губу, чтобы не застонать от удовольствия. Она блаженно откинула затылок на каменный бортик и закрыла глаза, наслаждаясь тишиной и одиночеством. Здесь, в этом горячем источнике, она могла забыться, пусть всего на несколько минут. Теплая вода расслабляла каждую ее мышцу, стирая напряжение и усталость от долгого дня верхом.

Она услышала в отдалении голос Клятвопреступника и сперва подумала, что ей показалось. Талила инстинктивно обернулась, и ее внимание привлекла небольшая прореха в плетеном заборе из бамбуковых прутьев, который разделял мужскую и женскую половины онсэна. Затем голос раздался вновь, и не один.

Мамору говорил с кем-то, и это ее насторожило. Она замерла в воде, прислушиваясь, но все, что могла разобрать — это бессвязный гул.

Не в силах справиться с тревогой, она вылезла из воды, быстро обвив тело купальной простынёй. Она не могла избавиться от ощущения, что разговор был важным. Талила решительно шагнула в сторону плетеного забора, осторожно ступая по камню босыми ногами. Она присела возле небольшой щели, видневшейся меж бамбуковых прутьев, и заглянула в нее. И застыла.

Мамору говорил о чем-то с мальчишкой! Который прислуживал ему в онсэне.

Кровь и злость прилили к щекам Талилы. Она почувствовала себя такой глупой, как никогда прежде. Но почему-то она не двинулась с места, продолжив смотреть на них.

Мальчишка принес чай и как раз присел возле самого края воды, чтобы поставить поднос.

— Господин, — позвал он осторожно. — Дозволите спросить?

Она почему-то ожидала, что Клятвопреступник рыкнет на слугу, посмевшего нарушить его уединение. Но тот открыл глаза, взглянул на него и кивнул.

— Все говорят, что будет война... — прошептал мальчишка, смотря в землю. — Новая война со страной теней. Это правда?

Талила почувствовала, как к горлу подступает что-то тяжелое, и сжала губы.

Мамору тяжело вздохнул, будто решая, что ответить. Он сидел в воде по пояс, и мышцы на груди и в плечах были очерчены, даже когда был расслаблен.

— Почему ты спросил? — казалось удивительным, что ему было интересно говорить с мальчишкой, который лишь прислуживал ему.

— Мой отец, да будет чтима его память, умер в прошлую войну... — тихо отозвался тот. — У матушки остались только я и мой старший брат... Его же заберут, да?

Клятвопреступник не успел ответить, потому как в онсэн пришел кто-то из старших слуг. И он сразу бросился к мальчишке, намереваясь оттаскать его за уши.

— Господин, прошу простить нас, что помешали вам. Уж я с ним поговорю, уж я ему задам! — мужчина непрестанно кланялся и извинялся.

— Оставь его, — сквозь зубы процедил Мамору. — Оставь его, пусть прислуживает мне дальше за столом.

Талила вдруг подумала, что очень сложно ненавидеть человека, которого начинаешь узнавать.

Глава 10

Женщины ужинали отдельно от мужчин, и Талиле выпала нелегкая доля поддерживать беседу в компании жены наместника, его невестки, младшей дочери и многочисленной родни. В тот момент решение Мамору заночевать в городе уже не казалось ей таким прекрасным решением, и даже приятная истома после купания в горячем источнике не помогала ей смириться со своей участью.

Она плохо ладила с женщинами. Она была единственной дочерью и единственным ребенком в клане. У нее не было подруг-сверстниц, отец не позаботился об этом. Или не посчитал нужным. Со слугами и крестьянами общаться ей не дозволялось, и поэтому Талила росла в одиночестве. Тренировки и чтение служили ей утешением, и долгое время она даже не задумывалась, что что-то не так.

Пока жизнь не выкинула ее, словно рыбу, на берег без воды и без пищи.

А теперь она сидела и с трудом могла поддержать разговор. И ругала себя из-за этого.

Впрочем, разговор выходил не очень приятным, и она с удовольствием его избежала бы.

— Как вам живется в императорском дворце, госпожа Талила? — спросила у нее жена наместника.

Талила не могла понять: была ли женщина в самом деле так глупа? Или пыталась побольнее ее задеть?

Она нарочито поднесла ко лбу ладонь, откинув несуществующие волоски, и еще раз показала свои кандалы.

— Почти как дома, — прохладно сказала Талила, поигрывая обручьями на запястьях.

Жене наместника хватило совести или стыда отвести взгляд.

Удивительно, но о Клятвопреступнике ее просить не решился никто. После вопроса об императорском дворце она ждала следующего — о муже, но он не прозвучал.

— Отрадно, что вы сопровождаете мужа в походе и разделяете вместе с ним тяготы и невзгоды пути, — вместо этого ее похвалили. Правда, что-то едкое слышалось в певучем, ласковом голосе невестки наместника.

— Как и положено жене, — Талила усмехнулась.

Никто из этих глупых говорливых пташек не испытал и сотой доли того, что выпало ей. Обижаться на их колкости просто недостойно.

Когда пытка трапезой окончилась, Талила искренне улыбнулась. В покои по приказу мужа ее провожал один стражник.

— Госпожа, в лагере у реки вас будут ждать. Вы должны сбежать до того, как окажетесь в предгорье.

Торопливо, быстро шепнул ей самурай у самых дверей. Он развернулся, скрыв от нее лицо, и пошел прочь. Она обернулась и бросилась ему вслед, чтобы догнать, но женская обувь и одежда были для этого совсем не предназначены. Лучше бы она осталась в своей одежде! Но нет, в знак уважения хозяйки она надела узкое, неудобное, длинное кимоно.

— Стой, стой же! — шепотом прокричала Талила, но стражник был быстрее и ловчее нее.

Она его упустила. И вместо него врезалась в Клятвопреступника, который как раз выходил из-за угла.

— Что случилось?! — требовательно спросил он, поймав за плечи встрепанную жену. Потом он заметил, что Талила скинула обувь, и сжал губы в жесткую линию. — За кем ты гналась?

— У тебя в отряде полно предателей, — она сбросила его руки — он и не удерживал — и шагнула назад, не в силах скрыть разочарования.

Как она могла не обратить внимания на стражника, почему она даже мельком не взглянула в его лицо?!

— Я знаю, — равнодушно отозвался Мамору и прошел мимо нее.

Талила посмотрела ему вслед: прямая спина, широкий разворот плеч, четкий, уверенный шаг. И вздохнула. Она вошла в спальню спустя несколько минут, он как раз убрал катану на специальную подставку. Талиле пришлось усилием воли заставить себя отвернуться от оружия. Как бы она хотела вновь ощутить его в своей руке...

— Я хочу научить тебя сопротивляться воздействию магии теней,