незаметно и довольно рано, как и положено зимой. Включили лампы, которые разгоняли мрак. Но я отложила шитье, потому что мы с Кети пошли помогать готовить ужин. Потом посуда. Да и пол не мешало протереть. Фегле для пола вылил в ведро с водой какую-то настойку. Как объяснил Гиль, после этого не должно было остаться блох и вшей.

Обычные дела, за которыми прошел вечер. Я только закончила кухню прибирать, оттирать там пол и гонять тараканов, когда поняла, что все спят. Около печки сидел Риль и что-то мастерил из шкуры. Я налила себе из большого чайника отвар из листьев и ягод. Надо было немного передохнуть, прежде чем спать идти. Так как свет был только около печки, то я села рядом с Рилем только на другой край скамьи. Железная кружка согревала руки. Теплый отвар наполнял своим теплом чуть ли не душу. Приятная усталость после рабочего дня и такой вкусный, желанный отдых приносил в существование какой-то смысл. Никогда раньше не задумывалась, как важна для человека работа. Раньше все было какое-то пустое. Я бегала с бумажками по компании и не видела отдачи. Тут же я весь вечер отмывала кухню и полы. Черновая работа, которую надо было стыдиться, но я видела результаты своего труда и чувствовала себя нужной. Сейчас я понимала, что мое существование хоть кому-то приносит пользу. Я перестала быть куклой, которую держали в доме, потому что ее когда-то подарили. Вроде и выкинуть жалко, но и пользы от нее никакой и к интерьеру она не подходит. Странно, что я так чувствовала себя в родном доме.

Риль что-то мене сказал. Я только вопросительно на него посмотрела. Сложно, когда языка не знаешь. И Фегле сегодня был занят, чтоб меня еще поучить. Риль на миг задумался. Потом достал из кармана куртки мою шапку. Показал на место рядом с собой. Нет, не так уж мне и сложно было подвинуться. Только мог бы шапку и просто отдать. Я ее оставила в куртке. Днем было тепло. Да и когда работаешь, то жарко. Поэтому шапку я и не одевала. Сейчас же стало холоднее. Дом словно заснул, а морозы стали сильнее. Хотя, это ведь логично. Ночью всегда холоднее, чем днем.

Мои мысли о погоде были прерваны Рилем, которые нацепил шапку мне на голову. Он еще к ней какие-то завязки прикрепил из странного мягкого материала. Теперь их у меня завязал под подбородком. Видимо, чтоб шапка ночью не слетела. Потом накинул мне на плечи мою куртку, которую я оставила на крючке, когда ушла на кухню. Похоже она была рядом с печкой, потому что была теплая, а не холодная. Только когда я окунулась в тепло, то поняла, что до этого момента замерзла. А идея оставить куртку на крючке была плохой. Она там бы остыла, и я долго не могла бы согреться.

— Спасибо, — искренне сказала я на гномьем языке. Ответом мне была довольно приятная улыбка, которая не особо вязалась с тяжелым взглядом.

Урок языка все же состоялся. Только учителем в этот раз был Риль. С ним было сложнее. Он не только слова объяснял, но и действия. Это было сложно и при этом интересно. Риль в это время возился со своей поделкой. Большая иголка так и мелькала в его руках. Я смотрела за его работой и упорно пыталась соединить два слова, которые чуть ли не ломали мой язык.

Не знаю, что у меня получилось в итоге сказать, но это вызвало смех Риля. Он покачал головой и по слогам произнес фразу. Слога. Буквенный набор, а не слога. Но за каждым буквенным набором стоял смысл, который мне очень хотелось узнать. Да, я хотела узнавать смысл фраз, которыми обменивались гномы. И это был не расчет, чтоб лучше приспособиться на новом месте, а было любопытство и вызов самой себе, который я не заметила, как приняла.

Теперь я уже рассмеялась, произнося слова в пятый десяток раз и вновь с ошибкой. В итоге язык я не сломала, но устала так, что он почти перестал работать. После этого было решено урок свернуть. Хотелось спать. Мучила зевота. Он протянул мне полусапожки мехом внутрь, без жесткой подошвы. Своеобразные тапочки с красивыми мягкими завязками. Я растерянно смотрела на них. Посмотрела на Риля. Ответом был вопросительный взгляд. Он показал на мои валенки, в которых я все время ходила. Дома в них было неудобно работать, но и подарок принять… Хотя, может это плата за рубашку? Обмен? Решив, что спрошу об этом Гиля завтра, я взяла сапожки. Они пришлись впору. Словно под меня были сделаны. Хотя, так оно и было. После тяжелых валенок они казались чем-то невесомым.

— Удобные, спасибо, — поблагодарила я. Ответом был довольный смешок. Он мне протянул коробочку с мятными конфетами. После того как я взяла одну конфету, мы какое-то время сидели рядом и молча смотрели на печку. Я задремала. Сама не поняла как. Вроде сидела спокойно, зевала, а потом меня выключило. Риль разбудил меня. Тогда я поняла, что в наглую голову ему на плечо положила и дремала. Безобразие и стыд. Но я не успела ничего сказать. Риль пошел будить другого гнома, который подкидывал бы дрова в печку и смотрел за скотиной, которая начала беспокоится.

Риль повесил пояс с сумками на крюк. Куртки мы положили под голову. Спать в них было неудобно. Да и в кроватях было довольно тепло, чтоб заворачиваться еще и в куртки. Я все-таки сняла юбку и положила ее в ноги. Все-таки я в ней работала. Туда же отправились и мягкие ботинки. В этот момент ночную тишину пронзил вой. Близкий и страшный. Я тут же забралась под одеяло. Всегда казалось, что под одеялом все страхи пропадут. Но когда вой подхватывает еще несколько глоток и явно у этих глоток были зубастые пасти, то становится очень-очень страшно. Рядом лег Риль. Поверх моего одеяла накинул свое, а сам забралась ко мне. Ну это уж было совсем нагло. Только возражать я не стала. Какие возражения, когда кажется, что на дом нападут эти твари, которым место разве что в детских кошмарах, а не на яву.

Рилю похоже тоже было страшно. Иначе с какого перепуга он обниматься полез? Крепко так обнял. К себе прижал, как я когда-то игрушку обнимала. А еще руки мои сжал