Ну, или хорошо играет свою роль.

Не верю тебе, дорогая мамочка!

Где ты была все эти годы?

Почему не искала со мной встреч?

Не боролась, не судилась с отцом за меня?

Где ты была?..

Устраивала свою личную жизнь. Заботилась о Полине.

А как же я?

Забыла меня, как ненужную вещь…

Сердце пропускает удар.

А затем начинает бешено колотиться о грудную клетку.

Вены пульсирует.

К горлу подступает ком.

Трудно дышать, невозможно говорить, перед глазами плывёт…

Мир вокруг качается и рушится…

Виталина

Очнулась в постели. Первое, что увидела: взволнованное лицо Авроры.

– Вита, ну зачем ты встала? Ты ещё слаба, моя девочка, – голос её тёплый душевный убаюкивает.

Склонилась надо мной, заботливо поправляет одеяло.

Но в комнате есть кто-то ещё…

Скольжу отстранённым взглядом и натыкаюсь на неё…

Мама сидит в кресле, скрестив руки в замок, испуганно смотрит в мою сторону.

Наверное, я должна её пожалеть? Сидит как неприкаянная.

Но я не чувствую жалости. Стена отчуждения стоит между нами.

Разделила наши миры.

Зачем она здесь осталась? Ведь даже эта встреча не должна была состояться.

Она пришла в дом к своей дочери Полине.

А тут я.

Какая печаль…

Отвожу от неё глаза. Смотреть больно.

Она безумно похожа на нас с Полиной. Глядя на Полю, меня не покидает странное ощущение, словно в зеркало смотрюсь. А тут ещё эта женщина, которая выглядит, словно наша старшая сестра.

Какая злая шутка природы.

Такие же большие карие глаза, разве что мелкая сеточка морщин возле них.

Черты лица, фигура, манеры всё так знакомо…

Но я впервые её вижу. В далеком детстве не в счёт.

Образ матери давно стёрся из моей памяти…

Штормит, по телу бежит мелкая дрожь. Обессиленно прикрываю глаза.

В помещении висит тягучая тяжелая атмосфера, словно тучи сгустились перед грозой.

Напряжение зашкаливает. Кажется, достаточно одного неосторожного слова, жеста, поступка и бабахнет так, что всё разлетится вдребезги.

– Вита, ты нас так перепугала. Я вызову доктора, – торопливо сообщает Аврора, желая разрядить обстановку.

– Не надо доктора, мне уже лучше, – шепчу сухими губами.

– Ой! Я там кашу твою любимую готовлю, – произносит Аврора и, виновато улыбнувшись, выходит из комнаты.

Оставляет нас одних.

В комнате наступает звенящая тишина. Отворачиваюсь демонстративно к стене.

– Виталина, – проникновенно зовёт мама.

Голос мамы грудной и низкий…

Не шевелюсь.

Пусть думает, что я сплю. И уходит.

Так будет лучше для всех.

Боюсь не совладеть со своими эмоциями, слишком много накопилось.

– Вижу, ты не спишь, – тяжело вздыхает она. – Разговаривать со мной не хочешь? – в голосе звучит обида.

Хочешь поговорить? Пожалуйста!

Резко разворачиваюсь. Сбрасываю с себя одеяло. Сажусь на край кровати, свесив ноги.

– О чём нам с тобой разговаривать? – грубо бросаю я.

– Зачем ты так со мной, дочка? Ты же ничего не знаешь…

– И знать не хочу! – нервно сглатываю. – Когда ты была нужна, тебя не было рядом. Когда я болела… скучала… плакала… звала тебя. Ты не приходила, – говорю, словно выплёвываю.

Мама дёрнулась, словно наотмашь её ударила.

Пусть…

Пусть хоть раз почувствует то, что все эти годы чувствовала я.

Её дочь.

– Может ты не заметила, но я уже выросла, мама! – с болью, обидой, издёвкой выплескиваю ей в лицо.

Впервые неосознанно назвала её мамой.

Прислушиваюсь к себе, пробую слово на вкус, смакую на языке.

Ничего не чувствую!

Чёрт!

Погано-то как!

– Я больше не нуждаюсь в маме. Я уже сама – мама! – кричу в запале.

– Ты стала мамой? – она изумлённо смотрит на меня. – Как зовут малыша, это девочка или мальчик? – губы её расплываются в улыбке.

Глаза засветились, искры рассыпались по радужке. Родные близкие такие…

Эй, Вита! Не поддавайся на её уловки!

Заигрывает. Хочет съехать с темы.

Торможу себя, но я не должна ей дерзить, ведь она меня родила.

Дала мне жизнь.

Но ничего не могу поделать с собой.

Внутри все переворачивается при виде этой холёной красивой женщины, которая спустя шестнадцать лет вдруг объявилась и играет тут в маму.

Отвожу глаза. Смотреть на неё невыносимо, душа выворачивается наизнанку.

– Прости меня, доченька…

Кидается мне в ноги. Обнимает за колени. Вскидывает голову, смотрит на меня пронзительным тоскливым взглядом.

В глазах её боль, мольба о пощаде…

Застывшая как статуя смотрю на неё отрешенным взглядом.

Словно панцирь на мне толщиною в шестнадцать лет, спрессованный из каждого прожитого в разлуке дня.

– Я столько слёз выплакала…. Ими можно было затопить мир, – голос её дрожит.

– Слёз?.. По кому? Я не умерла, – в отчаянье мотаю головой. Веду плечами. – Я живая! На каждый праздник, на каждый свой день рождения я ждала… – Делаю пазу. Вдыхаю побольше воздуха в лёгкие. – Вот пробьют куранты… откроется дверь, а там пришла… моя мама! Но этому не суждено было сбыться… Никогда.

Злые слёзы готовы хлынуть из моих глаз. Но я не хочу, чтобы эта женщина их видела

– Уходи. Лучше уходи по-хорошему, – шепчу одними губами.

Закусываю дрожащую губу.

Плакать?

Только не при ней!

Ложусь рывком в постель, отворачиваюсь и закрываюсь одеялом с головой.

Как мечтала я в детстве о встрече со своей мамой. Как грезила днём и ночью, представляла, как она состоится. Как мы будем обе рады и счастливы.

Но никогда не думала, что это будет вот так.

Что она придёт к своей другой дочери…

А там окажусь я.