быть, из ощущения, которое ткань создает на коже. Может быть, вещь, благодаря своему фасону, особым образом обтягивает мое тело, и от этого я чувствую себя сильной или, наоборот, вспоминаю, как меня пеленали в младенчестве. Может быть, кто-то сделал мне комплимент, когда я впервые надела определенный наряд, и это создало некую психологическую привязку. И если это так, то почему? Почему комплимент для меня важен? – Эмма задумчиво покачала головой. – И это относится вовсе не только к одежде. Люди обращают на меня больше внимания, когда я смотрю, действую или говорю каким-то особым образом? Или, наоборот, они обращают на меня мало внимания и мне это нравится? И в любом случае, почему вообще это меня заботит?

Она воодушевилась и заговорила горячо, страстно:

– И как вообще могло такое случиться, что всевозможные ухищрения – бинтование стоп, вытягивание шеи, пирсинг на теле, демонстрация или запрет демонстрировать определенные участки кожи – в тот или иной момент человеческой истории воспринимались как «привлекательные»? И как такое возможно, что желание быть «привлекательным» или быть с человеком, который «привлекателен», временами полностью лишает людей разума? Настолько, что они пускают под откос самые важные для них отношения, ломают карьеру, разоряются и, по сути, саботируют любой другой аспект своей жизни?

– Я не знаю, – сказала Ханна.

– Да я и сама еще не разобралась, – махнула рукой Эмма. – Однако папа объяснил мне, что, возможно, значительной частью всех этих поступков движут некие участки того самого кода. И если мы захотим, то сможем понять этот код, чтобы не подчиняться ему вслепую.

– Но ведь код создаем мы сами, не так ли? – возразила Ханна.

– Часть его – да, – ответила вместо Эммы Кейси. – С другой стороны, разве ты прописывала в своем коде задачу утроить собственный вес при рождении в течение первого года жизни? Или начать менять молочные зубы на коренные, когда тебе было около шести лет? Или запустить менструальный цикл в тринадцать?

– Нет, конечно.

– Но да, мы действительно сами решаем, как нам реагировать на код и взаимодействовать с ним, несмотря на то что мы его не писали, – сказала Кейси.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла Ханна.

Кейси улыбнулась.

– Например, несмотря на то, что код моего низшего мозга аж разрывается от стремления быть важным, это не означает, что я должна млеть от мужчины только потому, что ему нравится моя грудь. Вместо этого я могу выбрать человека, которому я нравлюсь как личность – ну и грудь моя тоже нравится, раз уж так получилось, что она у меня есть.

Глава 35

Ханна улыбнулась Кейси.

– А мне нравится твое замечание.

– Папа сказал мне еще кое-что, – добавила Эмма. – Он сказал, что одна из радостей жизни – уметь играть с базовым кодом.

– Это как? – уточнила Ханна.

– Ну, представь, что ты знакомишься с парнем и вы вроде как нравитесь друг другу. Скажем, вы прошли через остроумный диалог, флирт, флирт, свидание, диалог, диалог и снова флирт – все по культурной формуле.

Ханна хихикнула.

– Допустим.

– А потом он получает от тебя сообщение, в котором ты пишешь, что слегла с гриппом. И он носится по всему городу, чтобы достать особый травяной чай, который, по твоим словам, всегда помогает выздоравливать, и привозит его к тебе домой.

– Это было бы мило, – отозвалась Ханна.

– Или такой сценарий, – перехватила инициативу Кейси. – Может быть, в какой-то момент в самом начале флирта и остроумного диалога ты сказала этому человеку, что твоя мечта – проектировать гоночные машины. А еще упомянула, что твоя самая любимая модель – это… – Кейси посмотрела на Ханну и заговорщицким шепотом уточнила: – А какая у тебя любимая модель?

Тон Кейси вызвал у Ханны неудержимый смех.

– Ford Mustang Shelby 350R 1965 года с кузовом кабриолет, – ответила она.

Кейси в легком изумлении от такого подробного ответа подняла брови.

– А цвет? – спросила она в том же конспиративном тоне.

Ханна рассмеялась.

– Белый с красными гоночными полосами.

Кейси снова кивнула и уже нормальным голосом заговорила:

– Итак, перед твоим днем рождения, который будет через несколько месяцев, он упорно, неделя за неделей, собирает все винтажные календари, в которых есть Ford Mustang Shelby 350R 1965 года с кузовом кабриолет. Потом договаривается с твоей подругой, которая знает шифр замка твоего школьного шкафчика, чтобы открыть его и оклеить изнутри этими красочными картинками. И вот ты в день рождения открываешь свой шкафчик, а он полон изображений, связанных с твоей любимой машиной. К тому же он оставил там на полочке коллекционную миниатюру твоей любимой машины в твоем любимом цвете с красными гоночными полосками. – Кейси выдержала паузу и нанесла последний удар: – И все это он делает, запомнив единственное замечание, оброненное тобой во время одного из ваших самых первых разговоров.

– Это было бы не просто мило, а очень-очень мило, – сказала Ханна.

– Да, – согласилась Эмма. – И все же, как объяснил мой папа, такие поступки ненамного рациональнее, чем поведение медведя, который днями и неделями бредет по замерзшей тундре ради того, чтобы ввязаться в сражение не на жизнь, а на смерть, чтобы завоевать самку, чтобы неделю заниматься с ней этим самым, а потом оставить ее навсегда.

Ханна пожала плечами:

– Кажется, я понимаю.

– Вот что он имел в виду под игрой с кодом, – пояснила Эмма. – Мы его замечаем, наслаждаемся взаимодействием с его частями, подходящими для того человека, которым мы хотим быть, и той жизни, которой мы хотим жить. А не просто позволяем ему руководить нашим поведением.

Ханна задумалась.

– Выбор за мной, – сказала она через некоторое время. – Макс говорил мне об этом, когда вчера вечером подвозил меня домой.

Кейси кивнула.

– Выбор всегда за тобой.

Глава 36

Ханна сидела на одном из круглых барных табуретов у стойки кафе. Они с Кейси и Эммой вернулись с велосипедной прогулки всего пару минут назад, получив море удовольствия. Ханна была в восторге от разговоров со своими спутницами.

Теперь она медленно разворачивалась, обводя взглядом кафе. Вспоминала, как отчаянно боролась с собой накануне вечером, не решаясь войти внутрь. Казалось, это было полжизни назад.

Что в итоге заставило ее передумать? Всего лишь ощущение. Ощущение, что у нее есть причина, чтобы войти.

– Этот тихий внутренний голос – одна из самых важных вещей, которые у нас есть, – сказал кто-то.

Ханна дернулась от неожиданности. Она глубоко ушла в свои мысли и не слышала, как кто-то к ней подошел. Ханна развернулась на вращающемся сиденье к стойке