— Конечно, мне не все равно, — искренне заверил его Джонни, почувствовав себя несколько обиженным подобным заявлением.

Чарли сложил голову на колени, долго всматриваясь в него: "Ты странный, Джонни".

С беззаботной улыбкой, пытаясь разрядить обстановку, Джонни ответил: "Ну, с этим я не могу поспорить".

Последовала пауза, и как раз в тот момент, когда разговор, казалось, вошел в более непринужденный ритм, тон Чарли изменился, приобретая более серьезный и задумчивый оттенок: "Я застрял в этом круговороте наркотиков, вечеринок и бесконтрольного потакания своим желаниям так долго, что потерял себя", — признался он. "Раньше я хотел быть кем-то. Теперь такое чувство, что я ничего не хочу. И даже не могу вспомнить, о чем мечтал".

Джонни почувствовал неожиданную боль в сердце, сильное желание хоть как-то утешить его, борющегося с таким глубоким чувством потери и пустоты. Он осторожно задал вопрос, который первым появился в голове: "Почему ты не думаешь о том, чтобы обратиться в реабилитационный центр?"

— Я еще не готов себя спасать, — с напускным безразличием ответил Чарли, небрежно махнул рукой.

Ответ обрушился на Джонни, как тонна кирпичей. Как Чарли мог такое сказать? Как мог он сказать, что не был готов спасти себя, когда Джонни и другие так сильно заботились о нем? Мысль о том, что саморазрушительные мысли удерживают Чарли от обращения за помощью, в которой он так явно нуждался, глубоко ранила Джонни.

Он, чувствуя растущее беспокойство за Чарли, решил придвинуться поближе к краю подоконника, забыв о собственной осторожности. Он тихо спросил: "Как до этого дошло, Чарли?"

Чарли, проследив взглядом за движением Джонни, посмотрел на него с любопытством. Будто он оценивал ситуацию, рассматривая возможность открыться. Затем, с оттенком юмора, он сказал: "Если я начну, это превратится в полномасштабный психологический сеанс".

Джонни, которого не смутила потенциальная напряженность такого разговора, ответил: "Я не против. Иногда помогает выговориться".

Чарли снова перевел взгляд на улицу, словно ища утешения в открывающемся виде. Он решил поделиться с Джонни частичкой своего прошлого, и в его голосе послышалась ностальгия. "Я вырос в богатой семье, — начал он, — ходил в частную школу. В этой школе я и встретил Ричи. Мы стали очень близки". Улыбка появилась на его лице, когда он вспомнил те первые дни, когда их дружба только расцветала. "Каким-то образом мы просто идеально сошлись, понимаешь? Мы были теми самыми мажорными подростками, тусовавшимися с ночи до утра. Было весело."

Однако после этого Чарли замолчал, не желая дальше копаться в прошлом, как будто были воспоминания, которые он предпочел бы оставить нетронутыми. Его взгляд был прикован к улице внизу, когда он рассказывал о своем прошлом. Он глубоко вздохнул, прежде чем продолжил, его голос отяжелел от груза воспоминаний. "А потом… мой отец устроил мне сюрприз, — сказал он, и его губы сложились в натянутую, вымученную улыбку. "Я так живо помню тот день", — продолжал Чарли, его взгляд был отстраненным, погруженным в болезненные воспоминания. "Отец сообщил мне, что он нашел себе другую семью, новую жизнь, в которую не входили ни я, ни моя мать".

Сердце Джонни упало, когда он услышал слова Чарли, осознавая всю жестокость ситуации, разворачивающейся перед ним. Он не мог найти подходящих слов, чтобы выразить свое сочувствие.

— Мне так жаль, — наконец сумел произнести он, и его голос был полон неподдельного сострадания.

Чарли, на лице которого теперь застыла улыбка, пожал плечами, как бы отгоняя боль от воспоминаний. "В тот день я потерял все, — признался он, — моего отца и деньги. Он оставил меня ни с чем". В его тоне чувствовалась покорность судьбе, как будто он давно смирился с потерей. "Можно было потребовать какую-то часть через суд, но я не стал утруждаться. Я хотел отца, а не денег". После паузы, он продолжил с ноткой благодарности в голосе: "Но, я не остался полностью на нуле благодаря Ричи. Пока я тихо страдал, он собрал команду юристов и защищал мои интересы". Взгляд Чарли смягчился, когда он заговорил о своем Ричарде. "Я очень благодарен ему за это".

Джонни почувствовал более глубокое понимание истории Чарли и его отношений с Ричардом. Это был момент уязвимости, который сблизил их, открыв ту сторону Чарли, которая была одновременно чувствительной и искренней.

В тоне Чарли, хотя и с оттенком сарказма, таилась скрытая боль, которую было трудно не заметить. Он продолжил: "И с тех пор, конечно, становилось только лучше". Горький смешок вырвался у него, когда он продолжил: "Мои отношения с матерью быстро ухудшились. Она впала в глубокую депрессию, и чем старше я становился, тем больше походил на своего отца. И это раздражало ее".

Его слова нарисовали мрачную картину его прошлого, оставив Джонни с тяжелым сердцем.

— Должно быть, тебе было невероятно тяжело… — искренне сказал он.

— Это сломало меня, Джонни. — признался Чарли. — То, что меня отвергла моя собственная семья, ударило по мне. — Он уставился на свои руки. — Ричи был единственной нитью, которая удерживала меня над краем пропасти. Он оплатил мою учебу в университете и в целом начал помогать мне финансово. Во многих отношениях он стал мне ближе, чем моя собственная семья.

Джонни поразился той связи между Чарли и Ричардом, которая выходила за рамки семейных уз. Однако история приняла тревожный оборот, когда Чарли добавил с сарказмом в голосе: "К сожалению, на одной из вечеринок Ричи предложил попробовать наркотики. Это был мой первый раз, но далеко не последний." Легкость, с которой Чарли говорил об употреблении наркотиков, была резкой и болезненной, и выбила Джонни из колеи. “Я не могу обсудить это с Ричардом. Он винит себя, понимаешь? Думает, что это он повел меня по этому пути. Ему больно думать об этом. — Он тяжело вздохнул. — Он так сильно помог мне”, — продолжал Чарли, и в его голосе звучала неподдельная благодарность, — и даже несмотря на то, что в дело вступили наркотики, я уверен, что рано или поздно в любом случае попробовал бы их. Но это больная тема для Ричи, и я не хочу бередить старые раны”.

Джонни был застигнут врасплох немедленной защитой Чарли Ричарда еще до того, как у него появился шанс обвинить его.

— Ну, и после этого я старался окончательно подавить свои чувства наркотиками и вечеринками, — добавил Чарли, пожав плечами. — Итак, миссия выполнена. — Он попытался отмахнуться от серьезности момента вымученным "Ура", но было ясно, что ему было больно говорить об этом. Последовавшее молчание было неловким и наполненным невысказанными мыслями.

Внезапно Чарли, которому, по-видимому, было не по себе от такого внезапного