Тишина стала давящей. Я молчала, стараясь подобрать нужные слова. Дамир, наверное, ожидал ответа.

– И когда ты уезжаешь? – нарушил он молчание первым.

– Завтра утром, – тихо ответила я, не поднимая голову.

Дамир приблизился, я увидела носки его летних туфель. Почувствовала, как щеки касается теплая ладонь, и подняла глаза. Его взгляд вновь стал ледяным, скрывающим чувства и эмоции. Стало больно.

– Гвен беременна, – продолжила я, – ей здесь плохо. Она не может переносить жару. Сегодня они с Леонардом приняли решение уехать.

– А ты? – медленно произнес Дамир.

– Она сначала хотела остаться из-за меня. Но Леонард настаивал. И тогда сестра попросила уехать всем вместе.

Дамир отошел на шаг, а у меня в душе всё перевернулось. Захотелось подбежать, обнять, но я, до боли вонзая ногти в ладони, сжала кулаки.

– Она моя сестра, – спокойно, но твердо произнесла я.

– Она взрослая, к тому же замужняя женщина. А ты уже сама вправе распоряжаться своей жизнью, – Дамир отвернулся и отошел к окну.

Не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями, я встала рядом и взяла его за руку. Он бросил на меня короткий взгляд и вновь посмотрел в окно.

– Прошу, – прошептала я, – пойми. Она заботилась обо мне, воспитывала, когда мама умерла. Я не могу бросить её. Не могу.

Дамир повернулся и обхватил руками моё лицо. Жар от ладоней растекся по коже. Я не могла отвезти взор от его темнеющих глаз. Он приблизился, кончики наших носов почти соприкоснулись.

– Беата, я не вправе требовать от тебя остаться. Но подумай о том, что решения в своей жизни должна принимать только ты. Я понимаю, что тебе хочется поддержать сестру. Но её забота о тебе – не твоя вина. Ты имеешь право отдохнуть. А твоей сестре всё равно нужен покой. От того, что ты станешь её сиделкой, легче никому не будет.

Он отстранился, взял меня за руку и поцеловал. Направился к двери и, не говоря ни слова, вышел. Я добрела до кровати, раздвинула вещи и легла, подтянув колени. Душа рвалась на части. Умом я понимала, что Дамир в чем-то прав. Гвен вернется домой, почувствует себя лучше, и мне не надо будет находиться рядом с ней каждый день. Но маленький и очень настойчивый червячок сомнений грыз изнутри.

Не найдя в себе силы продолжить собирать вещи, я проворочалась до утра, с трудом заснув. Поднялась с первыми лучами солнца, точно зная, какое нелегкое, но всё же важное для себя решение я приняла.

***

На сборы ушло мало времени, больше всего потребовалось для наставления самой себя. Я точно знала, что сейчас я поступаю пусть неблагодарно, но всё же верно. Отбросив прочь сомнения, оправила персиковый сарафан и вышла из домика.

Погода сменилась, небо заволокло серыми тучами, а в воздухе пахло дождем. Природа словно чувствовала надвигающийся бунт и готовилась поддержать его. Но я была тверда в своем решение.

Мысленно проговорив речь, я направилась к дому сестры. Почти подойдя к дверям, у меня подкосились колени. Глубоко спрятанные сомнения вырвались наружу и накрыли меня ледяной волной. Мысли разбежались. Что же я делаю? Так ведь нельзя! Это же родная сестра!

– Беатриче?

Голос Леонарда, как удар, привел меня в чувство. Я встрепенулась, хватая ртом воздух.

– Всё хорошо? – муж сестры осмотрел меня внимательным взглядом. – Ты уже собралась? А где вещи?

Набрав полную грудь воздуха, я быстро проговорила:

– Мне надо поговорить с Гвен!

Леонард прищурился, всматриваясь мне прямо в глаза. От этого стало не по себе, и я отступила на полшага. Когда дознаватель вот так смотрит – пристально, изучающе, будто вскрывает душу – становится по-настоящему страшно. Я передернула плечами, прогоняя дрожь.

Неожиданно муж сестры улыбнулся, кивая, наверное, каким-то своим мыслям.

– Гвен сейчас в душе. Я могу сам ей всё передать, – и так загадочно ухмыльнулся.

Но от его улыбки мне стало легче. Леонард догадался о моем решении и, кажется, поддерживает. Облизнув пересохшие губы, я отрицательно мотнула головой. Я сама должна сказать Гвен обо всем.

Мужчина посторонился, пропуская меня. В этот момент из душевой как раз вышла Гвен. На лице сестры виднелся румянец, а глаза блестели здоровьем. Почувствовала, как неприятно поворачивается всё внутри. Сестра засияла, увидев меня.

– О, Бет, ты рано! – Гвен обернула волосы полотенцем. – А мы ещё даже не начали собираться.

Я сцепила пальцы и подошла ближе к сестре. Резко выдохнула.

– Гвен, я остаюсь.

Сестра уставилась на меня непонимающим взглядом, румянец сошел с её щек.

– Что значит, ты остаешься?

Я прикрыла глаза, понимая, что разговор будет не из легких.

– Гвен, я благодарна тебе за всё, что ты делала для меня, для семьи. Но сейчас настало то время, когда каждый должен жить сам для себя. – Подошла, чтобы взять сестру за руку, но она отшатнулась от меня. – Гвен, я не хочу тебя обижать, но, пожалуйста, пойми. Мы вернемся в город, ты отправишься к себе домой. Там будут лекари, которые смогут наблюдать за тобой и днем и ночью. А я целыми днями буду одна. Пем и Клайди тоже уехали, учеба начнется не скоро. Конечно же я буду навещать тебя каждый день. Но сейчас мне действительно хочется отдохнуть, насладиться летом. Мне очень жаль, что мы не можем делать этого вместе. Правда. Поэтому я прошу простить меня, что не сдержала своего обещания. Но уеду я, как и планировали, через пару дней.

Сестра отвернулась от меня, а затем и вовсе ушла обратно в душевую. За спиной послышались шаги. Оказывается, Леонард был здесь и всё слышал. Но в его глазах я не увидела упрека. Напротив, муж сестры смотрел на меня с пониманием. Я постаралась улыбнуться ему.

– Не переживай, – тихо произнес он, обнимая меня за плечи, – Гвендолен успокоится и поймет, что ты была права. Я благодарен тебе за то, что ты сделала.

– Почему? – искренне удивилась услышанному.

– Потому что ты дала понять Гвен, что выросла. И что у каждого уже должна быть своя жизнь. Думаю, ты открыла ей глаза. Спасибо. Теперь она сможет полностью погрузиться в свою новую семью, не боясь за малышку Беатриче.

Леонард так радостно и так заразительно заулыбался, что я не смогла сдержаться и улыбнулась в ответ.

– А теперь, беги, обрадуй кое-кого. – И муж сестры подмигнул мне, словно мы заговорщики.

Я кивнула и выбежала на улицу. Осадок от разговора остался на душе темным пятном, но сейчас не время думать об этом. Сестре необходимо прийти в себя, и тогда, надеюсь, мы сможем поговорить. Но сейчас ноги сами несли меня в сторону жилых домиков.

Но осознание того, что я не знаю, где живет Дамир, заставило меня остановиться. О, Мать Богиня, да почему всё так? Огляделась по сторонам, взглядом цепляясь за каждую деталь. Как жаль, что мы больше не чувствуем друг друга. Прикрыла глаза, душой потянувшись к тому, кто за столь короткий срок стал для меня всем. Осторожно сделала шаг, затем ещё один. Я шла вслепую, доверяя только своим ощущениям. Когда почувствовала, что ступила на песок, распахнула глаза. Сердце мгновенно пропустило удар.