ни в июле, ни в любое другое время. На брифинге для прессы я объясню, что произошло недоразумение и слухи о том, что мы помолвлены, не соответствуют действительности.

Принцесса со стуком поставила чайник на стол.

- Твой долг жениться на ней теперь, когда ваша фотография появилась на первых полосах всех газет. Твое поведение поставило под угрозу репутацию Иды.

- Мое поведение? Ваше собственное поведение не выдерживает пристального внимания, - проскрежетал он. - Ида призналась мне, что вчера ты убедила ее проделать маленький трюк.

Эрик засунул руки в карманы брюк. Он чувствовал беспокойство и удушье в гостиной своей матери. Он с тоской подумал о своей хижине в горах, о бескрайнем небе, о чувстве свободы и Ариэль. Она всегда была в его мыслях.

- Я сказал Иде, что не женюсь на ней, и извинился, на случай если она неправильно истолковала мои намерения. - Эрик вздохнул, когда увидел смущенное выражение лица своей матери. - Я непременно женюсь, но только по своему выбору.

Ариэль нервничала всякий раз, когда вспоминала, что завтра состоится собрание Национального совета. Она отредактировала свой отчет, Фрида прочитала его и сказала, что он идеален. Но перспектива стоять на трибуне перед правительством была ужасающей. Осознание того, что Эрик тоже будет присутствовать на собрании, возможно, с Идой, сделало ситуацию еще хуже. С тех пор как Ариэль увидела фотографию, которая была во всех социальных сетях, она выключила телефон и не включала телевизор. Ходили слухи о летней королевской свадьбе, но она покинет Фьернланд, как только произнесет свою речь. Они с Фридой стали хорошими друзьями, и она будет скучать по ним так же сильно, как по работе в институте.

Ариэль вздохнула, вылезая из ванны и вытираясь полотенцем, прежде чем надеть свой пушистый розовый халат. Мать Эрика была права, когда предположила, что она влюблена в него. Глубоко, безумно влюблена. Значит, оставаться во Фьернланде невыносимо. Ради Эрика она надеялась, что его брак с Идой будет счастливым. Но он сказал, что сохранит свою свободу после женитьбы, и если он попросит ее стать его любовницей, то непоправимо разобьет ей сердце.

Она нахмурилась, когда раздался стук во входную дверь. Ее соседка по дому часто просила одолжить молока или кофе. Но когда она открыла дверь, ее сердце ударилось о ребра. Эрик стоял в дверях, выглядя дьявольски красивым в джинсах и черном свитере тонкой вязки, подчеркивавшем его мускулистый торс.

- Разве ты не должен быть со своей невестой? - пробормотала Ариэль. Она не смогла сдержать нотку горечи в своем голосе.

Глаза Эрика сузились, превратившись в сверкающие голубые щелочки.

- Я не помолвлен. Я сказал Иде, что у нас нет никаких шансов.

Ариэль уставилась на него, потрясенная.

- Ида была расстроена? - наконец спросила она.

- Разочарована тем, что не станет принцессой, но она признала, что, если бы мы поженились, это было бы катастрофой. Между нами нет искры притяжения.

Эрик протянул руку и поймал локоны Ариэль.

- В отличие от нас с тобой, - пробормотал он, - между нами не искра, а лесной пожар.

Ее дыхание застряло в легких.

- Ты не хочешь жениться на мне, - выдавила она.

- Конечно нет, - спокойно сказал он, - но нам хорошо вместе. Ты знаешь, что это правда.

Он провел другой рукой по ее халату, и, несмотря на толстый материал, ее соски напряглись.

- Даже в костюме розовой зефирки ты заводишь меня. - Эрик переплел свои пальцы с ее и поднес ее руку к своим губам. - Пойдем со мной в пентхаус.

Искушение и желание были мощной смесью, которой нужно было противостоять. Ариэль вспомнила угрозу принцессы Хульды рассказать о ее отце. Был шанс, что Эрик проникнется к ней сочувствием. В конце концов, она не была ответственна за преступления Джеррана. Но она все еще стыдилась своего происхождения. Ариэль не осмеливалась поддаться искушению и заняться любовью с Эриком, когда это разбило бы ей сердце.

- Я хочу попрактиковаться в чтении своего отчета вслух, чтобы завтра не было никаких сбоев, - сказала она ему.

Он прошел мимо нее и вошел в крошечную гостиную.

- Конференц-зал, где проходит ассамблея Национального совета, примерно в десять раз больше квартиры. Если ты проговоришь речь в пентхаусе, лучше поймешь, как должен звучать голос. Это тот самый отчет?

Он взял копию ее речи с кофейного столика и вернулся к входной двери. Ариэль вздохнула, уступая своему страстному желанию провести еще один час с Эриком.

- Я чувствую себя нелепо, - сказала она ему несколько минут спустя. Эрик велел ей встать в одном конце открытого жилого пространства пентхауса, а сам сидел на стуле в противоположном конце комнаты, - особенно в моем халате.

- Сними его, - предложил он.

- Под ним ничего нет.

Низкое рычание, которое он издал, прозвучало так же примитивно, как брачный зов льва, и расплавленный жар разлился между бедер Ариэль.

Она попыталась сосредоточиться на чтении своего отчета. Чем скорее она покончит с этим, тем быстрее сможет покинуть пентхаус, прежде чем ее сопротивление зову Эрика рухнет. После нервного начала она взяла себя в руки и произнесла речь.

- Я нормально говорила? - спросила она, когда Эрик встал и подошел к ней.

- Великолепно. Я серьезно, - сказал он, когда она посмотрела с сомнением. - Твой энтузиазм в отношении сохранения морской среды очевиден.

Он остановился перед ней, и Ариэль ощутила его запах.

- Я должна идти, - пробормотала она. - Я хочу лечь спать пораньше.

От его улыбки по ее телу пробежала дрожь.

- Лечь пораньше - отличная идея.

- Эрик… - Ее нерешительный протест утонул в его поцелуе. Она не откажет себе в этом последнем разе, решила Ариэль, не в силах сопротивляться. Сегодня он принадлежал ей. Она отодвинула угрозы его матери на задний план. Она покажет Эрику своим телом то, что не могла сказать ему словами.

Эрик поднял ее на руки и понес в спальню. Она положила голову ему на плечо и провела губами по его заросшему щетиной подбородку. Он повернул голову, и их губы слились в медленном, чувственном поцелуе, от которого у них обоих перехватило дыхание. Он поставил ее на ноги и развязал пояс ее халата, прежде чем стащить халат с ее плеч и скользнуть руками по ее обнаженному телу, находя каждую точку удовольствия пальцами, а затем ртом. Горячее и настойчивое желание пронеслось по ее