И это будет самая незначительная из его проблем.

Фолкерк слишком много знал. Вскоре после увольнения с ним произойдет несчастный случай или сердечный приступ, или его застрелят во время ограбления, или помогут с весьма убедительным самоубийством.

Он окликнул Кэнкера и Вонга, ждавших у лестницы. Когда оба подошли, Фолкерк приказал:

– Пакуйте мартышку. Увезите куда-нибудь и сожгите.

– Грязновато здесь, – заметил Кэнкер, окинув взглядом остатки мозга, костей и кровавые пятна. – Чистильщиков вызвать?

– Да ну, в жопу, – сказал Фолкерк. – Что мы ей, клининговая компания?

Он спустился вниз, чтобы разобраться с Констанс Ярдли. Двадцать шесть лет назад, когда Фолкерк жил в школе-интернате, у него была похожая училка, миссис Холт. Стерва, каких мало. Житья от нее не было: то причастия прошедшего времени, то сослагательное наклонение, то синтаксический параллелизм. Ему тогда снились похабные сны, в которых миссис Холт была голая, а Фолкерк разбивал ей пальцы молотком, а потом резал на куски до полного удовольствия.

Пока отец сидел за столом и листал книгу Страшилы Эда, Эмити готовила ужин: салат из латука, помидоров «бычье сердце», маслин и рубленого перца с кусочками сыра хаварти. В морозилке нашлась большая пицца с колбасой, а на десерт – шоколадное мороженое с апельсиновой цедрой. Неплохое меню, чтобы набраться сил в тихой домашней обстановке.

Эмити обожала свой дом, но сейчас здесь было неуютно. Она постоянно прислушивалась, опасаясь, что вот-вот прилетят вертолеты. И еще думала, насколько теплее станет в этих комнатах, если сюда переедет та самая Мишель.

Да, сердце склонно к измене, и потом еще сердце – одинокий охотник, и сердцу не прикажешь, и путь к сердцу мужчины лежит через желудок, ведь Эмити прочитала столько книг, что, если сложить их на слоновью спину, слон не устоит на ногах и упадет на колени, и чуть ли не каждый автор обязательно пишет что-нибудь на сердечную тематику, так что Эмити знала бессчетное количество истин о человеческом сердце, и многие из них противоречили друг другу. Когда тебе вот-вот стукнет двенадцать, в жизни полно сложностей, даже если не считать всей этой кутерьмы с параллельными мирами.

Отодвинув книгу, папа помассировал глаза, словно те разболелись от чтения.

– Здесь нет ничего про ключ ключей, а про батарейки – тем более. Но если я правильно понял рассуждения о «квантовой волне» или «волне частиц де Бройля – Шредингера», Эд считает, что для путешествий по мультиверсуму достаточно энергии излучения частиц этой волны, когда они выходят за пределы боровской орбиты. Осталось разобраться, что означает вся эта тарабарщина.

Эмити поставила миску в холодильник, чтобы салат оставался свежим и хрустящим.

– Я, кстати, нашла скоросшиватель с мамиными рецептами. Ты уже пару лет ничего такого не готовил.

– Эд утверждает, что путешествия во времени невозможны. Мы живем не только во времени и не только в пространстве, но в пространственно-временном континууме. Во вселенной есть лишь одна абсолютная величина для измерения скорости – скорость света, сто восемьдесят шесть тысяч двести восемьдесят две мили в секунду. Это же относится и к скорости времени. Вот представь: ты сидишь в кресле и читаешь книгу. Через час ты преодолеешь шестьсот семьдесят миллионов миль в пространственно-временном континууме. Прикинь, можно ли управлять автомобилем на такой скорости. Конечно же нет, это исключено. Ни у света, ни у времени нет тормозов. Нельзя просто так взять, развернуться и поехать назад. И обогнать скорость света тоже нельзя, поэтому в будущее попасть не получится. Единственное, что можно сделать, – это шагнуть вбок.

– Там есть неплохой рецепт овощного супа с говядиной. – Эмити достала пиццу из морозилки. – И несложный. Могу сварить, если ингредиенты будут. Никогда не пробовала маминого супа. Надо как-нибудь вечером поставить на стол ее суп, как будто мама дома, сама его сварила и скоро сядет с нами ужинать. Правда?

Отец снова схватил книгу, пролистал ее и сказал:

– Вот этот отрывок мне совсем не нравится. Переменное положение субатомных частиц. Они как бы плавают в облаке возможностей. Если взять самые основы материи, все во вселенной постоянно находится в движении, а вселенных бесконечное множество, и все они движутся относительно друг друга. По-моему, я понимаю, что это значит. А ты?

– Духовка уже нагрелась. – Эмити выложила замороженную пиццу на противень. – Минут через двадцать будет готово. Пап, дело к вечеру, и я страшно есть хочу. Может, прервемся на ужин?

– Значит, вот как я это понимаю. В устройстве записаны маршруты к ста восьмидесяти семи мирам, но они лишь приблизительные. Все постоянно меняется. И поэтому… путешественник не всегда попадает в ту вселенную, куда собирался попасть. Может, окажется между вселенными, если такое место вообще существует. В вакууме. В пустоте. Мертв по прибытии.

– Ты вообще слушал, о чем я говорила? – Эмити поставила противень в духовку.

Джеффи поднял глаза:

– Скоросшиватель с рецептами Мишель. Овощной суп с говядиной. Может, когда-нибудь его сваришь, но сегодня будет пицца. Ужин через двадцать минут. А ты? Ты-то слушала, о чем я говорил?

– Квантовая волна, никаких батареек, скорость света, путешествовать во времени нельзя, можно перемещаться вбок, вакуум, пустота, мертв по прибытии.

Он улыбнулся. Она тоже. Он сказал:

– Мы с тобой как будто одну страницу читаем.

– Верно. И теперь можешь закрыть свою книжку.

Он захлопнул томик Харкенбаха и указал на ключ ключей:

– Вот поужинаем, и я, пожалуй, замешаю бочку бетона, брошу в нее эту хренопотамию, а бочку утоплю в океане. Правильно?

– Неправильно, пап. Вдруг сюда снова нагрянет Фолкерк? Ключ нам пригодится.

– Выше головы не прыгнешь, Эмити. Нужно избавиться от этой штуки.

– Ты не задумывался, почему Эд отдал его именно тебе? – спросила Эмити, расставляя тарелки.

– Задумывался, и еще как.

– Ты ему понравился.

– И поэтому он выдернул чеку, а гранату всучил мне: на, подержи.

– Эта штука не настолько опасная, – возразила Эмити.

– Она гораздо опаснее гранаты.

– Это дело всей его жизни.

– И оно сведет нас в могилу.

– Ты же понимаешь, сам он не способен был его уничтожить.

Джеффи смотрел на дочь. На дело всей своей жизни.

– И поэтому он отдал его тебе на хранение, – сказала Эмити.

– Зря он мне доверился.

– Зря? А кому, как не тебе?

– Милая, ну какой из меня герой?

– Герои всегда так говорят. Ну, елки-моталки, мы же про такое сто раз читали!

– У него от лица ничего не осталось. – Джеффи с тревогой смотрел на ключ. – Может быть, копы не станут так уж пристально его разглядывать. Решат, что он питомец какого-нибудь психа, шимпанзе в костюмчике. Может быть, не станут подключать к этому делу федералов. Может быть, мы больше никогда не увидим Фолкерка.