Не верьте этой чешуйчатой твари! Его языком говорит сама богиня лжи, Апата! Он готов придумать, что угодно!

Но несмотря на свои слова, и дракон и староста знали, что второй уже понял, что Аргалор не врал. Слишком всё походило на правду, и пора было объяснить это остальным.

— Вру? Ха-ха-ха! А тогда почему по-вашему меня сопровождают и прислуживают дриады Эльдры Двуликой⁈ Эй вы, а ну-ка появились! Дайте этим недоверчивым глупцам себя увидеть.

На обгоревших брёвнах частокола проросла кора, чтобы сквозь неё шагнули лесные девы. Выглядели они так себе, ведь огонь шаманов их неплохо достал, но они всё ещё представляли опасность. У той же Серены пламя слизало половину волос, и они явно не спешили восстанавливаться.

В страхе деревенские развернули копья наружу, но на них никто и не думал нападать.

— И вот, я прибываю в вашу деревню, и что же я узнаю⁈ Оказывается, на протяжении целого года вы мучили, издевались и унижали того, кого архифея выбрала себе в мужья! Это настолько восхитительно, что мне просто нечего сказать!

После эти слов даже до самых тугодумных деревенских начало доходить, в какой непроглядной жопе они оказались. Осознание достигло и дриад, что с новоприобретенной ненавистью принялись смотреть на деревенских.

Перекрикивая друг друга, крестьяне принялись бросаться обвинениями и оскорблениями. Большая часть из последних досталась напрямую старосте.

Подозрительно бледным был и Мориц. Он с огромной надеждой и мольбой смотрел на дракона, надеясь, что ранее данные обещания не просто слова. Легионер понимал, что даже если он сейчас же сбежит, архифея с легкостью найдёт каждого, где бы в мире он ни был.

— И откровенно говоря, после того, как вы попробовали меня обмануть, у меня есть дикое желание оставить вас одних и затем поглядеть, какую страшную участь придумает для вас Двуликая, — скучающе заметил дракон. — Однако в отличие от вас иногда я люблю давать людям второй шанс…

Все разом замолчали. Они были похожи на висельников, кому уже накинули петлю на шею, но вдруг решили подождать, так как наступил обеденный перерыв.

— Я решил основать свою собственную наёмничью роту! Славных парней, что станут резать глотки и получать столько денег, что смогут не просыхать месяцами, если решат их потратить! И мне нужны те, кто станут первыми членами отряда «Драконьих ублюдков»! Так, эти люди смогут защититься от гнева Двуликой под моим крылом! Но у моей милости есть цена…

— Ваш милость, позвольте мне присоединиться к вам! — правильно понял момент Мориц, шагнув вперёд и подняв остаток руки. — Я буду верно служить отряду и вам лично! И я отказываюсь от своей нынешней доли в вашу пользу!

— Да будет так, — оскалился дракон. — Как думаешь, кто-то из этих бесполезных идиотов достоин спасения?

— Да, ваш милость! Йохан! Антоин! Дезире!.. — Мориц специально выбрал первыми имена тех, кто гарантированно пошел бы, а уже затем перешел на сомневающихся, что за время ожидания уже готовы были согласиться на что угодно.

И надо же, что удивительно, все выбранные им были из наёмных рабочих, что и так не питали особой привязанности к деревне.

Те, кого он назвал, с облегчением тут же пробирались вперёд, чтобы встать рядом с ним. Скоро цельная полусотня разделилась на две неравные группы.

— Да что вы стоите⁈ Кого вы слушаете⁈ — староста сразу понял, чем ему может это грозить и пытался переубедить идущих, но его никто уже не слушал.

Очень скоро рядом с Морицом стояли тридцать три бойца, что имели опосредственное отношение к деревне, приезжая в Лауфенталь лишь ради заработка. Изначально они соблазнились золотом, а теперь спасали свои жизни, прекрасно понимая, что архифея не будет разбираться, кто прав, а кто виноват. Работая на жителей Лауфенталя батраками, и отдавая им последнее, новоявленные наёмники не испытывали к своим оппонентам почти никакой жалости.

Каждый из них при присоединении отказывался от своей доли, от чего доля дракона стремительно росла.

Тем не менее она ещё не равнялась ста процентам, и это следовало исправить.

Рядом со старостой осталось всего двадцать два человека, что в панике оглядывались на обступивших их дриад.

— Драконьи ублюдки, слушай мою первую команду! — рычащий голос Аргалора был наполнен предвкушением. — Убейте всех неприсоединившихся, кроме старосты! Старосту брать живьём!

В то же время грудь дракона наполнилась воздухом, благо, его магия достаточно восстановилась, и ближайшие крестьяне, зная, что будет дальше, попробовали сбежать. Неудачно.

Огненная струя обдала почти десяток человек, выводя из их глоток поистине адские крики. Ни о каком сопротивлении не шло и речи. Коренные жители Лауфенталя пытались сбежать, но корни дриад сбивали их с ног, а повязанные кровью будущие наёмники поспешно добивали тех, с кем они работали и жили месяцами, а может, и годами.

Староста получил укол в жопу копьём и был перевязан, чтобы раньше срока не истёк кровью. Ещё ему заткнули рот и разбили морду, так как очень уж он любил сквернословить. Да и вообще, не пользовался большой любовью ни у кого из батраков.

— Асириус! — кобольд тут же преданно вытянулся перед своим повелителем. — Собирай золото и не вздумай пропустить и монетки!

— Слушаюсь, повелитель! — учитывая вес одной золотой монетки, равняющейся всего паре-тройке граммов, то общая сумма должна была выйти в районе всего двух килограмм.

— Командир! — Мориц вытянулся во фрунт перед драконом, прижав целый кулак к груди, видимо, в воинском приветствии легиона. — Староста взят в плен, связан и готов к переноске. Раненные добиты, а бойцы готовы к выдвижению. Ваши приказы⁈

Остальные крестьяне тоже пытались пожирать новое начальство глазами, но у них не хватало опыта сержанта. Сейчас они были готовы заключить договор и выполнять команды хоть демона, если он сможет защитить их от мести архифеи.

— Возвращаемся в Лауфенталь, — плотоядно облизнулся Аргалор. — По невероятно удачливому стечению обстоятельств деревня лишилась практически всех своих защитников и поэтому совершенно беззащитна против любого нападения. Сейчас самое лучшее время чтобы найти и освободить избранника повелительницы Леса Погребенных! Эта деревня слишком долго измывалась над бедным мальцом, пора ей на собственной шкуре узнать, что бывает с теми, кто берет на себя слишком многое!

Краем глаза дракон заметил легкую неуверенность среди бывших крестьян. Слишком быстро развивались события, и они просто за ними не успевали. Хоть это и не было большой проблемой, но лучше было исправить её на месте.

— И хоть каждый из вас должен мне, как вашему спасителю, я не бессердечен! Если вы хорошо покажите себя в будущем разорении, то небольшая часть добычи достанется и вам в том числе!

Вот эти слова вызвали куда больше одобрения среди бывших крестьян.

— Тупые ублюдки, — с ухмылкой подумал Аргалор, смотря на радующихся бойцов. — Заключая договор с драконом, надо знать всего одну простую вещь — дракон всегда остается в выигрыше.

От автора: внеочередная глава за 8000 библиотек.)

Глава 14

Наёмники бодро шагали навстречу Лауфенталю. Ну, или во всяком случае, бодро вышагивал сам дракон, а идущие следом за ним три десятка бывших крестьян, скорее, мрачно тащились.

Хоть впереди их и ждала добыча, но люди были не особо довольны. Страх смерти и наказания от архифеи толкнули их в ад. Тем не менее будущий звон серебра и меди, немного ослабляли их недовольство.

«Так они сами виноваты!» — находили крестьяне для себя оправдания: «Мы вообще чужаки, которые платили им за возможность работать, почему мы должны отвечать за их ошибки? Если бы не мы, так это сделали бы другие».

Некоторые из них в своих самооправданиях и вовсе дошли до того, что начали считать себя борцами за справедливость, ведь что? Правильно, они идут не грабить, а помогать бедному мальцу, с которым судьба обошлась столь жестоко.

А то, что иногда и они сами его пинали, если было плохое настроение, так это дело десятое.

Впрочем, стоило отдельного упоминания и то, что все из идущих здесь крестьян, были не более чем батраками в Лауфентале. Другими словами, они не были настоящими жителями деревни, а являлись лишь наёмными рабочими, что не особо любили «коренных» жителей. Последние ничуть не стеснялись брать огромные деньги за простой, ремонт того же инструмента и за множество других вещей.

В особо неудачливые годы батраки