я, оглядев свое войско. К нашей компании на мостике присоединился Томас, став хорошим пополнением нашей команды. – Инженер Штрамм, насколько велик прибор, который нам надо выгрузить?

– Вместе с контейнером гравитонов, я бы сказал, не больше капитанского кресла.

Все развернулись и уставились на кресло.

– Такой маленький?

– Конечно, ведь это электроника. И работает на молекулярном уровне.

– А сколько весит? – осведомился Томас.

– На первый прикид кило двадцать. Взвешу, скажу поточнее.

– А сколько он будет весить с полным грузом гравитонов? – поинтересовался я, щегольнув своей технической компетенцией.

– Да ровно столько же, конечно, – отрезал Штрамм, блеснув своими познаниями. – Ведь гравитоны не имеют массы. – Намекая, что этого не знает только полный дебил.

– Но на планете аппарат все равно весит шестьдесят кило, – молниеносно парировал я. – Поднять его не так-то просто.

– Нет проблем, – не уступал Штрамм и вроде бы даже вздернул губу. – Я прилажу к нему колесики.

Я мысленным взором увидел нижний шлюз – и очередную проблему.

– Значит, вы приладите колесики, и мы скатим его через открытый шлюз на пандус. Который, насколько помню, идет сверху вниз под углом. И как нам удержать его, чтобы он не укатился?

– Наклон пандуса около пятнадцати градусов. Я прилажу блоки, чтобы получилась тормозная система. С мономолекулярным тросом. Прочность на разрыв свыше тысячи кило.

Прежде чем протрубить отход, я двинул в бой последний вопрос.

– А реактивная масса?! Для приземления вам ее потребуется ужасно много, а потом еще и для взлета, преодолевая тяготение в три жэ!

– У нас ее более чем достаточно. Свинобразы переполнили бак.

Остался лишь один последний вопрос Томаса.

– В атмосфере недостаточно кислорода для поддержания жизни…

– У нас есть кислородные аппараты. Вам придется их надеть, – парировал Штрамм.

– Тогда можно садиться. Я и мои люди идем на эту операцию добровольцами, – с улыбкой сказал Томас. – Полагаю, их технические познания предпочтительней фермерских.

– Еще бы! – откликнулся я. – Я содрогаюсь при одной мысли…

Еще один чрезвычайно важный вопрос поднял капитан Сингх:

– А по окончании трех месяцев, когда вернемся, как мы найдем машину?

– Я прилажу к ней транспондер, – самодовольно бросил Штрамм, одержав окончательную техническую победу.

– Мы пойдем подготовим конденсатор, – сказал Томас. – Я пособлю инженеру.

После их ухода капитан Сингх поставил в списке галочку. Я же подумал о другой проблеме.

– А вас не тревожит утечка воздуха через наружный люк нижнего шлюза? Когда мы впервые сели на ту взбаламученную планету, его пришлось резать горелкой.

– Нет. Пока мы стояли в космопорту, Штрамм установил на люке новый уплотнитель, так что целостности атмосферы корабля ничего не грозит. Сейчас мы легли на курс к этой грузной планете…

– Вот! Планета Грузная. Нам как раз требовалось название.

– Мы выйдем на орбиту вокруг Грузной часа через три.

Что-то грызло меня на периферии сознания, что-то важное. Вот мы сели. И что потом?

На планете мы все будем весить втрое больше.

Пассажиры перед посадкой улягутся в противоперегрузочные кресла. Пусть там и остаются. Неудобно, но необходимо. Но животные-то! Перед моим мысленным взором нарисовалась чудовищная картина…

– А как насчет свинобразов, когда мы сядем? Кабаны будут весить по три тонны! Если они попытаются пройтись… переломанные ноги… скрежет клыковный… ни за что! – Я включил интерком. – Эльмо, на мостик незамедлительно. Эльмо, на мостик…

Когда я изложил ему грядущую проблему, Эльмо побледнел.

– Божечки… это вовсе скверно… вообще скверно. С матками-то проблемов не будет. Будут лежавши, жуть ленивые. И поросенки, с которыми они нянчатся…

– Но кабаны…

– Угу, кабаны… – эхом отозвался он, побледнев еще больше.

Я лихорадочно выуживал основательно забытые воспоминания о моем прискорбном прошлом житье на ферме, нашаривая среди обрывков… Смутные видения больных свинобразов… есть!

– Свиная лихорадка… у нас однажды была эпидемия!

– По счастью, те дни давно прошедши, кузен Джим. Прививка новорожденным напрочь ее стерши и…

– Заткнись, – порекомендовал я. – Теперь помню, нам приходилось колоть их в рыло, где нет игл. И матки-то были не сахар, но…

– Уж хряки-то навряд порадуются, скажу я тебе! Надоть их сперва вырубить.

– Как?

– Ну, известно как. Транкером.

– Это еще что?

– Малехонькая машинка. Навряд уразумеешь, как она работает, но распрекрасно работает что ни раз. Токмо поднеси к загривку и нажми крохотулечную кнопочку. Бам! Какое излучение или чего, и старина хряк бряк и дает храпака!

– А у тебя этот транкер с собой? – Я скрипнул зубами, подавляя желание удушить его.

– Кто его знает… – Скрючившись, мои пальцы потянулись к глотке родственничка. – Должон быть, в ветаптечке. Ежли мы не выкинули…

Схватив Эльмо за плечо, я чуть не волоком погнал его на свинарную палубу, не слушая писклявых протестов, мимо дремлющих свиноматок к складу в дальнем конце. Сорвал крышку с ветаптечки… заглянул…

– Толком не уверен, но вон та штукенция смахивает на его.

Я благоговейно извлек сверкающий металлический аппаратик и взялся за рукоятку.

– Угу, ен самый, будь спок!

Я едва удержался, чтобы не испытать его на загривке Эльмо…

От свинского хрюканья и поросячьего визга я сбежал в мир и покой машинного отделения. Работники как раз заканчивали свои труды над конденсатором гравитонов. С прикрепленными теперь крепкими колесами он очень смахивал на мобильный картотечный шкаф, привязанный к крепким талям. И с металлической коробкой для завтрака, прилаженной сверху.

– Валяй, – сказал Штрамм, и Томас нажал кнопку на небольшом радио, которое держал в руке. На коробке для завтрака мигнула лампочка, и она издала гудок.

– Транспондер работает отлично, – заключил Томас.

– Готов в путь, как только капитан скажет, – сказал Штрамм. – После того, как мы откатим его в шлюз и закрепим снаружи.

Вскарабкавшись по лестницам на мостик, я доложил капитану:

– Конденсатор готов в путь. Когда прикажут, пассажиры улягутся в противоперегрузочные кресла. Эльмо и его фермеры улягутся на свинарной палубе. Он сказал, что ему понадобится около часа, чтобы утихомирить животных.

– А вы?

– Я буду с командой конденсатора на нижней палубе. Для посадки мы приготовили там матрасы. Чем быстрей будет покончено с делом, тем раньше мы сможем взлететь.

Я не стал уточнять, что Анжелина, неохотно признав, что ей в предстоящей операции роли не найдется, останется в противоперегрузочном кресле.

– Отлично. Велите начинать готовить животных. Как только они закончат, садимся.

Дело с кабанами прошло куда более гладко, чем мы ожидали. Поглядев на меня, Скрежетун хрюкнул свой свинский привет и грохнулся на палубу, когда Эльмо оглушил его транкером, включив у загривка великана. Просто рухнул – и захрапел. Остальные не обратили на него ни малейшего внимания и быстро последовали его примеру, сонным хором выводя булькающие трели.

Я присоединился к добровольцам на нижней палубе, где те лежали на матрасах