совсем иначе. Вдруг остановившись, он громко заворчал. Сунул свою массивную голову в заросли.

Тут же отдернул ее, гневно взвизгнув. Все еще ворча, развернулся и снова принялся копаться в зеленом ковре.

– Послание вполне внятное, – сказал я, наклоняясь и вытягивая хлыст растительности. – Эта штука вполне съедобна, но от джунглей надо держаться подальше.

Мы собрали еще несколько проб, взмокнув от жары, и отнесли их на корабль. На пандусе нас поджидали Эльмо со товарищи. Внутренний люк был уже закрыт.

– Он никого не поранивши? Рванувши через ворота, сшибши Мальца Эбнера и чуть не затоптавши его…

– Он в полном порядке. К лесу не подходит, а подножный корм ему очень даже по вкусу. – Я поднял образчик, потыкав свисающие с него черные клубеньки. – Жрет эти бугристые штуки так, что за ушами трещит.

– Значица, для стада вреда не будет?

– Если он в ближайшее время не скопытится, то, пожалуй, да.

Как только внутренний люк распахнулся, свинобразы избавили Эльмо от необходимости принимать решение. Пока стадо грохотало мимо, мы стояли за дверью. По пятам следовали фермеры, хоть и без грохота. Прохладный воздух омыл нас как благословение.

– Отнесем-ка эти пробы к капитану, – без особого энтузиазма сказал я.

– По пути заглянув в бар ради холодного коктейля, – добавила неизменно практичная Анжелина.

Графин с коктейлем мы принесли с собой на мостик, упиваясь прохладой и комфортом, пока Штрамм с капитаном потели над анализами. Машины работали быстро, показания были душераздирающе подробными.

– Мы сможем побыть здесь до возвращения за гравитонами, – подытожил капитан, держа распечатки. – Весьма любопытная планета.

Следуя указанию моего пальца, он наполнил себе бокал, прежде чем плюхнуться в кресло.

– Пока анализатор анализирует, компьютер выдал перекрестные ссылки. – Он пошелестел страницами. – А, вот. Экзобиохимик из всегалактически прославленного МТИ – Мракобесского технологического института. Профессор доктор Мерклер. Пишет о планете, очень смахивающей на эту…

«Много раз в начале эволюции планеты проходят стадию, когда они еще расплавлены, легкие металлы и прочие элементы поднимаются к поверхности. Периодически во время остывания и отвердевания планеты среди доступных элементов – сера. Выделяющиеся испарения и прочие газы формируют океаны и атмосферу. На молодых планетах – проходящих ранние стадии, как эта, – сера растворяется в океанах. До такой степени, что по сути те состоят из серной кислоты с рН, равной трем. На дне находятся чудовищные открытые залежи серы. Весьма неблагоприятные для жизни. Но на суше дело обстоит иначе. Испаряясь из океана, вода свободна от серы. На протяжении эпох растения процветают. В борьбе за существование различные растения вырабатывают множество ядовитых соединений».

– Должно быть, Скрежетун учуял или почувствовал их на вкус, – кивнула Анжелина. – Но принесенные нами растения – дело другое. – Она приподняла один из ростков с черными клубнями.

– Не лишено смысла, – согласился я. – В эту раннюю геологическую эпоху материки тут еще движутся. Когда море отступает – как здесь, на нашей посадочной площадке, – почва насыщена соединениями серы. За длительный период наземные растения мутировали и выжили в серной среде. Они размножаются вегетативно с помощью этих клубеньков. Семян они не дают. Вместо них питание накапливается в клубеньках. Потом у них образуются глазки, как у картофеля, из которых прорастают новые растения. Это хранилища крахмала, который так нравится животным.

– А мы их есть можем? – поинтересовалась Анжелина.

– Несомненно. И на роль морской свинки я выдвигаю добровольцем Эльмо, – с надеждой предложил я.

Пропустив ответ мимо ушей, Анжелина снова наполнила бокалы.

И тут я задал важный вопрос:

– Мы можем прожить тут без риска три месяца?

– Однозначно, – подтвердил капитан. – На поверхности должна найтись вода без серы, хотя, возможно, придется ее прежде опреснить. Эти земляные клубни могут оказаться вполне съедобными, что позволит сберечь запасы замороженных продуктов…

– И наверняка будут лучше на вкус, – подхватила Анжелина. – Так и сделаем!

Потянулись праздные дни. Клубни наземной растительности – с ходу прозванные «терпомоем»[17] – оказались вкусными и питательными. Сударыня Джулия и ее товарки скоро начали готовить из них уйму замечательных блюд – варенные с приправами и жареные, пюре, холодные салаты и тушенные с мороженым мясом. Мы благоденствовали.

И хотя днем царила чистейшая баня, после заката было очень комфортно. Мы расставляли столы и трапезничали под открытым небом при свете лун. Расставив шатры для защиты от многочисленных ливней, проводили вне корабля все больше и больше времени. Довольные хрюшки совсем разжирели, даже Розочка, вопреки усилиям Анжелины сохранить ей фигуру. В отсутствие животных какого бы то ни было рода, даже насекомых, существование у нас было не бей лежачего.

Дни складывались в недели, недели в месяцы, и когда капитан созвал собрание, это чуть не стало для нас сюрпризом.

– Скоро мы отбываем, так что пора наметить планы на будущее.

Действительность нагнала нас. Пора покончить с отдыхом и готовиться к отлету. Заставив забыть о свежем загаре и заметно улучшившихся фигурах, перед нами в ближайшем будущем замаячила безобразная реальность Грузной.

Глава 29

Было самое чудесное время – близился послеполуденный час коктейля. Я вознамерился забыть о Грузной, до которой было уже рукой подать. И до трудов, которые нам вскоре предстоит свершить. Предамся хотя бы на минутку блаженному забвению. Я как раз наводил глянец на бокалы в баре, мыча какой-то мотивчик и просматривая этикетки на уставленных ярусами бутылках, когда вошла Анжелина.

– Воистину безупречно своевременное явление! Милости прошу.

– Не очень безупречно, – негромко отозвалась она.

Я приподнял брови.

– У тебя посетитель, который хотел бы с тобой потолковать прежде, чем ты налижешься.

– С кем угодно! Если только это не Эльмо.

– Это Эльмо.

Я испустил порывистый вздох. Прикуси пулю. Раз – и готово! Предвкушая, как утопишь печали – потом.

– Да, ага… конечно… давай его сюда.

– Уже здеся, кузен Джим. – Эльмо вырос на пороге как дурное воспоминание. – Допрежь всего, хотевши тебе сказать, мы все оченна благодарные за то, шо ты и другие мужики сделали на Грузной. Вроде как, знаешь, ну, великое дело. Ежли понимаешь, про чего я…

Черные воспоминания нахлынули на меня, лишив дара речи.

– Мы все хотели поблагодарить – за то, что вы сделали в тот день, – подхватила Анжелина с искренним теплом в голосе.

– Вы сказавши, сударыня Анжелина, чего я сказанул бы, найди я слова. А мы с хлопцами тут толковали и сыскали способ, чтоб вам не делать этого сызнова.

Смысл его корявых синтаксических построений пробился сквозь мою усугубляющуюся депрессию.

– Верно говорю. Мы толковали и подбили хлопцев с клуба «Грубая гиря» в добровольцы, и они прям жаждавши, чтоб я тебе сказавши!

О чем это он?