точно маска. При том, весьма похабно сделанная. Нет, к качеству претензий нет, а вот к аутентичности — очень даже. Делал человек, который, на его счастье, реальных чертей не встречал никогда.

— Неужели? — хихикнула маска. — Ну, тогда я жду от вас вызова, сударь!

— Нет, сударь, — улыбнулся я. — Вы чего-то не понимаете. Вы оскорбили не столько дворянина, сколько охотника. Так что если у вас был план со мной стреляться — разочарую.

И я выдернул из ножен сверкающий меч.

— Спасите! — заверещал замаскированный и подпрыгнул. — Помогите!

Он подпрыгнул ещё раз. Приземлился с такой силой, будто копытами хотел пробить пол. Маневр, хорошо мне знакомый. Под землю провалиться пытался. Да только не учёл, что все эти выкрутасы уж здесь-то, в императорском дворце, точно не работают.

Я замахнулся мечом. Чёрт упал на спину и пополз от меня прочь, смешно отталкиваясь копытами. Кто-то засмеялся, и его тут же поддержали. Народ, видимо, решил, что это — костюмированное представление, идейное продолжение бала-маскарада.

На Катерину Матвеевну я взглянул мельком, проходя мимо, и обнаружил, что она приходит в себя. Стоит с растерянным видом и часто моргает. Значит, морок какой-то наслали. Ну, сейчас я вам. Давайте-ка проверим, успел ли Разумовский отключить блокировку Знаков.

Удар!

Маска разлетелась в клочья, обнажив лицо… Нет, рыло. Рыло, блин.

— А ты остряк, — оценил я. — Чёрт в маске чёрта. Комар носа не подточит, план — огонь. И что могло пойти не так?

— Не губи! — заверещал чёрт. — Я не виноват! Это всё он!

Мохнатый палец указал в толпу. Я повернул голову и увидел там смертельно побледневшего старого пердуна в длиннокудром парике и шикарном фиолетовом камзоле. Пердун попытался скрыться с места своего окончательного и бесповоротного фиаско бегством. Однако его моментально скрутили и ткнули мордой в пол два добрых молодца. К ним приблизился размеренным шагом Разумовский.

— Как я и подозревал, господин Стахиев, — сказал он. — Ваша подлость не знает границ. Интриги интригами, но притащить на императорский бал нечисть, нарушив безопасность дворца… Я не судья, но рискну предположить, что вы отправитесь на виселицу, а ваш род попадёт в опалу. Вы проиграли ставку.

Господин Стахиев тихонько завыл. Разумовский поморщился и скомандовал:

— Уберите его.

Предателя утащили.

— А можно меня тоже убрать? — пропищал чёрт. — И братиков моих. Мы же ни в чём не виноватенькие. Нас этот плохой человек заставил…

— Заставил? Серьёзно? Это как? Чем же он вас взял, таких красивых?

— Сказал, поиграть, пошалить приходите. А мы шалить любим!

Я огляделся. Катерина Матвеевна стояла бледная, как смерть, и чуть не плакала. Остальная публика тоже прифигела, от граждан с хвостами и копытами сторонились. Учинять прямо тут кровавую расправу над чертями — это, конечно, заманчиво. Только, боюсь, праздник будет испорчен окончательно.

— Рогатые — на выход, — приказал я.

Черти потопали к выходу, покорные, как бараны. Вслед за ними с задумчивым и печальным видом потянулся плюгавый лысый мужичонка, которого даже нарядный камзол не красил. Стоявшая рядом с ним высокая роскошная дама с выдающимися далеко вперёд достоинствами, схватила его за плечо и что-то зашипела на ухо. Мужичонка спохватился, встал рядом с супругой и изобразил лицом семейное благополучие.

Я, усмехнувшись, двинулся следом за чертями.

— Владимир, я… — дёрнулась ко мне Катерина Матвеевна.

— Не затрудняй себя объяснениями, — успокоил я её. — Мне прекрасно известно, как работает морок. Особенно на людей, которые к этому совершенно не готовы. Я сейчас провожу ребят и через пять минут буду в полнейшем твоём распоряжении.

Вместе с Разумовским мы вывели чертей из зала. Двери за нами немедленно захлопнулись.

— Наверх, — скомандовал Разумовский.

Чёрт, оставшийся без маски, повернулся к нему.

— Выход же внизу?

— Наверх, — процедил сквозь зубы Разумовский.

Снизу поднимались охотники. Видимо, какие-то придворные, личная гвардия Разумовского. Пятеро молчаливых бугаёв, которых выдавали только характерные перчатки без пальцев.

Черти пошли по лестнице на третий этаж. На площадке между этажами остановились — сверху спускались ещё трое охотников.

— Ну вот, — сказал я, поднявшись вслед за чертями. — Нас десять, вас — одиннадцать. Не то чтобы это было так важно — вести честный бой с чертями — но всё-таки упрекнуть себя не в чем.

— Да ты ж один сотни стоишь! — взвизгнул чёрт без маски. — Не губи, Владимир! Мы тебя на царство ждём!

Глава 12

— Малыш… — Я коснулся мечом подбородка чёрта. — Ты, боюсь, кое-чего не понял в том, как у нас всё будет. Царя вам мы выделим уже завтра. Потом сделаем так, что размножаться вы, твари, больше не сумеете. А потом будем думать, кем вас, в потустороннем мире, заменить. И как только найдём, вся ваша шобла будет перебита без остатка. Потому что вы — твари. А с тварями у охотников никаких дел быть не может.

Тут я вспомнил свою кобылу, но ничего добавлять не стал. Моя Тварь — это исключение из правила. Единственное. Ну, почти единственное… Тут я ещё Марфу вспомнил. Ладно, хватит отвлекаться.

— Давайте, ребята, — улыбнулся я. — Сделайте одолжение, нападайте первыми.

В глазах чёрта сверкнула лютая злоба. Отбив лапой в сторону меч, он с визгом бросился на меня…

— «Дуэль, дуэль», — проворчал я, обжигая меч встроенным в него Красным петухом. — Зачем дуэль, когда можно просто зарезать?

— И то верно, — хохотнул один из охотников. — Вечно эти дворяне какой-то дурью маются. Набили бы морды друг дружке, да забыли. Так нет ведь — стреляться. Была б охота…

— Хватит болтать, — скомандовал Разумовский. — Туши — на улицу, там пожгите, а то тут копоти будет… И поломоек прислать, пусть в порядок приведут всё.

— Никит, — тронул я Разумовского за локоть. — Я когда пришёл, видел, как кто-то из чёрного хода выскочил. Ну, там, где якорь, помнишь. Подозрительная личность.

— Выясним, — пообещал Разумовский. — Этого скота Стахиева допросим — всё расскажет. Он давно перед государыней расстилается, я подозревал, что воду мутит. Только до сих пор доказательств не было, а теперь уж ему не отвертеться. Не ожидал, видимо, что так обделается.

— Ну, ясен день. Люди думают, что чёрт — это прям такая мощная сила, что вообще непобедимая…

И тут снизу послышался грохот. Мы с Разумовским переглянулись, спустились и увидели, что в дверь с воплями ломится тщедушный паренёк лет двадцати, с козлиной бородкой, мечом на боку и, что характерно, с перчаткой на руке. Гвардейцы, охраняющие вход, ему решительно противились.

— Пропустите, глупцы! — орал парень. — Там нечистая сила! Я чувствую её! Я пришёл защитить государыню!

— Этот через чёрный ход выходил? — спросил Разумовский.

— Похож, — кивнул я. — А кто это?

— Казимир Стахиев.