Он пытался позвонить Клемми, чтобы ввести ее в курс дела, но из соображений безопасности связи в этой комнате не было. Он снял свой риг и принялся костяшкой согнутого указательного пальца массировать точку на переносице, чтобы унять по-прежнему мучившую его головную боль. При отсутствии болеутоляющих средств единственным способом избавиться от нее был сон.

Из состояния полусна Тео вывел тихий щелчок дверного замка. Как долго длилось его забытье? Минуты или секунды?

Он откинулся назад и потянулся так, что хрустнули плечевые суставы. По крайней мере, его мигрень сменилась более или менее приемлемой пульсацией в висках. Сержант Джонс вернулся с чашкой воды, которую Тео принял с благодарностью. На этот раз Джонса сопровождал невысокий, одетый в горчичного цвета рубашку мужчина с животиком, нависающим над пряжкой брючного ремня. Он застенчиво прятал свою полноту под мешковатой черной кожаной курткой, но это только подчеркивало недостатки его низкорослой фигуры. Риг болтался у него на поясе, пристегнутый лямкой на липучке. У него было приятное улыбчивое лицо, бахрома черных волос на затылке обрамляла гладкую лысину. Как бы компенсируя недостаток волос на макушке, он отрастил усы, полностью закрывавшие верхнюю губу. Он больше походил на закадычного друга, чем на крутого копа, на что надеялся Тео.

– Теодор, это старший детектив-инспектор Фрейзер.

Тео быстро кивнул, глотая тепловатую воду.

– Я прочел ваше заявление, Тео, – усаживаясь, сказал Фрейзер с заметным акцентом кокни. – Не возражаете, если я буду обращаться к вам «Тео»?

– Конечно, – ответил тот.

Джонс садиться не стал, а просто отошел в сторону. Улыбка Фрейзера стала еще шире.

– Судя по вашему заявлению, – Фрейзер постучал пальцем по ригу Тео, лежавшему на столе, – похоже, что ваша мать может быть замешана в нечто более… – он сделал неопределенный жест пальцами в воздухе, подбирая нужное слово, – экстремальное, чем просто отпор парочке докучливых ростовщиков.

– Что вы имеете в виду?

Фрейзер подал знак сержанту:

– Не записывайте это. Дело касается очень деликатной операции отдела В-преступлений.

Поколебавшись секунду, Джонс снял свой риг. Боль принялась стучать в виски Тео с новой силой. Во что же все-таки влипла его мать?

– Что вам известно о притонах?

Тео покачал головой и пожал плечами. Фрейзер прикусил нижнюю губу.

– СПЕЙС использует искусственное эмоциональное стимулирование, чтобы дать нам пинка под задницу, так? – Тео кивнул. – И это здорово. Но более важно, что это регулируется Системой. Однако дело в том, что некоторые преступные элементы нашли возможность обходить это регулирование. Они разработали способ вводить реальные человеческие эмоции непосредственно в СПЕЙС.

Взгляд Тео бегал между сержантом, озабоченно морщившим лоб, и Фрейзером, который смотрел прямо ему в глаза, чтобы убедиться: он понимает, что ему говорят.

– Я что-то слышал об этом в новостях. Ну и что из того?

Фрейзер поднял брови:

– Это как инъекция героина. – Он покачал головой. – Вы еще слишком молоды. В мои годы героин был самым популярным наркотиком в Ист-Энде – из тех, что можно было нюхать, по крайней мере. Система ограничивает эмоциональную обратную связь; это означает, что если в СПЕЙСе я ткну вас в глаз, вы это почувствуете, вам будет больно. Но не так больно, как если бы я сделал то же в Реальности. В паксе – эмоциональном пакете – обратная связь лимитирована, и все, что вы можете испытать, это просто неприятные ощущения. – Он выдержал долгую паузу, пока Тео не подал знак, что все понял. – А теперь, если я скормлю вам сырой, нефильтрованный пакс какого-нибудь несчастного, например, умирающего от потери крови…

– Будет неприятно, но это все равно не убьет меня.

– В том-то и дело, Тео, что убьет. Это ведь нефильтрованный пакс, не забыл? Хакнутый. Он обходит Систему. В конце концов, оружие у полицейских в СПЕЙСе, – он вытащил автоматический пистолет из наплечной кобуры, спрятанной под его курткой, и с глухим стуком положил его на стол, – такое же летальное, как и здесь.

Взгляд Тео заскользил по серой стальной поверхности настоящего пистолета. Он никогда в жизни такого не видел. Пистолет выглядел намного более тяжелым, чем он себе представлял.

– Это возможно благодаря лазейке для обратной связи в архитектуре эмоций.

– Так перекройте эту лазейку.

Фрейзер рассмеялся.

– В этом как раз и заключается вся сложность. Мы не можем этого сделать из-за синтетических форм жизни. Ну кто мог предположить, что это станет проблемой? Против этого ополчились слифы, которые противятся перекрытию любых лазеек и устранению глюков, потому что это может изменять их экосистему. Любое изменение способно оказать на них разрушительное действие. Представьте себе: мы устраняем одну крошечную программную ошибку, и это приводит к геноциду всей виртуальной жизни. Тот же эмоциональный канал, который дает им жизнь, используется этими преступниками, чтобы вбрасывать в СПЕЙС сырой эмоциональный контент.

Острая боль пронзила череп Тео, и он, перехватив дыхание, прижал два пальца к вискам. После чего поймал на себе встревоженный взгляд сержанта.

– Иммерсионная мигрень, – тихо пояснил Тео. – Если бы у вас нашелся парацетамол или…

– Простите, но мы не можем предложить вам никаких лекарств, – заявил сержант Джонс, закатив глаза. – У меня такое было. И я выяснил, что лучше всего это лечится сном. Здоровый и безопасный способ.

Тео сделал еще один глубокий вдох, чувствуя, как в его конечности просачивается груз усталости. Слушать чьи-то поучения желания не было – он просто хотел поскорее попасть домой, в свою постель.

– Мне бы и самому этого очень хотелось. – Он взглянул на Фрейзера. – Итак, все это, конечно, звучит захватывающе, но при чем тут моя мать?

Фрейзер поднял руку, останавливая его:

– Я как раз к этому подхожу. Мы сейчас сталкиваемся с тем, что разные организованные банды устраивают так называемые притоны. Обычно это происходит в каких-то больших комнатах, полуподвальных помещениях, на старых складах – короче, в таких вот местах. Они хватают разных несчастных с улицы и с помощью наркотиков вводят их в состояние заторможенности, где люди зависают в промежуточном между Реальностью и СПЕЙСом мире. А потом их заставляют переживать разный опыт, и те при этом не способны сопротивляться или контролировать ситуацию. Но их проводят через всевозможные физические и эмоциональные пертурбации, а данные об их физическом, ментальном и эмоциональном состоянии уплотняются и помещаются в сырой пакс, – он показал пальцем на потолок, – чтобы те, кто испытает это в СПЕЙСе, могли сделать это без каких-либо ограничений.

Он сделал паузу, чтобы смысл сказанного лучше дошел до Тео, после чего подался за столом вперед и продолжил, понизив голос: