Брагин подбежал к самолёту присел за балкой, в ухо ему уже дышал Коломиец.

- Ну и что, командир? Кто в теремочке живёт?

- Ты запашок чуешь? Сдаётся мне, что это не восточные сладости, почти двенадцать часов лежат, а день был тёплый. Вряд ли все погибли, удар был, конечно, сильный, но не такой, чтобы погубить два десятка людей, - подумал Влад, включил фонарь и по балке вскарабкался наверх.

Влад опустился на корточки, обвёл лучом пространство перед собой - никаких растяжек вроде не было. Неприятный запах щекотал ноздри, ему пришлось достать платок и зажать нос. Салон был достаточно вместителен, такие же откидные сиденья как в ЩЕ-2, кронштейны для крепления грузов, железный рифлёный пол, дверь в кабину была выломана, оторвались заклёпки и листы обшивки, рухнули потолочные балки, в салоне лежали несколько тел: трое эсэсовцев были в форменных куртках, касках и разгрузочных жилетах; двое в штатском, их убили листы железа, оторвавшиеся от корпуса самолёта.

- Можно заходить, товарищ майор? - приглушённо прошептал Марецкий.

По истерзанному салон у блуждали пятна света.

- Можно, только осторожно, мертвецов не касайтесь.

В кабину можно было не заходить, майор с порога осветил её и увидел, что приборная панель вырвана с мясом, а оба пилота раздавлены в лепёшку, вся кабина была залита кровью. Майор отступил, ещё раз освятил салон - Шломберга здесь не было, предателя Хрусталева, по-видимому тоже, одним из двух штатских был упитанный мужчина, с гладко выбритым лицом - для чего брился непонятно, макушку ему проломил крюк от тельфера. Коломиец напевал себе под нос «…Вы жертвою пали в борьбе роковой…» и перебирался от одного трупа к другому. Трогать тела он остерегался, просто проводил визуальный осмотр. В дальнем конце возился Зацепин, остальные не стали забираться внутрь их присутствие на этом летающем кладбище было излишним. Ничего похожего на архив шестого управления РСХА в салоне не осталось. Здесь валялась пора солдатских ранцев, распахнутых и пустых, оружие офицеры тоже не нашли, выжившие немцы забрали с собой всё, включая продукты, лекарства и прочие все необходимые вещи.

- Чёрт, в меня мёртвая баба вцепилась, - вдруг со страхом проговорил Зацепин. – Правда, не вру, у неё пальцы скрючены.

- Ой, мы прямо оцепенели от ужаса! - заявил Коломиец. – Виталий, а ты уверен, что она мёртвая?

- Да какая же ещё? - в горле у парня заклокотало.

Лучи фонариков перекрестились на покойнице: мёртвая женщина зацепилась скрюченным пальцем за отворот голенища сапога старшего лейтенанта. Бывает и такое, если хлопать ушами. Зацепин попятился, присел на корточки, пробормотал что-то невнятное про жуть и чертовщину. Женщина была в гражданской одежде, темноволосая, плотно сложённая, она носила штаны, от того офицеры и не сразу выявили, что это представительница прекрасного пола. Она лежала на боку, локтем прикрывала голову, другая рука поднялась и скрючилась, в глазах её застыл кромешный ужас.

- Как же её перекосабочило то, - прошептал Коломиец.

Видимых повреждений на теле не было, правильное лицо с ямочками на щеках покрыла посмертная синь. Тут сама собой заработала память Влада, в голове у него ожили слова советского агента о женщинах, сопровождающих Шломберга: «Анита Герстер – нет, та блондинка, любовница барона, сотрудница службы внутренней безопасности. Это её подруга, если память меня не подводит, мёртвую барышню звали Матильдой Шуппе, не повезло ей, бывает».

Брагин спрыгнул на землю, раздражено глянул на небо уже фактически тёмное. Его подчинённые тоже покинули самолёт. Ханна Франтишкова исподлобья смотрела на него, мол чем порадуете, пан майор. Увы, порадовать её было нечем.

- Внимание сюда! - сказал Влад. - В салоне пять трупов: трое солдат, некая фрау Матильда Шуппе, служащая СС и невысокие упитанный господин в штатском, документы у которого мы проверять не стали.

- Это не Шломберг и не Хрусталев, - подал голос Капустин. - Тот высокий и худой, он лишь немного ниже генерала Власова.

- Большое вам спасибо за справку, господин Капустин, - Влад почувствовал злость. - Это мы уже поняли. Впредь старайтесь не перебивать и просить разрешение всякий раз, когда хотите сообщить что-то важное.

- Борзеем, господин хороший - пробормотал Филимонов. - Товарищ майор, он своим норовит прикинуться, дескать я такой же как вы. Надо объяснить гражданину, что пока его не поставили к стенке он таким же не станет.

- Он и после стенки таким же не станет, - заявил Марецкий.

- В кабине два пилота, - продолжал майор. - Это нормально Никита Сергеевич?

- Это ненормально, - отозвался Богуславский. В таких аппаратах должно быть четыре члена экипажа, но видимо справлялись двое, людей не хватало, кабина всмятку. Не думаю, что кто-то мог оттуда выбраться.

- Остальные, выходит, серьёзно не пострадали, вышли, привели себя в порядок и пустились в бега. Хоронить погибших не стали, даже ничем не прикрыли. В числе сбежавших Отто фон Шломберг - крайне необходимый нам, господин Хрусталев, пара офицеров СС, ещё одна женщина и охрана из эсэсовцев. Точного числа сказать не могу, но предполагаю, что их от восемнадцати до двадцати человек, то есть больше чем нас. У противника как минимум десять часов преимущества по времени. Немцы шли весь световой день, у Шломберга одно направление – северо-запад. Господин Капустин, теперь вам предоставляется слово: что вы думаете по этому поводу?

- Согласен, - выдавил предатель, втягивая голову в плечи, он уже устал от постоянного присутствия над душой красноармейца со строгим взором. - Назад они не пойдут, там советские войска. Американцы отошли на запад. Шломберг двинется только на северо-запад, через границу. В Цвиккау стоят союзные войска, Шломбергу надо преодолеть расстояние в двадцать пять - тридцать километров, идти по горам занятия тяжёлое, можно двигаться в обход скал и прочих препятствий, но тогда потребуется ещё больше времени. Два десятка людей протопчут хорошо заметную тропу.

- Что на северо-западе?

- Местность безлюдная, там нет ни дорог, ни населённых пунктов, только горы и все преграды сопутствующие им. В данном районе не проводились изыскания и разработки. У Шломберга есть фора в десять часов и как минимум один раненый.

- С чего вы это взяли? - спросил Брагин.

- Посмотрите сюда, недалеко от скалы, в которую врезался самолёт, обнаружились окровавленные бинты, разорванные упаковки от лекарств, земля в этом месте была истоптана сапогами.

Брагин присел на корточки, приподнял двумя пальцами мятую прорезиненную накидку.

Несколько часов назад на ней кто-то лежал, причём довольно долго, рана его сильно кровоточила, немцам пришлось менять ему повязку, скармливать обеззараживающее и болеутоляющие таблетки.

- Открытый перелом ноги или что-то в этом роде, - излагал свои догадки Капустин. - Рана не смертельная, но передвигаться самостоятельно этот человек не может. Отсюда следует, что они пойдут медленно. Пострадал нерядовой и не унтер-офицер, такого эсэсовцы просто пристрелили бы, это у них распространённая практика.