ей что-то надо сказать, да слов не могу найти.

— Привет, Оль, — решил я начать с самой банальной фразы.

— Привет. Как себя чувствуешь? — спросила она, приложив свою прохладную ладонь к моему лбу.

— Бывало и лучше, но вполне себе работоспособен, — улыбнулся я, взяв её руку и поцеловав ладонь.

— Здесь посторонние, Сергей. Неправильно поймут, — выдернула она свою руку и приставила поближе стул.

— Ты вообще в курсе, что про нас уже все знают?

— Ну, я же тебе не предлагаю прямо здесь заняться…

— Даже и не заикайся об этом! — шикнула она на меня. — Вот всегда знала, что сплетники из вас мужиков отменные получаются.

— А где сплетни? Мы же с тобой в отношениях. И намерения самые благородные у меня, — тихо сказал я, поглаживая ладонь Оли.

— В твоей честности я и не сомневаюсь. Поэтому ты и не будешь распускать слухи, если мы с тобой расстанемся.

У меня ещё перед глазами куча вооружённых духов. Свежи впечатления от аварийного покидания самолёта, и тут пришла беда, откуда не ждали!

— Слушай, ты сейчас издеваешься надо мной? Что значит, расстанемся? — недоумевал я.

— Между нами, Сергей, ничего и не было. Мы просто… ну…

— Так и говори — пару раз занимались совместными «упражнениями» на кровати, — перебил я её.

— Перестань! Услышат! — снова воскликнула Оля, поднялась со стула и пошла на выход.

Нет, теперь она от меня не уйдёт так просто.

— Стоять! — громко сказал я и попробовал встать с кровати.

Тело было ещё слабым, а боль в спине не дала мне резко вскочить на ноги. Ничего сложного, просто нужно себя пересилить.

— Тебе нужно лежать, — сказала Оля и кинулась ко мне, усаживая обратно на кровать.

Я почувствовал, как она нежно, со всей любовью обняла меня и не дала пойти за ней. Это были не дружеские объятия, а именно прикосновение любящего человека. На душе снова стало тепло, а наши глаза встретились. В какой-то момент моя рука легла Оли на талию, а сам я медленно нагнулся, чтобы поцеловать девушку.

— Здесь пациенты, — прошептала она.

Я был уже близко к ней, чувствуя тёплое дыхание. Её губы, как и она сама, манили к себе, словно яблоко Еву в райском саду.

Не успел я коснуться её губ, как скрипнула дверь в нашу большую палату и на пороге показалась большая делегация. Если присутствие в ней Гусько не вызывало отрицательных эмоций, то Хреков и Аня были тут не кстати.

Глава 12

Оля резко убрала руки и вскочила на ноги. В этот раз поправлять халат не нужно, поскольку я ещё не успел его расстегнуть. Тем не менее, характерные поглаживающие движения по своему стройному телу Вещевая сделала.

Интересный состав делегации. Гусько, который выглядел весьма уставшим, совсем не был в восторге от компании генерала. Хреков говорил так, будто он партийный руководитель и рассказывает о светлом будущем. Эти громкие фразы о том, как у нас лечатся раненые, были направлены на привлечение внимания Красновой. Однако, Аня спокойно переносила весь информационный поток генерала, вещавшего, словно в рупор.

Савельевич попробовал сказать генералу, что в палате нужно вести себя тише.

— Уймись, замполит! — громко ответил генерал. — Вот видите, Анечка. Не оставляет никого равнодушным наше с вами общение. Подчинённые так и пытаются меня оторвать от нашей с вами приятной беседы.

Хреков был одет в новую форму — расцветка камуфлированная, с генеральскими погонами на плечах.

Насколько я мог помнить, этот цвет обзывался «бутан», а сама форма «Дубок». Рановато для её появления. Если память меня после боя не подводит, она должна была появиться только в 1984 году. Возможно, Хрекову достался какой-то экземпляр-прототип, чтобы он мог пощеголять перед нами.

— Мне очень приятно, что вы оказываете такое содействие, Андрей Константинович, — улыбнулась Аня, дотронувшись до плеча генерала.

— Что вы, Анечка?! Нам только в радость. А вот и он! — воскликнул генерал, указывая на меня.

Такое поведение не могло не зацепить Олю.

— Товарищ генерал, здесь палата и вам нужно быть потише, — строго заявила Ольга, за что удостоилась гневного взгляда от генерала.

— Товарищ старший лейтенант, вы… — начал вскипать Хреков, но его перебила Краснова.

— И правда. Здесь больница, товарищ генерал. Нам следует соблюдать дисциплину, — улыбнулась Аня, подмигнув Ольге.

С чего бы это она так в одну дудку с ней играла?

— Так и быть. Не могли бы вы нас оставить? — процедил сквозь зубы Хреков, снизив громкость своего голоса до минимума.

— Так точно. Только тише. Многих вчера только привезли и им очень сейчас плохо, — сказала Оля и направилась на выход из палаты.

Гусько поздоровался со мной и присел рядом, пока генерал пошёл дальше по палате с Аней. Насколько я успел заметить, помещение было весьма большим и тут можно пройтись. Челночный бег даже сдавать вполне реально. Соответственно, и количество пациентов было не малым. У дальней стены вообще стояли двухъярусные кровати с ранеными. После такого прихода незваных гостей некоторые стали просыпаться, пытаясь подняться со своих кроватей.

— Кто орёт? — громко сказал парень с перевязанной головой и аппаратами Илизарова в руке и ноге, лежащий на койке позади меня.

— Пришёл тут один, — сказал я, кивая на Хрекова, который стоял уже рядом с окном.

— Понятно. По твою душу? — спросил другой сосед, чьё лицо, голова и руки были замотаны.

— Ага.

— Просто так не приходят такие люди к нам. Ты чей-то сынок? — снова спросил сосед с железками.

— Я из рабочего класса буду.

— Сюда только по чью-то конкретную душу приходят? — шепнул Гусько.

Парень с замотанным лицом медленно сел и попробовал взять таблетки со столика. Руки у него явно ещё не готовы к таким действиям, так что мы с Савельевичем помогли ему принять лекарство.

— Спасибо мужики. А кому мы тут нужны, кроме врачей? Я с одним подполковником на машине в колонне ехал, когда нас накрыли душманы на Саланге. Он на коленке уже сочинял себе подвиг, который он совершил.

— Не рано ли? — спросил я.

— А он только сопровождающим и ехал. Потом собирался на самолёте из Кабула улететь. Штабной какой-то, — продолжил сосед сзади.

— Когда нас сюда привезли, сразу прискакали какие-то дяди и давай искать его. Им медсёстры говорят, что может кто-то хочет с солдатами поговорить. Ну, с нами, то есть. А они, мол, ещё они простых рядовых не ходили проведывать. Их не жалко, а вот подполковник был чьим-то племянником. Его пожалеть надо, — сказал парень с ожогами.

— Так, а что с ним случилось? Со штабным-то? — спросил Гусько.

— Я не знаю. Машину подорвали, лицо у меня обгорело. Я выскочил и сразу на землю упал. Дальше толком ничего не помню уже, ни как я стрелял, ни как в меня стреляли, — продолжил рассказывать