у внутреннего люка. Конденсатор был прикреплен к переборке. Трос уже был прицеплен одним концом к нему, а вторым – к скобе на полу. На стене повыше были смонтированы полдюжины кислородных баллонов. Я активировал радио.

– Все готовы, капитан. Настенные громкоговорители ожили.

– Начинаю заход на посадку. Занять противоперегрузочные кресла. Начинаю торможение.

Посадка тянулась нескончаемо. Когда ракетные двигатели наконец смолкли, мы поняли, что находимся на Грузной. Вот только чувства этому противоречили: при тройной силе тяжести казалось, что ускорение продолжается и продолжается.

– Поехали. – Томас с трудом поднялся на ноги, доковылял до кнопки люка и нажал ее. Покачнулся, чуть не упал, затем нажал и кнопку пандуса, как только – с ужасающим протестующим скрежетом – внутренний люк распахнулся. Придавленный тяготением к переборке, Томас вдруг рухнул на колени, взахлеб втягивая воздух в легкие. Я добрел до переборки, отцепил кислородную маску и протянул ему. И сграбастал еще одну для себя: дыхание тут требовало немалых усилий.

Как только внутренний люк открылся, мы двинулись в шлюз. Легче всего было скатиться с матрасов и перемещаться на четвереньках. В шлюзе мы нацепили кислородные баллоны и маски, катя с собой ставшую вдруг тяжеловесной машину. Внутренний люк медленно закрылся.

– Открываю наружный люк. – Томас нажал на кнопку. Уплотнитель резко хлопнул – как и наши барабанные перепонки; это давление в шлюзе уравнялось с наружным. Медленно отползший люк открыл взорам серую пустошь – безжизненный каменистый грунт на фоне зловеще черного небосвода. Ледяной ветер вздымал пыль вокруг нас. – Ладно, за дело, – проговорил Томас. – Сначала мы с Вольфи, а если не сможем довести до конца, подхватит следующая пара.

Он отпустил хомуты машины, и та поехала, но была тут же остановлена полиспастом. И медленно покатилась вниз по пандусу по мере вытравливания троса. У основания пандуса, достигнув земли, она прекратила спуск.

– Не отцепляйте трос… – с трудом переводя дыхание, произнес Томас. – Пригодится, когда… вернемся… тащить его… на корабль. Не пытайтесь встать, – голос его сквозь кислородную маску звучал глухо, – оставайтесь на четвереньках, распределяйте вес равномерно.

Склонившись вперед, они совместными усилиями покатили неповоротливую махину прочь от корабля. Эта изнурительная работа требовала предельного напряжения сил. Продвинувшись метра на три, Томас с трудом поднял руку:

– Теперь… следующая… команда…

Я дополз до них на четвереньках и принял эстафету, толкая конденсатор по грунту с волокущимся следом кабелем.

Пожалуй, такой тяжкой работы мне не выпадало еще ни разу в жизни. Искренне надеюсь, что больше ни разу и не выпадет. Мы толкали ужасную тяжесть, преодолевая чудовищное бремя тяготения… и остановились. Пошла следующая пара. На четвереньках, как младенцы, мы налегали на упирающуюся машину, сдвинули ее на несколько бесконечных сантиметров…

– Говорит капитан… – раскатился эхом голос у меня в черепушке, и спустя долгие мгновения отупения я осознал, что это мое радио.

– Да, – пропыхтел я.

– Штрамм говорит, вы продвинулись достаточно: взлетный выхлоп туда не достанет.

Говорить было трудно, но в конце концов я донес мысль до остальных.

– Готово. Возвращаемся на корабль…

Остановиться нам не дал лишь инстинкт выживания. Если не будешь двигаться – на разбитых в кровь коленях и ладонях, – погибнешь. Тут уж никто не в силах помочь.

Проталкиваясь сквозь красную пелену боли, я вдруг ощутил, как мне что-то вталкивают в ладонь. Карабин на конце троса. Я лишь пялился на него, не понимая.

– Передай дальше… – пропыхтел Томас. – Заднему… пусть положит вне пределов выхлопа!

Сунув карабин ползшему за мной, я снова двинулся вперед.

Ладонями ощутил холодную шершавость пандуса. Оставляя на металле смазанные кровавые пятна, я упорно продвигался вверх, на корабль. Дотянул до матраса и без сил рухнул на него, хрипло втягивая воздух легкими.

А потом из чудовищной дали долетел голос. Томас?

– Закройте люк… пересчитал… все вернулись…

– Включить радио… – просипел я. – Закройте люк…

Должно быть, я тут же потерял сознание. Лишь смутно осознал навалившуюся на грудь дополнительную тяжесть. Вероятно, взлет.

Когда я открыл глаза снова, то тут же почувствовал себя почти невесомым, дышать было легко, сорвал кислородную маску, и это далось почти без усилий. Я медленно сел, тут же ощутив головокружение, увидел Томаса, глядевшего на меня. Он улыбался.

– Мы справились.

Я лишь безмолвно кивнул в знак согласия.

Глава 28

Вокруг было чересчур много людей, чересчур много поздравлений. Доброжелательных хлопков по спине, отзывавшихся болью, как и все мышцы моего тела. Спасла меня Анжелина. Я плелся, а она поддерживала меня, мудро направляя в бар, а не в постель. Развалившись в мягком кресле, задрав ноги, когда мои колени и ладони были умащены бальзамом и перевязаны, я трясущейся рукой поднял холодный бокал и хлебнул. И прохрипел:

– Так явно лучше. – После кислорода по горлу как рашпилем прошлись.

– Ты был просто чудо – и ты, и остальные. Капитан снимал все на внешние камеры. Порой казалось, что это неосуществимо… потом мы увидели кровь на пандусе…

– Что сделано, то сделано, – прижал я палец к ее губам. – Сейчас конденсатор конденсирует в весьма возросшем темпе. Капитан мне все растолковал – правду говоря, просто прочел лекцию. Похоже, темп конденсации зависит от квадрата силы тяжести. Так что, вместо того чтобы собирать гравитонов втрое против обычного, наша старательная машина гребет сам-девять…

– Еще «Манхэттенушку»? – осведомилась она и наполнила мой бокал до краев, как только я поднял его дрожащей рукой. Вот и вся лекция по физике.

– Знаешь, когда мы приземлимся на следующей планете?

– Капитан сказал, время прибытия завтра утром. Хочет потратить целый день на проверку, прежде чем открыть шлюз.

– Кто ж его упрекнет после недавних планетарных приключений?

Планетарное время отставало от корабельного часа на два. Приняв еще пару-тройку коктейлей (и обезболивающее), я заснул сном праведника. Пробудившись на рассвете, я почувствовал себя разбитым, но почти человеком. После завтрака пришлось снова укладываться в противоперегрузочные кресла для посадки. Должен признаться, я дремал, пока голос капитана не вонзился мне в мозг.

– Босс, на мостик. Капитан Шлейк, на мостик.

Потянувшись, я зевнул:

– Идешь со мной?

– Не сейчас. Розочка что-то заскучала, и Эльмо обещал осмотреть ее ветботом.

– Отличная машина, ее даже ему не испортить. Если он не забудет нажать выключатель, – бросил я и отправился на мостик.

– Я веду разведку планеты с орбиты и отправил разведбот для анализа воздуха и образцов биосферы, – сообщил капитан, когда я присоединился к компании. Штрамм был уже на месте, а Томас подоспел вслед за мной.

По экрану побежали данные и цифры.

– Гравитация девяносто процентов нормы, всем нам это понравится. Содержание кислорода почти в норме. – Капитан указал на ряд цифр, сплошь мигавших