побывать. А потом…

— Что? — я перевернулась на живот и с любопытством уставилась на него.

Меня даже в столицу не взяли, когда все ездили на свадьбу Императора. Мачеха заявила, что я их опозорю. Не место бастардам на королевских балах. А на самом деле она боялась, что я отвлеку внимание от ее драгоценной Кариндочки, которую маман жаждала выдать замуж за герцога. Или, если не повезет, за маркиза.

К счастью для титулованных особ, эта судьба обошла их стороной, то ли спрятаться вовремя успели, то ли уехать их страны. Каринда вернулась домой в целости и сохранности, после громкого скандала, когда ее застукали в сене с конюхом Императора. Видимо, он ей приглянулся, оттого растерялся, не успел убежать и быть завален моей сестренкой в стог.

Успела ли она лишить его невинности, история умалчивает. А батюшка теперь нанимает на работу лишь мужчин в возрасте и таких страшных, что встретишь ночью, тут же перестанешь страдать запором.

Чего-то меня воспоминания одолели. Странно, не думала, что буду скучать по ним — по Каринде и отцу. А вот нате, как говорит старик Титькус, распишитесь!

— А потом встретил Элис, — Янур улыбнулся. — И весь мир стал не нужен. Только она одна.

В моем сердце больно кольнуло. Что это, ревность? С чего бы вдруг? Меня тянет к этому мужчине, верно, но я здесь лишь до дня Урожая.

— Кстати, пришло время поведать тебе страшную тайну, — демон сделал страшное лицо.

— Дааа? — заинтересовалась я. — В день, когда на небе сходятся две луны, ты приносишь в жертву Люциферу ведьму-девственницу?

— Девственницу? — заинтересовался Янур.

— Не твое дело, — щеки запылали. — Так что за тайна?

— Когда мы встретились, это я уронил тебя в куст роз.

— Зачем?

— Со мной феечки наши увязались и, как водится, рассорились. Я увидел, что этот клубок полетел на тебя, попытался остановить, но они врезались в твое лицо, а я в тебя. И все дружно рухнули в кусты.

— Так вот что меня тогда ослепило! — покачала головой.

А ведь и сейчас, ослепленная моим красавчиком демоном, совсем забыла о времени.

— Ты чего разлегся-то? — толкнула его в бок и сама вскочила на ноги. — А ну вставай, иди паши!

— Я сеять собирался, — тоже встал.

— Вот, иди сей свои семена. То есть, не свои, а…

— А какие?

Женился — пошел на семена, вспомнилось мне. Хихикнула.

— Твои семена меня дома ждут, сеятель. И кушать хотят. Мне еще надо успеть Тому и Пружинке ужин приготовить.

Я подхватила корзинку и начала собирать в нее пустую посуду.

— И что у нас на ужин?

— Пошутишь по поводу сладкой яичницы, будешь сидеть голодным, — предупредила я.

— А про соленый торт можно?

Вот ведь демон!

— Испеку специально для тебя, договорились! — увидела край конверта, который так соблазнительно торчал из пиджака, лежащего на траве.

Поколебалась секунду, а потом взяла и цапнула его, подстегнутая любопытством. Совершить ошибку ведь так просто…

* * *

Поставила в печку чугунок с картошкой и поднялась в свою комнату. Достала из кармана письмо. Посмотрела с обеих сторон на желтый прямоугольник. Помедлила. А потом вскрыла, достала шуршащий белый лист, развернула его и…

«Вот ты и проявила свою истинную натуру!»

Это все, что было написано на листе.

— Попалась, пакостница! — пропел за моей спиной женский голос.

Я резко развернулась. На меня смотрела Соломея — с таким торжествующим видом, будто с любовником застукала!

— Чужие письма воруешь? — она подошла ближе, покачивая бедрами.

— На себя посмотрите, — пробормотала я, — симулянтка!

— Все Януру расскажу про тебя! — она выхватила письмо из моих рук.

— А я ему про твое чудесное выздоровление поведаю!

— Не поверит он тебе теперь! — гадина расхохоталась. — У меня-то есть доказательства, — потрясла письмом, — а у тебя ни-че-го!

Она выплыла из комнаты, а в моей душе полыхнула ярость. Сжав кулаки, я выскочила из спальни. Нагнала эту мерзавку, когда та уже подходила к своей двери. Толкнув ее, я ее же лбом эту дверь открыла и вместе с Соломеей вломилась внутрь.