Всякий раз как девочку клали туда, они со второй бабушкой, матерью Брижит, старались каждый день бывать у нее. Обе женщины держали слово, данное Дезире и Брижит. Это обязательство помогало им не погибнуть от горя, когда один за другим умерли их дети. И теперь все то время, что оставалось им прожить на этом свете, бабушки, позабыв о себе, заботились о внучке. Не той они были породы, чтобы позволить себе расклеиться. После долгих месяцев у постелей больных сына и дочери им осталось выдержать последний бой.

Эмили была такой, какой и должна быть девочка ее возраста. Она, как и все, ходила в школу и ничем не отличалась от одноклассников. Однако время от времени ей приходилось ложиться в больницу для контроля за состоянием и для проведения анализов крови. В первые годы жизни ее состояние было вполне удовлетворительно. Это наводило на мысль, что она принадлежит к тем пациентам, которых называют пассивными носителями вируса и у которых болезнь не переходит в активную фазу. Обе бабушки были личностями сильными и растили внучку, отдавая ей всю свою энергию. Луиза оберегала ее в период занятий в школе, а вторая бабушка забирала к себе на каникулы. Каждая оборудовала для Эмили комнату в своем доме.

В мясной лавке под комнату для девочки переоборудовали лабораторию. Под лестницей соорудили альков, окружив его по периметру куклами и прочими игрушками, где Эмили играла, если не носилась по улице на скейтборде вместе с местными ребятами. Бабушка внимательно следила, чтобы она не поранилась, но обуздать буйный темперамент внучки ей удавалось далеко не всегда.

Со временем Эмили стала сильнее уставать. Она быстро худела, и у нее стали проявляться характерные для болезни симптомы. Поэтому она все больше времени проводила в больнице. Как и родители, она постепенно отдалялась от повседневной жизни городка. Казалось, она делается все более хрупкой и маленькой, в то время как ее ровесники росли и набирали силу.

Со времени смерти ее родителей прошло несколько лет, но врачи так и не могли обнаружить у нее в крови ни одной молекулы, способной победить угнездившийся там вирус. История повторялась. Теперь стойкость и мужество бабушки зависели от медицинских показателей и боевого духа внучки, который она изо всех сил поддерживала конфетами, журналами и видеокассетами. Не обращая внимания на состояние горных дорог и на собственное самочувствие, бабушка старалась не пропустить ни одного дня, чтобы навестить внучку. Она все время разговаривала с ней о будущем, рассказывала, как они поедут на море, как она будет кататься на лыжах сколько захочет, и обещала еще кучу всего, что помогло бы Эмили зацепиться за жизнь. Луиза оставалась у постели девочки до последней секунды разрешенного времени, а потом снова садилась в машину. Ей предстоял час в дороге. Шестьдесят пять километров каменистых виражей по ущельям отделяли ее от городка. Когда она, совершенно измученная, ставила машину на церковной площади, была уже ночь. Луиза старалась подойти к дому, не попадаясь никому на глаза, и только усталая походка могла выдать ее отчаяние.

VIH-2

Французские исследователи быстро поняли, что вирус способен мутировать. В 1983 году в больнице Биша – Клода Бернара Кристин Катлама, инфекционистку из команды Вилли Розенбаума, очень удивил один пациент. У молодого человека родом с Кабо-Верде проявились симпто- мы, по всем признакам указывающие на заражение СПИДом. Однако доступные в то время средства выявления вируса давали отрицательный результат.

В 1985 году Кристин Катлама решила объединиться с Кристин Рузиу и Франсуазой Брюн-Везине, чтобы вместе заново рассмотреть этот случай. Она рассчитывала на прогресс в области тестов, разработанных коллегами, чтобы внести ясность. Но результат снова удивил: несмотря на все более выраженные симптомы у пациента, тесты не подтверждали его заражения СПИДом.

На конгрессе в Брюсселе у Кристин Рузиу появились догадки, в чем тут дело. Она присутствовала на конференции своего коллеги Франсиса Барена, перед которым встали те же вопросы. Этот вирусолог из Университета Тура заподозрил наличие второго типа вируса у сенегальских проституток. По возвращении в Париж Рузиу встретилась с Кристин Катлама. Она предположила, что ее пациент был инфицирован вторым штаммом вируса, который стали называть VIH, то есть «вирус иммунодефицита человека».

В том же году команда Люка Монтанье получила сообщение из Лиссабона. Доктор Мария Одетт Сантуш Ферейра столкнулась со множеством аналогичных случаев. Все больные были уроженцами Кабо-Верде и Гвинеи-Бисау. У них проявлялись все клинические симптомы СПИДа, но результаты расширенных тестов и анализов крови были отрицательными. Чтобы разгадать эту загадку, в сентябре ее пригласили в Париж, и она привезла туда пробы крови.

Эти пробы спустя три года после открытия первого вируса позволили Институту Пастера выделить второй. Исследование его ДНК, секвенирование, позволило обнаружить геном, в значительной степени отличающийся от того, который был известен до сих пор и на основе которого создавались тесты. Чтобы изучить этот вирус как можно скорее, Франсуаза Барре-Синусси поместила его в питательную среду. Выводы ее были однозначны: это совершенно другой вирус, но он принадлежит к той же группе, что и VIH. Как и предвидели сотрудники Института Пастера и многие ученые во всем мире, вирус мутировал. Надо было разработать другие тесты, пригодные для определения как первого, так и второго вида вируса. С помощью Франсуазы Барре-Синусси Люк Монтанье констатировал, что пациенты, зараженные VIH-2, подвержены той же болезни.

Кристин Катлама и Франсуаза Барре-Синусси сразу вылетели на Кабо-Верде, чтобы на месте определить масштаб эпидемии. Они обнаружили весьма неустойчивую санитарную ситуацию и крайнее несовершенство медицинских структур, которые способствовали распространению вируса. Достаточно быстро удалось понять, что главный очаг второй модификации вируса – Западная Африка.

Во вторник, 27 января 1988 года, Центр контроля заболеваний Атланты сообщил, что в Нью-Арке, штат Нью-Джерси, обнаружен первый случай СПИДа VIH-2. Заболела уроженка Западной Африки.

Школа

Пока здоровье позволяло Эмили постоянно переезжать из дома в больницу, она ходила в школу нашего городка. На фотографиях, сделанных в это время, она с радостью позирует вместе с другими детьми. В классе к ней относились очень хорошо. Все мечтали, чтобы она вернулась, несмотря на участившиеся недомогания. В школьной медкарте у нее значились рекомендации врача относительно того, что надо делать при любой ране, переутомлении или плохом самочувствии. Ни один из учителей не позволил себе бестактности в связи с диагнозом Эмили. Но в таком маленьком городке, да еще после ранней смерти родителей вряд ли удалось бы долго хранить тайну ее анализов крови.

Одна из