Когда спустя почти два часа после начала допроса они с Кэсси наконец освободились и отправились на свидание с Хизер, все внутри у него кипело. Кэсси с трудом убедила его, что он не может пойти туда один — без присутствия адвоката ему отказались бы предоставить комнату для свиданий, где любой арестованный имеет право встретиться со своим защитником. Пробыв с ними несколько минут, она, как и обещала, под каким-то благовидным предлогом оставила их наедине.

Не успела за ней захлопнуться дверь, как Мика жадно привлек Хизер к себе. Он не почувствовал знакомого запаха розмаринового мыла, которым она всегда мылась, но все остальное было, как прежде. Закрыв глаза, он чувствовал, что она опять с ним, и был счастлив.

— Кэсси зла на меня, — глухо пробормотала Хизер, уткнувшись лицом в его рубашку.

— Я тоже. Поговори со мной, милая.

Раньше он никогда не просил ее об этом. Хизер, не спрашивая, и так знала, что яйца он любит «в мешочек», рубашки предпочитает держать сложенными на полке, а не на плечиках в шкафу, а рекламные брошюрки и проспекты, не разворачивая, выбрасывает в окно машины. Точно так же и он знал, что она обожает голубые люпины, красные лакричные тянучки и бывает счастлива, если, ранним утром спустившись на кухню, видит, что обжигающе-горячий кофе уже ждет ее.

Однако она упорно молчала и прижималась к нему так, словно у них не было и не могло быть будущего. Это сбивало его с толку. Мика знал, вернее, подозревал, что Хизер, что называется, женщина с прошлым, но ему и в голову не приходило, что это прошлое скрывало в себе нечто настолько ужасное, что у нее язык не поворачивался рассказать обо всем начистоту.

— Скажи же что-нибудь, милая, — взмолился он. — Хоть что-нибудь, иначе я уже совсем ничего не понимаю.

Хизер молчала.

— Я догадываюсь, что есть вещи, о которых тебе не хочется говорить, — пробормотал он, зарывшись лицом в ее волосы — темные, с серебряными прядями ранней седины, появившейся, возможно, в результате сильного потрясения. — Я никогда раньше не спрашивал… боялся расстроить тебя. Для меня это ничего не значило, ведь мне нужна была только ты.

Он не думал, что так получится. Четыре с половиной года назад, когда Хизер вошла в его жизнь, он все еще был в трауре по покойной жене. На руках у него было двое крошечных детей и дело, которое отнимало все свободное время. Иначе говоря, в то время ему было не до женщин. Даже когда Хизер предложила приглядывать за его дочками, пока он на работе, он почти не обратил на нее внимания. То есть, конечно, она ему понравилась. Он сразу почувствовал, что может ей доверять.

В первое время он по нескольку раз в день забегал домой — посмотреть, как там его девочки. И продолжал это делать, даже убедившись, что с ними все в порядке. Летом и ранней весной, занимаясь плотницкими работами, Мика заходил домой пообедать. А когда начинался сезон варки сахарного сиропа, то и чаще — выпить чашечку кофе, например. Хизер оказалась спокойной, милой женщиной. В ее присутствии на лицах всех невольно появлялась улыбка. И Мика мало-помалу стал ловить себя на мысли о том, что ему хотелось бы видеть ее чаще.

А потом она из няни превратилась в его возлюбленную. Это вышло как бы само собой, стоило им только поцеловаться. Конечно, одним поцелуем дело не ограничилось — да и как могло быть иначе, когда речь шла о Хизер? Это чувство зрело в них постепенно, как кленовый сок наливается сладостью под жаркими лучами солнца. Твердя себе, что так не годится, Мика, однако, ничего не мог с собой поделать — каждую ночь он лежал без сна, корчась в муках неутоленного желания, и с каждым днем ему становилось все хуже.

Нет, Хизер не поощряла его. Она не пыталась коснуться его, не разглядывала его ноги, грудь или бедра — она вообще всегда смотрела прямо ему в глаза. Однако вскоре Мика почувствовал, что эти отливающие серебром глаза имеют над ним странную власть.

В один прекрасный день, когда сиропа оказалось особенно много, так что он с помощниками крутился на сахароварне до поздней ночи, Хизер осталась, чтобы уложить девочек в постель. Потом, когда все разошлись, она задержалась помочь ему убрать со стола и перемыть посуду. Воздух на кухне был похож на кленовый сироп, такой же терпкий и сладкий. Тело Мики наливалось обжигающей тяжестью. И за помощь он поблагодарил ее поцелуем.

Казалось бы, что может быть естественнее этого? Одним только поцелуем дело не закончилось — они целовались, как сумасшедшие, не в силах оторваться друг от друга. Потом сорвали с себя одежду и, сами не зная как, оказались в постели. Мика и не думал предохраняться. Ему было не до этого. И потом, он желал почувствовать ее всю. Его не слишком беспокоила мысль о возможной беременности Хизер — сказать по правде, где-то в глубине души он даже хотел, чтобы это произошло. Он был так влюблен, что просто не мог думать ни о чем другом.

Он до сих пор был влюблен в нее. Только теперь то место, которое занимала в его душе Хизер, было похоже на зияющую рану. Вот уже две ночи, как он спал один, и душу его раздирала такая боль, какую он не испытывал, даже когда умерла Марси.

— Они требуют, чтобы я сказал все, что знаю, — проговорил он.

— Кто?

— ФБР. Они уверены, что я соучастник.

— Соучастник? Чего?

Он вдруг почувствовал всплеск раздражения. Мика терпеть не мог, когда из него делали дурака — даже Хизер. Уж ей-то должно быть известно, о каком соучастии шла речь.

— Они обыскали весь дом. Перевернули все вверх дном. Вывернули все шкафы и полки. Перетрясли ковры и матрасы. Даже сахароварню обыскали. Похоже, ничего не нашли… разве что в компьютере. Они забрали его с собой.

Хизер отодвинулась:

— Но ведь там все наши файлы!

— Да. Но они надеются обнаружить что-нибудь еще.

— Какая чушь! — Глаза Хизер замерцали серебряным светом. — В нем только то, что имеет отношение к бизнесу.

— Они считают, что это какой-то код.

— Но, Мика, ведь это же не так! — в бессильной ярости закричала она. — Они не могли это сделать! Тебе нужны эти файлы!

Он коротко фыркнул:

— Для чего? Все равно, я не умею пользоваться этой штуковиной.

— Камилла умеет. Позвони ей.

— Что толку? Компьютера-то все равно уже нет.

Хизер подумала немного, и на губах ее мелькнула слабая улыбка.

— Запасные дискеты, — прошептала она. — Она всегда делает копию, когда приходит заниматься счетами. Мы давно уже договорились об этом — мало ли что, вдруг пожар.

Что ж, это уже кое-что, подумал Мика. Однако это вовсе не значит, что его бизнес не рухнет, если Хизер не вернется в самое ближайшее время.

— Я так одинок, милая, — вырвалось у него. — Лежу всю ночь до утра, смотрю в темноту и размышляю. Мне ведь известно не больше, чем другим. Знаю, что хотел жениться на тебе, а ты отказалась. Что мечтал о детях, о наших с тобой детях, но ты опять сказала «нет». Объясни, почему.