Мередит рассмеялась:

— Ты с ним общался совсем недолго, а увидел насквозь!Да, к сожалению, таких людей в нашем бизнесе хватает.

— А таких, как ты, — нет. Ты не представляешь, какздорово с тобой работать!

Расхваливая деловые качества Мередит, Кэл ничего не говорило том, что все больше восхищается ею как человеком. Великодушная, лишеннаятщеславия, порядочная… Да к тому же верная и любящая жена! Таких женщин Кэлдавно не встречал, он уже начал думать, что их и не бывает вовсе.

— Спасибо, Кэл, мне с тобой тоже. И это радует, еслиучесть, что мы прикованы друг к другу еще на целую неделю, — улыбнуласьМередит.

Они заехали в отель за Чарли, захватили и вещи Кэла, потомотправились к Мередит домой. Мередит заранее собрала сумки и выставила их вхолл, чтобы не заставлять ждать. На столике ждала ее записка от Стива: онзаезжал домой и очень сожалел, что не застал ее. Мередит приписала в запискенесколько слов — любит, скучает, жалеет, что не удалось с ним увидеться, —подхватила вещи и выбежала из дому.

— Попрощалась со Стивом? — заботливым тономстаршего брата поинтересовался Кэл.

— Нет, он уже ушел. Я и не надеялась с ним увидеться.На лице ее читалось лишь легкое разочарование.

Кэлу такая жизнь казалась невозможной, дикой, но Мередит кэтому, как видно, привыкла.

— Он, наверно, расстроился.

— Ничего, через неделю увидимся, — сдержанноотозвалась Мередит. — Постараюсь взять отгул, и мы вместе съездим вВермонт. А если Стив не сможет выбраться из города, просто проведем выходныевместе.

— Жаль, что он не сможет прилететь к тебе в Лондон.

— Я пыталась вытащить его в Париж, — ответилаона, — но следующая неделя у него вся занята. Заведующий отделением едетна конференцию в Даллас, и Стив его подменяет.

— Что за кошмарная жизнь! Не понимаю, как вы этовыдерживаете! Ладно, значит, развлекать тебя в Лондоне придется мне. Можем,например, сходить в театр. А потом в клуб «Аннабель». Ты любишь танцевать?

Чарли Макинтош, все это время молчавший, скорчил гримасу идемонстративно отвернулся к окну. Он явно не одобрял поведения Кэла, полагая,что нечего смешивать дело с развлечениями. И Мередит была с ним согласна. Досегодняшнего дня.

— Обожаю! — с жаром ответила она, покосившись наЧарли. Несговорчивый старик попортил ей немало крови, и теперь Мередит не моглаотказать себе в удовольствии немножко его позлить. — И театр тоже люблю.

— Значит, решено! Должен же я чем-то тебя вознаградитьза все труды и лишения!

День выдался долгий, и, заполнив в аэропорту все необходимыебумаги и поднявшись наконец на борт самолета, все трое чувствовали себясовершенно измученными.

Самолет летел в Эдинбург с посадкой в Лондоне. Кэл и Мередитсидели рядом, Чарли — позади них. Едва самолет оторвался от земли, Кэл и Чарли,словно по команде, выключили свет, откинули кресла и достали одеяла. А Мередитпривычно потянулась к портфелю.

— Мерри, — остановил ее тихий голос Кэла, —что ты делаешь?

— Хочу просмотреть кое-какие документы.

— Не надо! — негромко, но твердо приказалКэллен. — Тебе надо поспать. Это приказ.

— Ты мной командуешь? — усмехнуласьМередит. — Вот это новость!

— Может быть, твоя беда в том, что тобой никто никогдане командует. Ты тоже, как все мы, нуждаешься в отдыхе. Выключай свет.

Несколько мгновений Мередит колебалась, не желая так легкоподчиниться. Но в конце концов потушила свет.

— Ну вот, хорошая девочка. А документы подождут доутра, — ласковым тоном заботливого отца произнес Кэл.

— Вот это мне и не нравится, — ответила онашепотом, — что утром меня будет ждать полный портфель работы. Нет быприлетела ночью какая-нибудь добрая волшебница и сделала бы все за меня!

— Ты сама волшебница, Мерри. Но даже волшебникам нужноиногда отдыхать.

Кэл твердо решил устроить ей в Лондоне настоящий праздник.Мередит это заслужила. Сколько она сделала для него! Кэл не привык полагатьсяна других и всего добился сам, чувство благодарности было для него новым… иочень приятным.

Она откинула кресло, как Кэл, положила под голову подушку иукрылась одеялом. Теперь они с Кэлом лежали рядом, словно на соседних кроватях.Ей вспомнилось детство, лагерь скаутов — помнится, она обожала шептаться втемноте с подружками.

— Ты легко засыпаешь в самолетах? — шепотомспросил Кэл.

— Иногда. В зависимости от того, сколько у меняработы, — улыбнулась Мередит.

— Представь себе, что забыла портфель в Нью-Йорке. Иличто летишь в отпуск.

Мередит тихо рассмеялась — эта игра пришлась ей по душе.

— И куда же я лечу?

— Например, во Францию, — таинственным шепотомответил Кэл. — Сен-Тропез, Ницца — выбирай!

— Сен-Тропез, — с мечтательной улыбкой ответилаМередит.

— Тогда закрой глаза и думай о Сен-Тропезе, —прошептал он.

— Это тоже приказ? — подозрительно спросила она.

— Конечно. Слушай и повинуйся!

И, к собственному удивлению, Мередит так и сделала. Закрывглаза, она вообразила себе приморский курорт на юге Франции, узкие улочки,многоцветье рыночной площади, пальмы и свежий ветер с моря…

Когда Кэл взглянул на нее снова, она уже спала. Кэл поправилна ней одеяло, откинулся на подушку и закрыл глаза. На губах его играла смутнаяулыбка.

К своему удивлению, Мередит проспала всю дорогу. Дозаправкув Лондоне она вспоминала смутно, сквозь сон, а по-настоящему проснулась толькоутром, когда самолет приземлился в Эдинбурге.

Прямо из аэропорта Кэл и Мередит отправились на встречу спредставителями шотландских доверительных фондов. Такие встречи были дляМередит привычным делом, и специальная подготовка ей не требовалась.

Все прошло как всегда, то есть отлично. В отеле их ожидалаприятная новость: факс из Нью-Йорка, где сообщалось, что регистрационный журналзаполнен десять к одному — это означало, что жаждущих приобрести акции уже вдесять раз больше, чем было изначально запланировано.

Закончив дела в Эдинбурге, все трое снова сели в самолет ичерез час были уже в лондонской гостинице «Кларидж». К этому времени даженеизменно безупречный Кэллен выглядел усталым: два перелета в один день давалисебя знать.

Завтра предстояла презентация в Лондоне. Прошли те дни,когда при мысли о выступлении перед потенциальными инвесторами Кэллена бросалов дрожь: теперь презентации стали для него обычным делом. Однако он по-прежнемусчитал, что успехом своим обязан Мередит — и только ей.