Домашний питомец из разряда тех, кто становится настоящим спутником жизни. Она досталась ему в наследство от Тамары Семеновны Бондаренко, уехавшей в Краснодарский край, в возрасте уже не котенка, но еще не кошки. Ох и характерец у нее был — своенравный, неуступчивый. Любимое занятие — лежать в засаде под креслом, стоящим прямо у двери в единственную жилую комнату, и оттуда цеплять острейшим коготком неосторожные ноги тех, кто осмелится проходить мимо ее укрытия чересчур близко. Поэтому приходилось на всякий случай обходить возможное место нахождения Нюши, шагая вплотную к противоположной стене или перебираясь прямо через кровать. Как-то раз с юмором я заметил Курбану: «вот теперь точно знаю, что такое «шагать по стеночке».

Другое ее излюбленное место возлежать, положив голову на порог бывшей дверной рамы, было точно в середине узкого коридора, ведущего на кухню. Вот и изощряйся, как пройти мимо нее, если она молниеносным движением могла достать неосторожного «путника» в любой момент.

Мы с Курбаном постоянно шутили над тем, как держаться подальше от кошки в тесной однокомнатной квартире, особенно если она сама первой кидается и шипит на «непрошенных» гостей. При этом он в последние годы всерьез начал упрекать меня в том, что опасаюсь какой-то маленькой животины. Пришлось в очередной раз, когда он буквально обругал меня: «что ты ее боишься???», сказать уверенно и спокойно: «Курбан-ага, я участвовал в отлове пум, что мне какая-то домашняя кошка».

А что тогда бегаешь от нее?

Из уважения. Ну отдыхает человек, чего ее беспокоить?

Естественно, я не стал добавлять — из уважения не только к Нюше (хотя не без этого, конечно), но в основном к ее хозяину. Но мудрый яшули сам сделал должные выводы.

Между хозяином и «хозяйкой» давным-давно выработался особый и обязательный «выполнить, и точка!» ритуал.

Нюша перед уходом Курбана из квартиры милостиво разрешала ему покормить ее из рук, потом сделать ей массаж, пока она вальяжно располагалась на ковре между его колен. То же самое происходило, когда он возвращался вечером с работы. С небольшим дополнением — она позволяла ему сопровождать ее, когда она спускалась на один лестничный пролет и смотрела несколько минут на улицу через узенькое подъездное окошко.

В такие периоды я сидел тихо и практически беззвучно в соседней комнате, не мешая их общению. Как когда-то серьезно и без тени даже дружеской иронии ответил ему на приглашение присоединиться к нему на кухне: «у вас ритуал, не буду нарушать его». Они общались как два почти равных собеседника, понимая друг друга с полунамека. Нюша вроде даже что-то доказывала ему, порой глядя ему прямо в глаза. Как Курбан шутил: «еще немного, и заговорит человеческим голосом».

Здесь же приведу пример того, как интересно работает словотворчество, когда сталкиваешь разные понятия или применяешь их в необычных аспектах и сочетаниях — Курбан ласково обращался к ней «ты же моя умница, настоящая чистократка». И добавляя затем — «аристопородка» …

А самое сильное ругательство выливалось в «что ты делаешь, елки! Тебе не стыдно?»

Было крайне интересно и трогательно наблюдать со стороны, как он заботится о ней, как о ребенке — ездил спозаранку на Текинский базар за печенкой (эта капризуля соглашалась есть субпродукты только определенного сорта, и только с одной торговой точки), в пик летнего зноя позволял ей лежать перед холодильником с открытой дверью.

Должен признаться, что иногда, когда мне по каким-либо причинам было необходимо помолчать и покопаться в собственных мыслях, я «невзначай» упоминал Нюшу. Затем Курбан живо начинал рассказывать о ее манерах и привычках, поэтому тактичному слушателю надо было лишь иногда «да-кать» и хмыкать в положенных местах. Конечно, слушать его было крайне интересно и забавно одновременно.

Кошку без присмотра не оставишь надолго в городской квартире, поэтому следить за ней, когда Курбан уходил надолго в горы или на серьезное восхождение (одно из последних его достижений — участвовал в восхождении на Кайлаш, к примеру), приходила его племянница.

Однако однажды так получилось, что на стадии подготовки к очередному выезду обнаружилось — за Нюшей некому присмотреть. Грипп к его ашгабатским родственникам подкрался незаметно, и другие семейные траурные события случились.

Поэтому уже мне пришлось выдумать несуществующие «неотложные и крайне важные дела» в столице, иначе Курбан категорически не согласился бы, и провел неделю в бетонных «джунглях» мегаполиса практически с единственной целью — составить компанию питомице в его отсутствие.

Тогда-то и наблюдал восхитительную ситуацию: Нюша, обычно проводившая много времени в укрытии за старым холодильников на балконе в самом дальнем углу от входной двери, через несколько дней вдруг выскочила оттуда и села на пороге, истошно вопя. Оказалось, что в ту минуту Курбан входил в подъезд после, напомню, почти недельной отлучки. Удивительно и необъяснимо, как она почувствовала его появление далеко внизу на улице, сидя почти под крышей в торцевой квартире четырехэтажного дома …

Подходя к завершению, еще одна ситуация, когда на ум снова приходит что-то вроде «мистика, да и только». Так получилось, что закрутился с делами и не «контачил» с Курбаном чересчур продолжительное время. А потом будто что-то толкнуло под руку, и тут же позвонил ему. Обменялись приветствиями, и я сразу же привычно пошутил: «тебе разве Нюша не сказала, что я звонить собираюсь».

В ответ он сдержанно и грустно сказал: «она вчера вечером скончалась». Причем применил глагол, которым в туркменском языке сообщают о кончине близкого человека, а не животного.

Я мгновенно потерял дар речи. А потом собрался с духом и у него же самого спросил совета: «слушай, когда человек умирает, приносят соболезнования (поясню читателям — в туркменском языке есть особая фраза), а что сказать про Нюшу?».

Оба растерялись в догадках. Но Курбан понял, что разделяю его утрату в полной мере. И это ведь было самое главное, не так ли? Слова не значат ничего, если не подкреплены искренним сочувствием…

В завершение хотел бы подчеркнуть, что для меня самого десятки лет безошибочным индикатором «адамчылыгы» («человечности») того или иного человека является его отношение к животным. Точнее, то, как животные относятся к нему — их ведь