сосавшего от голода собственную кровь!.. Бараниной, меня, накормившего сто человек полудохлым ослом!.. Сметаной, меня, у кого от ночевок на голой земле бока были стерты, как у клячи мельника!.. Мой сон? Да у меня глаза гноились от бессонных ночей! Ресницы выпали!..

К а э т а н а. Дядюшка, милый, добрый!..

Ф е л и п е. Молчать! Ни слова больше! Ни единого слова! Кто вам позволил?! Надо мной насмехаетесь!.. Так сразу! Валялись у меня в ногах — а теперь?! Что случилось? Где мы? Что это за болезнь?! Женщины! Mulier semper…[13] Вечное орудие дьявола, вечно ему подчинены, вечно с ним под одним покрывалом!

К а э т а н а. Прошу тебя, дядя!

Ф е л и п е. Молчать! Я приказываю молчать! Я еще умею приказывать, не беспокойтесь!.. Ненавидите друг друга так, что готовы глотку перегрызть, а теперь вдвоем накинулись на меня! Дьявол надоумил, что ли?! Дьявол намекнул? Насоветовал?! Как-никак дьявол — самый знатный господин?! Но мы и дьявола скрутим! Я пока еще тот, кем был, и отвергаю всякое смирение! Должен! За мной стоят мои предки! Мои капитаны! Мои мертвые солдаты! Мертвые — очень верные люди! Они умеют хранить верность! Я вам не тряпка! Я был господином и остаюсь им! Даже если все свихнутся — весь мир, — я не потеряю разума! Вам меня не провести! На цепь сумасшедших! Вас обеих — в первую очередь! Я завоевал это государство! Этого никто не посмеет отрицать! Дон Фелипе Просперо Ортис! Завоевал! Пядь за пядью! Не отступая ни на шаг! Я был меч Иисусовой церкви и испанского королевства! Я открыл эти земли! Первым ступил на них! Я! И что бы там ни было, я всему положил начало! Ни слова больше! Ни единого слова! (Измученный, замолкает.)

Глубокая пауза.

К а э т а н а. Это недоразумение!

М а р г е р и т а. Злые слова в ответ на добрые…

К а э т а н а. Недоразумение и несправедливость!

М а р г е р и т а. Я прикажу заварить чай из мяты и апельсинового цвета.

К а э т а н а. Никак не могу понять, в чем наш грех! В чем, дядя?..

М а р г е р и т а. Виновата погода!

К а э т а н а (облизывает палец и поднимает его вверх; переводит дыхание). Воздух вроде пришел в движение. Может, станет легче… Хоть бы подуло с гор!

Пауза.

Ф е л и п е (стоит посреди сцены с таким выражением, словно кто-то ударил его по голове. После паузы). Не понимаю…

С у а н ц а. Даже на овец, случается, находит беспокойство, и они нападают друг на друга…

Ф е л и п е. Нет, это не то!.. Что-то произошло с нами, что-то страшное и необъяснимое. Толкает нас во тьму… Кто нас толкает? Я не вижу его! Но чувствую! Бьюсь головой о стенку, хочу открыть причины происходящего с нами… Если на свете нет ничего постоянного…

С у а н ц а. Постоянно то, что вне нас!

Ф е л и п е. Что?! Кто?!

С у а н ц а. Вы это очень хорошо знаете!

Ф е л и п е. Нет! Посмотрите: вот женщина, которая является моей женой, единственный человек, переживший резню под Гуантемоком. Я спас ее от копья. Она пошла за мной. Приняла все мое. Слова. Привычки. Очень быстро. А теперь? Гложет меня. Не знаю, когда она начала, но знаю, что гложет. Медленно и непрестанно. Так что же она приняла?..

С у а н ц а. А что вы приняли от других людей?

Ф е л и п е. Подождите! Мы лежали в снегу, на перевале… Вы же помните… Вы мне сказали…

С у а н ц а. Сядьте, дон Фелипе!

Ф е л и п е. Вы сказали мне: «Смирение! В убежище! В божьи объятия!» Вы сказали так?

С у а н ц а. Да!

Ф е л и п е. Я последовал вашему совету. И где же я оказался?

С у а н ц а. Скажите сами!

Ф е л и п е. В зверинце! В свинарнике! Нет! В подвале! Это она сказала! Она! Посмотрите на нее и спросите ее, падре! (Патетически указывает на Маргериту.)

К а э т а н а (внезапно вступает в разговор). Индейцы не строят подвалов под домами.

Ф е л и п е. А это вторая акула, видите… Второй подвал…

С у а н ц а. Я думаю, пора переменить тему разговора! Замечание о чае из мяты и апельсинового цвета было весьма кстати…

Ф е л и п е. Может, я приду в себя…

С у а н ц а. Завтра будет дождь…

К а э т а н а. Еще не будет!

Ф е л и п е. Страшные сны — длинные сны… Ущипните меня, падре! Прошу вас!..

Издалека, скорей всего со двора, слышен жалобный вой собачонки.

Даже настоящих псов, и тех не осталось!

К а э т а н а. Фидо… Славный песик. Питается отбросами.

Фелипе шагает из угла в угол. Останавливается возле кресла. Гротескно расставил ноги. Гротескна вся его беспомощность — дрожащие руки, пафос, цитаты, все. Читает отрывок из книги Иова.

Ф е л и п е. Погибни день, и который я родился, и ночь, в которую сказано: зачался человек!

День тот да будет тьмою; да не взыщет его Бог свыше, и да не воссияет над ним свет!

Да омрачит его тьма и тень смертная, да обложит его туча, да страшатся его, как палящего зноя!

Ночь та — да обладает ею мрак, да не сочтется она в днях года, да не войдет в число месяцев!

О! Ночь та — да будет она безлюдна; да не войдет в нее веселие! (Запнулся.)

М а р г е р и т а (голос раздается неожиданно). Сегодня вечером что-то случится.

К а э т а н а. Злой Мануэль вломится в кладовую для белья и украдет простыни, которыми собирались застелить постели падре Суанцы и дядюшки. Но у Иова, когда он жаловался богу, скорее всего, не было простыней, и у Балтазара их, вероятно, нет! Нас всех ожидает соломенный тюфяк, поверьте моему слову!

С у а н ц а. Шутки насчет мертвецов большинству людей не кажутся забавными, донья Каэтана! И не забудьте, что ваш дядя очень удручен отсутствием сына.

К а э т а н а. Кто это мертвец? Совсем недавно вы говорили, что Балтазар слишком жив…

С у а н ц а. Посмотрите на свечу, стоящую перед вами, прошу вас! Пощупайте ее пламя! Оно живое, не правда ли? Горячее?.. А теперь дуньте! Ну, дуньте же!

Каэтана дунула на свечу, и та угасла.

Видите, как бывает!..

М а р г е р и т а. Что-то случится, я чувствую…

К а э т а н а. Я же говорю, украдут простыни. Только бы не добрались до бочек!

С у а н ц а. Боюсь, вам непонятно, сколь незначительны его шансы выйти живым из той авантюры, которую он затеял. Два отряда преследуют его и горстку его разбойников. Мне кажется, я обязан поставить вас в известность…

К а э т а н а. Значит, я должна буду остричь волосы?..

М а р г е р и т а. Я открою погреб, и все люди, еще оставшиеся в этом городишке, будут пить до беспамятства и ликовать!

Ф е л и п е. Знаю! А потом ты осквернишь мою могилу.

К а э т а н а. Падре, как бы извлечь хоть какую-то пользу из этой на удивление сильной ненависти?

С у а н ц а. Никакой надежды! И на его спасение тоже…

М а р г е р и т а. Что-то случится. И пусть!

К а э т а н а. Мы ненавидим друг друга в бесчисленных комбинациях.

С у а н ц а. Как известно, у дона Балтазара были далеко идущие планы: сначала отомстить всем, кого он называл изменниками, затем создать сильное военное формирование, взять Порто-Фирмино и, наконец,