отдёрнул шторы на окне и с некоторым удовольствием вдохнул свежий воздух. Сегодня было чрезвычайно хорошее, пусть и осеннее утро.

Меня пугали лишь внутренние ощущения. Тело не болело, не ныло и не зудело. Словно вчера и драки никакой не было, и я не напрягал своё тело сверх обычного. От этого эмоции были лишь радостными. Необычайная лёгкость помогла в упражнениях, которыми я не забыл заняться.

Так что, утренняя зарядка прошла без растяжки, хотя «совесть» требовала разработать мышцы. Но мне словно и не требовалось подобного. Тело было гибким, эластичным и крепким, создавая впечатление, что я разогревался до этого пару часов, а не как обычно ещё пробуждая организм и заставляя его работать.

После подобного утренний кофе уже не потребовался, чтобы окончательно проснуться. Поэтому, на ходу пережевывая бутерброды, перелистывал ленту новостей в телефоне. И занимался этой бесполезностью ровно до тех пор, пока в социальной сети приложения, не выскочило уведомление от Анны.

Я развернул его, внутренне улыбнувшись из-за отмены занятий, и принялся гадать, чем же занять себя сегодня?

Кот, который никак не мог пробиться через мой барьер, не позволяющий ему читать мои мысли, когда хочется, наконец, решил поинтересоваться, а не закрылся ли я от него часом. Какой был вопрос, такой и ответ. Я честно соврал, что сделал это не специально и не понял, как это вообще работает. Но это вызвало лишь возмущение.

Требовать иного он не имел права, хоть и попытался, но я лишь пожимал плечами. Не могу, и всё. А как исправить — попросту не знаю.

—…было обнаружено тело тридцатилетнего мужчины, — раздалось из включённого телевизора.

Погодите… я же его не включал ещё. Я посмотрел на довольную морду кота на полу, затем на пульт под его лапой, и лишь после начального этапа «цепочки» по включению телевизора, на сам экран.

По новостям вещали об обнаруженном трупе человека. Место было знакомым, как и фотография мужчины справа, от диктора за столом. Если учитывать, что моя фантазия работала так, как нужно, можно было легко представить эти страшные глаза и клыкастую пасть на месте нормального лица.

— Что, страшно стало? — неожиданно заговорил Кактус.

Я покосился на пушистую морду и отрицательно замотал головой.

— А должно быть, — хмыкнул тот. — Вместо того чтобы спрятать тело или хотя бы перенести его, у тебя хватило мозгов лишь на опробование новых сил. Совершенно забыв о мерах предосторожности.

— Да я… — замялся я, почёсывая затылок.

В словах Кактуса была доля правды, но я действительно даже не подумал о банальных вещах.

Но ведь и не я первым начал на него охоту. Он уже был травмирован неизвестными «паразитами». А значит, и ответственность за его состояние лежит на них. Тем более, рядом со мной был куда более опытный носитель симбионта и уж он точно мог мне подсказать что с этим делать. К тому же я даже не обратил внимания, что после того как я вытянул симбионта из тела дикого, он внешне стал обычным человеком, как будто все эти изменения, произошедшие с ним, откатились к начальной точке.

Тем временем диктор начал описывать возможного преступника. Ибо по камерам видеонаблюдения, жертва выходила из кафе, которое было расположено в соседнем квартале. Учитывая объём видеофиксации в городе и как его путь проследили, я выпал в осадок.

Действительно, а почему я не задумался о свидетелях и технической оснастке города? А вдруг какая-нибудь дорожная камера или видеонаблюдение на каком-нибудь доме могли меня заметить?

И не только во время драки. Во время прыжков, например, или чего похуже… А ведь я даже лицо не закрывал банальным капюшоном.

С каждой новой догадкой настроение портилось всё сильнее и сильнее. Окончательным этапом самобичевания стал кот, который в меру своей наглости и прямолинейности попросту называл меня обезьяной с гранатой.

Мол, получая силы, я не задумываюсь о последствиях. И одно дело, становиться сильнее. А другое — отдавать отчёт своим действиям.

—… две девушки двадцати-двадцати пяти лет, — меж тем продолжал диктор. — Если вам известны они, просим сообщить в отделение полиции, по номеру…

Мимолётно глянул на лица девушек на фотографиях. Нет, никого из них я не знал. Но самое главное, про меня и слова не сказали. А вот эти…

— Слушай, Кактус, — вновь посмотрел себе под ноги, где кот всё также смотрел в телевизор, будто там было что-то важное конкретного для него. — А ведь у дикого были сквозные раны. Словно в него теннисными мячами стреляли, которые тело прожигают.

— Маги, — буркнул он, показывая на экран телевизора, где вновь демонстрировали подозреваемых. — Та что слева слева — так точно. Знаю её. Встречались в кое-какое время.

Я не стал уточнять, что именно он имел в виду под «встречались». Либо проигнорирует, либо начнёт городить какую-нибудь чушь.

— А то, что ты видел — это следы от фаерболов. Ну, либо их подобие. У магов достаточно много различных приёмов в арсенале.

Что такое фаербол, я не стал уточнять. Человек я начитанный, поэтому и так прекрасно представил, как огненный шар прожигает тело дикого. Но всё же вернулся вниманием к тем самым девицам на фотографиях.

Подумать про них, что они маги, ну… никак не мог. Самые обычные на вид девушки. Ничем не примечательные, кроме своей естественной красоты. И вот Кактус, словно понял, о чем я подумал, продублировал мои догадки.

— Почти все маги от природы красивые. Ну, не совсем от природы, а от симбионта, который изменяет их тела со временем. Ибо им нужно питаться эмоциями других живых существ — это их еда. А те, кто не умеют или не настолько сильные, чтобы питаться сгустками от эмоций людей питаются артефактами.

* * *

Утреннюю пробежку я решил на сегодня не отменять. Тем более, что стойкость и выносливость тела, стоило попробовать в деле и посмотреть насколько в этом плане я изменился. Было что-то волнительное в том, чтобы превышать собственные пределы и причём делать это раз за разом.

Кактус только слишком уж возмущался, что не стоит так быстро расходовать ресурс, но я был неумолим. Правда, и про «ресурс» он тоже не пояснил. Всё же одно дело, использовать преобразование тела, типа выращивания когтей, а другое — просто бег. Тут я не понимал, как во мне могло что-то кончаться.

Ну и немаловажно в сегодняшней пробежке было то, что я нашёл в интернете не самого дорого мастера по дверям. Увы, номера телефона на объявление не было, а вот адрес… как раз проходил через мой привычный «беговой» маршрут. Так что я, спустя десять минут, разминал ноги около подъезда, проигнорировав все возражения Кактуса.

Гадая про себя, пойдёт ли за мной кот, попросту стартанул без предупреждения. Сначала лёгким, быстрым шагом, затем трусцой и уже… побежал. Несколько раз оглянулся за спину, но кот как сидел на лавке, так там и остался там, лениво смотря по сторонам.

Ну ничего. Отдохну уж от его ворчливости хоть немного.

Огибая встречных людей, чуть изменил маршрут, стараясь не сокращать итоговую дистанцию и под привычную музыку в наушниках даже, не заметил, как прибежал к нужному дому. Увы, для меня, я лишь постучался в закрытую дверь странной конторы, на вывеске которых были всякие болтики и винтики, и так ничего не дождался. Хоть бы что-то написали насчёт часов работы, что ли.

Покрутив головой, я прикинул где именно нахожусь и понял, что я сейчас как раз был недалеко от одного из городских парков, где можно устроить короткий спринт.

И уже там дал волю своим способностям. Первые триста метров пробежал как обычный человек, опять же, свернул с маршрута и побежал по собачьей тропинке, которую вытоптали хозяева четвероногих друзей.

Ускориться, получилось как-то само по себе. И движения были чрезвычайно… быстрыми.

Если бы раньше я мог пересечь эту тропу за десять минут от начала и до самой заброшенной избы в глубине парка (которую по какой-то причине до сих пор не снесли, хотя там давно не было хозяев), то… сейчас я это сделал почти за пять. То есть двигался в два раза быстрее обычного. Ну и на одной пробежке я, разумеется, после такого не остановился.

Оглядываясь по сторонам на всякий случай и убедившись, что рядом нет прохожих и зевак, принялся… перепрыгивать забор старой избы.

Он был невысоким, всего-то метра полтора в высоту, но я перепрыгивал с одного места, затем мягко приземлялся, не отбивая пятки или носки, и тем же прыжком возвращался обратно.

Чувство лёгкого превосходства над обычными людьми, пожалуй,