— Тогда больше не отправляйте с нами в разлом ваших бойцов. У нас три покойника. Один из них сержант Анисимов. Ребята умерли ни за что. Помочь не смогли, а лишь стали обузой. — В этот момент на меня с обидой уставились разведчики, пришлось пояснить свою позицию. — Их дело — сражаться против людей и разведывать местность, а не шляться по разломам.

— Вот как… — с печалью в голосе проговорил Дмитрий Антонович и замолчал. Спустя пару секунд он продолжил. — Распоряжусь, чтобы их семьи взяли на попечение. А насчёт помощи, я вас понял. Больше лезть не буду.

— Надеюсь, я вас не обидел. Просто не хочу, чтобы ваши люди гибли попусту.

— Михаил Константинович, какие могут быть обиды? Напротив, я благодарен вам за подобную заботу.

— Вот и славно. Тогда мы выдвигаемся в сторону Стерлитамака.

— Принято. Сейчас вышлю вертолёт за вами. До связи, — сказал Титов и положил трубку.

Не успел я спрятать телефон в карман, как ко мне подошел потрёпанный разведчик и отдал честь.

— Михаил Константинович, благодарю за то, что спасли нас. Вы могли не рисковать и выбраться из разлома самостоятельно, но вы…

— На момент зачистки разлома вы стали моими людьми. Вот я и постарался, чтобы как можно больше бойцов выжило. Жаль, что уцелели не все, — ответил я, пожав руку разведчику.

Спустя полчаса прилетел Мирон. Открыв дверь кабины, он засмеялся, выпуская на улицу клубы дыма, так как внутри вертолёта было дико накурено:

— Ваше благородие! Я думал, вы в разлом идёте монстров убивать, а не шмотками затариваться. Ха-ха! А обувка там не продавалась?

Услышав это, я невольно хохотнул. Вот же, чёрт крылатый. Знает толк в шутках. Даже гвардейцы на секунду повеселели, но посмотрев на трупы товарищей, тут же снова погрузились в мрачные думы.

— Решил экономить. У нас-то с тобой размер ноги одинаковый, вот и подумал, что ты с радостью поделишься своей обувкой, — улыбаясь, сказал я, направляясь к вертолёту.

— Хе-хе! Да забирайте. Мне не жалко. Главное, сознание не потеряйте от аромата. Я-то ботинки ношу практически не снимая, — весело сказал Мирон.

Мы с Юрием запрыгнули в вертолёт, закрыли двери и приготовились к полёту.

— Куда дальше? В Стерлитамак или сначала за обувью? — насмешливо спросил Мирон.

— За обувью. Босиком бегать по снегу — то ещё удовольствие, — ответил я, непроизвольно сжав окоченевшие пальцы ног.

— Ага. Понял. Тогда летим в Давлеканово, а оттуда в Стерлитамак. Держитесь крепче, господа, — кивнул Мирон и стал клацать тумблеры на приборной панели.

Я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Нужно хоть немного поспать перед новым сражением.

Глава 13

Вот что значит выражение «гости дорогие». Мы прилетели в Давлеканово и направились прямиком в местную военную часть. Если честно, то я рассчитывал посетить военторг и купить там всё необходимое, но Мирон запросил местного командира части, и тот сказал, что обеспечит нас всем необходимым. Зря он это сказал.

Совершенно магическим образом со склада исчезли десять гвардейских мундиров моего размера. Помимо этого ещё и десять пар берцев! Вопиющий случай растраты вверенных материальных средств! Правда глядя на жирную морду прапора, выдававшего нам одежду, я могу с уверенностью заявить, что он украл в сотню раз больше комплектов одежды, чем взял я. Да и не крал я вовсе. За всё расписался в книге учёта. Можно сказать, что это оплата за труды наши ратные.

Нарядившись, мы погрузились в вертолёт и направились к Стерлитамаку. Мирон трещал без умолку. Рассказывал байки о том, как в молодые годы он сражался на передовой и потерял половину ступни. После этого его списали в запас, но сидеть на пятой точке Мирон не пожелал. Отучился на пилота и вот уже второй десяток лет пилотирует боевой вертолёт.

К слову, это далеко не первый вертолёт, вверенный Мирону. Его сбивали трижды. Два раза люди, один раз — твари. Но удачливый лётчик умудрялся не только выжить, но и вернуться в строй.

— Как-то раз патрулировал я границу с Юсуповским баронством. Лечу, значит, облачками любуюсь. А там погранцы Юсуповские браги перепили, видать. Решили, что я хочу их заставу разбомбить. Ну и шмальнули в меня из зенитки. Хвост у вертушки срезало начисто. Меня как начало кружить вокруг своей оси, думал, все потроха выплюну, а потом… Ох, твою ж мать! — закричал Мирон, резко дёргая рычаг управления вправо.

Вертолёт на полной скорости завалился на бок, пропуская мимо массивный силуэт, несущийся на огромной скорости. Краем глаза я успел заметить, что это был птерос. Следом за ним вынырнули ещё два таких же. Один завис над нами, второй нырнул под вертолёт, ловко развернулся в воздухе так, что его брюхо оказалось наверху, и уцепился лапами за полозья вертолёта. Машину ощутимо дёрнуло вниз.

— Вот же, суки! Держитесь! — заорал Мирон, начав раскачивать вертушку из стороны в сторону.

Нас болтало туда-сюда, я то и дело бился плечом о дверную стойку, а птеросы, парящие вокруг нас, оглушительно верещали. В затылок мне ударил морозный воздух. Обернувшись, я увидел, что Юрий открыл дверь и высунулся в пустоту на полкорпуса. Яркая вспышка рванула куда-то вниз и врезалась в птероса, разметав яркие искры во все стороны. Лапы твари разжались, и она полетела вниз.

Я тоже успел подбить одного. По примеру Юрия, открыл дверь, получил порцию морозного воздуха в лицо. Сформировал ветряное лезвие, которое на полном ходу врезалось в крыло птероса, решившего, что ему удастся вытащить Юрия из салона вертолёта. Полупрозрачный серп отсёк крыло твари. Издав протяжный визг, птерос стал падать вниз, закручиваясь по спирали. Это было красиво.

Третьего же прикончил сам Мирон. Резко дёрнув рычаг управления на себя, он заставил вертолёт затормозить, тем самым пропустил вперёд преследующего нас птероса. Как только птичка обогнала нас, Мирон взял её на прицел и нажал гашетку. Вертолётные пулемёты оглушительно загрохотали, выбрасывая снопы искр.

Огромные свинцовые пули разрывали тело птероса в клочья. Сперва оторвало хвост и лапы, потом оба крыла, а в финале перерубило пополам массивное тело.

— Ха-ха! Есть ещё порох в ягодицах! — расхохотался Мирон за мгновение до того, как пришлось плакать.

Оказалось, что был ещё один птерос. Бесстрашный монстр спикировал сверху и врезался клювом прямо в лопасть винта. Голову птичке тут же перемололо в мелкий фарш, вот только нам от это не