убитых. Эта победа не приносит радости. Только усталость и тяжесть на душе. Нужно собрать выживших, похоронить мертвых, решить, что делать дальше.

Я подхожу к Добрыне. Он, тяжело дыша, опирается на топор.

— Много наших полегло? — спрашиваю я.

— Достаточно, — хмуро отвечает он. — Но мы отомстили.

— Отомстили, — эхом повторяю я.

Мы идем по Совиному. Вокруг — плач женщин. Но сквозь этот хаос уже пробивается новая жизнь. Люди начинают разбирать завалы, помогать друг другу.

Теперь нужно залечить раны, отстроить заново Совиное, подготовиться к новым испытаниям. Да, мы победили. Совиное наше. Но расслабляться рано. В голове пульсирует мысль: нужно допросить Прохора. Этот трус наверняка знает больше, чем говорит. Нужно вырвать из него сведения, пока не стало слишком поздно.

И еще этот Алеша… Странный тип. Силач, каких поискать, но в глазах — ни капли злобы. Сражался, как будто по принуждению. Может, и правда, «надоело ему все»? Нужно с ним поговорить, понять, что у него на уме. Может, удастся переманить его на нашу сторону? Такой воин нам бы очень пригодился.

Я оглядываю площадь. Ратибор и Добрыня уводят пленных. Среди них и дрожащий Прохор. Алеша идет сам, без охраны. Он остановился у колодца, о чем-то разговаривает с женщиной, набирающей воду. Спокойный, как будто и не было этой битвы.

Нужно привести себя в порядок, смыть кровь и грязь. А потом — за дело. Сначала Прохор. Вытрясу из него все, что он знает. Потом — Алеша. Нужно использовать его силу, его опыт. Он может стать ключом к нашей дальнейшей победе.

А еще Вежа мне должна 12 тысяч «ов».

Глава 10

Сейчас нужно заняться пленниками. Сначала — Прохор. А потом уже и Алеша. Этот богатырь может нам еще пригодиться. Странный он какой-то. Сильный, но беззлобный. Сражался, как будто не по своей воле. Надо будет с ним потолковать.

Я направился к терему старосты, где сейчас держали пленных. По пути нужно было привести себя в порядок. Перевязать рану на плече, которую я получил в бою. Как же он умудрился дастать, этот второй совинец, который все-таки приголубил меня своим топором. Хорошо, что не сильно, но все равно неприятно.

Зайдя в дом старосты, я первым делом ополоснул лицо и руки водой из деревянного ведра. Вода была холодной, но это сейчас не имело значения. Нужно было освежиться, прийти в себя после битвы. Вытерев лицо грубым полотенцем, я присмотрелся к своему отражению в воде. Видок не радовал. Лицо в саже, волосы растрепаны, на щеке царапина. Щетина приличная. Да, эта ночь выдалась непростой.

Милава оказалась рядом. Она молча протянула мне чистую рубаху и помогла перевязать рану. Ее ловкие пальцы быстро затянули тугую повязку.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Как ты? Не ранена?

— Все хорошо, — ответила она, слегка улыбнувшись. — Ты, староста, беспокоишься за других больше, чем за себя.

— Кто-то же должен, — усмехнулся я.

Натянув чистую рубаху, я почувствовал себя немного лучше. По крайней мере, теперь я не был похож на грязного оборванца.

Я поблагодарил девушку и пошел к бывшему старосте. Нужно поговорить с Прохором. Его держали в небольшом домике, неподалеку. По пути я заметил, что работа в Совином уже кипит. Люди разбирают завалы, тушат пожары, помогают раненым. Жизнь понемногу возвращается в привычное русло. Это радовало. Значит, не зря мы все это затеяли.

У входа в избу стояли двое моих дружинников. Они поздоровались и пропустили внутрь. Внутри было темно и душно. В углу, на лавке, сидел Прохор. Вид у него был помятый. Рядом с ним стоял Ратибор, сжимая в руке нож. Алеша сидел поодаль, на полу, скрестив ноги. Он выглядел на удивление спокойным.

— Ну что, Прохор, — начал я, подойдя к нему. — Рассказывай теперь подробнее. Где Ярополк? Где Душан? Что они задумали?

Прохор молчал, опустив голову. Он дрожал то ли от страха, то ли от холода.

— Не молчи, — строго сказал я. — От этого зависит твоя жизнь.

— Они ушли, — пробормотал он. — Давно ушли. Сказали, что вернутся с подмогой.

— Откуда? — спросил я.

— Не знаю, — покачал головой Прохор. — Они не сказали.

— А что насчет Саввы? — продолжил я допрос. — Знаешь же такого? Только не юли. Куда он подевался?

Прохор вздрогнул. Видимо, этот вопрос его задел.

— Савва… ушел, — выдавил он. — Тоже ушел.

— И прихватил с собой часть сокровищ, не так ли? — я решил выкатить версию, что крутилась у меня в голове.

Прохор молчал, но его молчание было красноречивее любых слов.

— Значит, так, — подытожил я. — Савва был подельником Ярополка. Он помогал ему сбывать краденое. Оружие, ценности. Все, что Ярополк награбил, когда напал на караван Святослава.

Прохор молчал.

— А когда я нашел тайник, Савва сбежал, заранее прихватив с собой часть добычи, — продолжил я. — Якобы это я прибрал все к рукам. Верно?

Прохор пожал плечами.

— Не разочаровывай меня, Прохор. Чем больше буду говорить я, тем меньше шансов жить — у тебя.

— Ярополк подстроил все так, — хрипло выдавил совинский староста, — чтобы подозрение пало на печенегов, — он посмотрел на меня. — Он боялся Святослава. Боялся, что тот узнает правду.

Я кивнул.

— А нападение на Березовку? — спросил я.

— Это тоже дело рук Ярополка. Он хотел завладеть золотым прииском, который нашел мельник.

Да уж, картина вырисовывалась пренеприятнейшая. Жадность, трусость, предательство. Ярополк оказался настоящим мерзавцем.

— И мы хотели, чтобы никто не узнал о золоте, — подытожил Прохор. — Мы хотели сами все прибрать к рукам.

— Невзирая на Святослава? — поднял я бровь.

— Мы не хотели войны, — пробормотал Прохор. — Мы просто…

— Вы просто хотели нажиться, — закончил я за него. — И ради этого вы готовы были на все. На ложь, на предательство, на убийство.

Прохор молчал. Он был раздавлен. Его мир, построенный на лжи и обмане, рухнул.

— Ладно, — сказал я Ратибору. — Уведи его. И пусть кто-нибудь присмотрит за ним. Не хватало еще, чтобы он сбежал.

Ратибор кивнул и увел Прохора в соседнюю комнату. Я же перевел взгляд на Алешу.

— А ты что скажешь? — спросил я его. — Ты ведь тоже не