реку. Сюда Аркадий Емельянович приезжал каждые выходные, чтобы порыбачить и поохотиться. Вот и сейчас барон как раз собирался подстрелить одну изворотливую дичь.

— Ну что, Варфоломей? Стоило оно того? — насмешливо спросил Аркадий Емельянович, заряжая в магазин снайперской винтовки экспансивные патроны.

— А-а-аркадий Еме-е-ельянович! Я всё отдам! До копейки! Клянусь всем святым! — заикаясь выпалил седой мужчина, стоящий на коленях.

На лице седого красовались фиолетовые синяки, которые ему услужливо подарили коллекторы из рода Юсуповых. Два коллектора стояли по обе стороны от пленника и придерживали его под локти, чтобы тот не рухнул на землю. А чтобы Варфоломею было удобнее, с него стащили тулуп, оставив в одной рубахе, а вместе с этим сняли и обувь.

— Я это уже слышал, — произнёс Юсупов, присоединив магазин к винтовке, после чего легонько тюкнул её стволом Варфоломея по голове. — Шанс тебе я давал. И не один. А что в итоге? Очередные обещания?

— Аркадий Емельянович, я правда… — начал было молить избитый мужичок, но его прервал удар под дых от одного из охранников.

— Помолчи. Сейчас говорю я, — спокойно проговорил Юсупов, направил винтовку в сторону реки и посмотрел в прицел. — Раз уж ты не можешь выплатить долг, то я дам тебе шанс от него избавиться. Здесь и сейчас. Хочешь?

На лице Варфоломея проступил ужас, так как он был наслышан о том, как барон Юсупов решает дела.

— Ваше благородие, пощадите… — взмолился Варфоломей, но его снова прервали.

— Да-да. Пощажу. Не переживай, — отмахнулся Юсупов. — Ты, главное, переберись по льду на другую сторону реки, и всё. Считай, долг закрыт, а твоя жизнь спасена. Как тебе сделка? — улыбнулся барон и подмигнул побледневшему бедолаге.

— В-в-ваше благородие. У-у-у меня детки малые, жена на сносях… — проблеял Варфоломей.

— Значит, скоро станешь отцом? Поздравляю, — весело произнёс Аркадий Емельянович и хлопнул мужика по плечу. — Тогда беги со всех ног, ведь в противном случае твоя семья потеряет кормильца. А без твоей помощи они вряд ли дотянут до весны. — Юсупов дёрнул затвор, дослав патрон в патронник, и холодно добавил. — У тебя фора в шестьдесят секунд.

— Аркадий Емельянович… — дрожа от ужаса, начал было Варфоломей, но его швырнули в сугроб.

— Беги, скотина! Если жизнь дорога! — гаркнул коллектор со шрамом на лбу.

И Варфоломей побежал, как в последний раз. Босиком по снегу, спотыкаясь, падая. Задыхаясь от страха. Он натыкался на сосны, снег обжигал кожу, но Варфоломей продолжал бежать. Сейчас он был словно ветер. Быстр и неудержим.

— Смотрите-ка. Шустрый, чертяка, — усмехнулся Юсупов. — Яшка, сколько там натикало?

— Думаю, он своё пожил. Можно стрелять, — философски ответил коллектор в предвкушении кровавого зрелища.

— И то верно, — расплылся в хищной улыбке барон, прицелился и нажал на спусковой крючок.

Прозвучал оглушительный выстрел, от которого Варфоломей похолодел. Пуля разорвала ствол дерева в десятке сантиметров от виска мужчины. Взвизгнув, он припустил ещё быстрее. Выбежал на лёд и устремился на противоположный берег, петляя из стороны в сторону.

Увы, река Миасс впадала в Шершнёвское водохранилище, на берегу которого и находилось поместье. Поэтому преодолеть нужно было не жалкую речушку, а полуторакилометровое водохранилище. Варфоломей с самого начала понимал, что обречён, но надежда заставляла его бежать. Надежда и желание вернуться к любимой.

Выстрел, ещё и ещё один. Пули пролетали над головой, врезались в лёд, разбрасывая во все стороны мелкую крошку. Следующая пуля оцарапала руку Варфоломея, ещё одна — ногу. А потом бедолаге повезло. Десяток пуль пролетели мимо.

— А-ха-ха-ха! — расхохотался Варфоломей, правда смех его был какой-то истеричный. На бегу он обернулся и показал кулак ненавистному барону. — Боги! Если я выживу, клянусь, я больше никогда-а-а…

Мужчина сделал шаг и наступил на участок льда, куда совсем недавно влетели десять пуль, раскрошив его до самого основания. Лёд разверзся под ногами Варфоломея,предав его тело холодным водам Миасса.

— Аркадий Емельянович, вы, как всегда, даёте надежду, а после отбираете её в самый неожиданный момент. Неподражаемо, — сказал коллектор, хлопая в ладоши.

— Да, есть в этом определённое, ни с чем не сравнимое удово… — самодовольно проговорил Юсупов, но осёкся на полуслове.

С небес рухнула чудовищная тварь. Перепончатые крылья, огромный клюв, и тело, покрытое мехом. При этом у твари были человеческие печальные глаза.

— Аркадий Емельянович! Назад! — выкрикнули коллекторы, выхватывая пистолеты, но Юсупов их остановил.

Жуткая тварь не проявляла агрессии. Напротив, подняла крылья вверх, будто собиралась сдаваться. Медленно опустившись на колени, тварь разинула клюв, внутри которого лежала видеокассета.

* * *

Погрузившись в себя, я очутился на фестивале бардовской песни. Огнёв распалил в центре пещеры огромный костёр, у которого сидел Мимо, приняв мой облик, в воздухе парила Галина, а старшина играл на пламенной гитаре и горланил следующее:

— Голодный в гетто с конём,

Бухаю я стократно,

Всё говорит об одном,

Что мусор я не в штатском,

Что ты не мой бандюган,

А я не твой ищейка,

Что у афёры нашей сел аккумулятор!

— Отставить вопли! — рявкнул я, прерывая захмелевшего духа, а вместе с этим протянул руку к костру и гитаре.

Пламя тут же расщепилось на алые искры, закружилось по спирали, втягиваясь в мою ладонь. Это позволило восполнить около десяти процентов потраченной маны.

— Бери пиво, присаживайся, — меланхолично сказал Огнёв, после чего сотворил новый костёр, ещё больше прежнего, и гитару, при этом пламенные волосы старшины слегка уменьшились в размерах. — Отдыхать тоже нужно, товарищ начальник. Ладно. На чём мы остановились? Ах, да! Малолетние куртизанки! На работу собрались! Мнутся на больших ботфортах, все изрядно… — снова стал завывать Огнёв нетрезвым голосом.

— Галя, иди сюда, — сказал я, снова поглотив гитару и костёр. Ещё пятнадцать процентов в копилочку моего мана-резерва.

— Что господин говорит? — спросила, подлетев, Галина, а её глаза смотрели в разные стороны.

— Смотрю, ты уже успела выпить пивка, — я покачал головой и прикоснулся к голему, вытянув из неё всю накопленную ману.

— Выпить пивка? Ха! — усмехнулся Огнёв. — Вон туда посмотри. — Он кивнул в сторону стены, где валялся десяток пустых бутылок. — Пока мы с Мимо по одной пили, она уже десяток усадить успела. Как бы подшивать не пришлось. Дама-то запойная. Ха-ха-ха, — заржал Огнёв и тут же затих, с опаской покосившись на