– Не хватает нескольких концентратов. И дрожжи уже два месяца как просрочены. Конечно, я все равно могу их использовать…

– Нет, я принесу новые, – решительно сказал Джун и, дотянувшись ногой, легонько пнул картонную коробку с бутылочками. Содержимое жалобно звякнуло. – Значит, зря я тащил это сюда? Представление отменяется?

Он-то уже настроился полюбоваться искусственным брожением и всей последующей магией, предшествующей появлению на свет самодельного спиртного.

Сонми не заметила его разочарования. Ее рассеянность мешала только окружающим, но ей самой – никогда. Мечтательно оглядев содержимое шкафчика еще раз, она обошла стол – пальцы ласково касались завалившей его утвари. Джун запрокинул голову к потолку, покорно ожидая, пока Сонми соберется с мыслями.

– Ну… – через минуту выдала она задумчиво. – Думаю, представление немного переносится. Я ведь так и не решила, что именно разлить по бутылочкам. Вот скажи, – подойдя к креслу, где он сидел, Сонми наклонилась и пристально заглянула ему в глаза. С тех пор как в ее жизни появился клуб по интересам, грани личного пространства немного стерлись, – какой напиток ассоциируется у тебя с кинетиками?

– Что-то шипучее? – предположил Джун.

– Шампанское? Боюсь, шампанское в бутылочках с надписью «Защитим права кинетиков!» воспримут не слишком-то серьезно.

Джун тактично промолчал о том, что затея в целом выглядела как угодно, но не серьезно. Ему чертовски не хотелось ставить палки здравого смысла в колеса разогнавшейся Сонми – было приятно видеть ее такой деятельной после долгих лет затворничества. Даже Майра немного успокоилась. Вместе с Сонми они содрали мультяшные плакаты с окон и даже несколько раз ходили в кофейню на одном из средних уровней. Джуна беспокоило лишь то, что инстинкт самосохранения Сонми притупился вместе с желанием прятаться от мира. «Друзья кинетиков» были преимущественно сетевым явлением. Заявляя о своей цели избавить кинетиков от принудительной полицейской службы, они планировали мирные демонстрации и в целом были вполне безобидными. Но история не раз показывала, как машина тоталитаризма сметает наивных идеалистов. Джуну не хотелось, чтобы Сонми постигла та же участь.

– Думаю, это все-таки будет лимончелло, – решила она, выдергивая его из задумчивости. – Я напишу тебе список ингредиентов, принесешь завтра. Только после полудня, утром у нас конференция с Друзьями, я бы не хотела прерываться…

Любого другого Джун сразу послал бы далеко и надолго, но только не Сонми. Она так формулировала просьбы не из-за высокомерия. Просто ее мозг был устроен своеобразно: разницу между просто фактами и фактами в обертке из социальных условностей – вроде вежливости и такта – она не ощущала.

– Хорошо, Сон. – Вздохнув, Джун поднялся с дивана и потянулся. – У меня еще дела в «Пиццериссимо», так что…

– Стой! – закричала вдруг она. Ее взгляд остекленел, рот приоткрылся, обнажая маленькие зубы. Что-то происходило в ее дополненности. – Новое обращение от Каза! Послушаешь?

Джун закатил глаза.

Казимир Лукаш был директором «Справедливости» – благотворительной организации, по размаху и популярности уже больше походившей на молодую партию. Некоторые критиковали «Справедливость», считая, что та много на себя берет, но большинство знакомых Джуна смотрели на целеустремленного и обаятельного Лукаша как на мессию, который принесет в Цитадель перемены. Конечно, никто не смел говорить об этом открыто: все прекрасно помнили, как жестоко Второй Порядок расправился с Партией Процветания, бросившей ему вызов. Что сдерживает Гармонию от того, чтобы поступить со «Справедливостью» так же? Молодая организация пока ни о чем не заявляла, занимаясь благотворительностью, курированием сепарантов, вопросами спонсорства, – и постепенно завоевывала сердца. Это было несложно, особенно на средних и нижних уровнях Цитадели.

«Друзья кинетиков» считали, что Лукаш положит конец принуждению кинетиков к службе («Недоказанное принуждение», – мрачно напомнил себе Джун). Сонми часто цитировала его выступления, замаскированные под организационные пятиминутки в дополненности, под самым носом у Гармонии. И как бы Джун ни пытался иронизировать, чувствовалось, что в Цитадели назревает необъявленная, тактически выверенная и очень осторожная революция.

Другое дело, что в успех такой революции Джун не верил.

– Гефеста меня убьет, если я задержусь, – буркнул он, даже не повернувшись в сторону планшета, на который Сонми успела перебросить видео. Та равнодушно кивнула, поспешно надевая наушники-вкладыши, – Лукаш уже начал речь.

* * *

В «Пиццериссимо» Джун заскочил с заднего входа, едва не сбив с ног грузчицу с мешком муки. На вентиляции рабочих помещений в последнее время экономили – от жара и запахов закружилась голова. Один из уборщиков поймал его за рукав.

– Тебя Гефеста искала.

– Зачем? – в голове Джуна промчался калейдоскоп недавних косяков, за которые ему могло бы влететь.

– Она на пункте выдачи с каким-то пользователем. Ждут тебя.

Похоже, Виктор вновь пришел по его душу.

После исчезновения Кай Джуна уже несколько раз посещали представители Гармонии. Он неизменно блестяще играл роль обиженного на жизнь сепаранта, клянча у пришедших лишние талоны и обеспокоенно выспрашивая, как скоро ему назначат нового спонсора. В жадность и ограниченность сепарантов Гармония верила с охотой. Поэтому, переглядываясь, ее посланники скомканно обещали Джуну уладить в скором времени все вопросы и уходили ни с чем.

Виктор же наведывался в «Пиццериссимо» совсем не по долгу службы. Джун не представлял, что Кайтен должна была рассказать о нем, чтобы Вик так цеплялся за связь сепаранта со своей внезапно спятившей девушкой. Актерские способности Джуна его совсем не впечатляли. Кроме того, Джун не мог исключать, что Гармония использует Вика в качестве приманки в надежде, что, наивно согласившись помочь влюбленным воссоединиться, Джун выведет их на Кайтен. Черта с два.

Не говоря уже о том, что он сам не представлял, где ее искать.

Протиснувшись мимо оставленных каким-то умником прямо в проходе ящиков, Джун уже приготовился было к очередному представлению. Но с Гефестой у ряда терминалов стоял вовсе не Виктор Сэйбек.

– Джун? – Гефеста обеспокоенно оглянулась. – Детектив Воронов хочет с тобой поговорить…

– Гефеста, дорогая, зачем так официально, – улыбнулся Алистер, не сводя с Джуна холодного взгляда. – Мы ведь с вами почти уже друзья. Просто Ал, хорошо?

«Дорогая»? Джун отчаянно пожалел, что Джонар отсутствовал – занимался вопросами поставок парой уровней ниже. Уж ему-то фамильярность Воронова по отношению к Гефесте вряд ли пришлась бы по душе. Сильнее Джун жалел лишь о том, что Алистер не сгнил где-то в трущобах нижних уровней с ножом в ребрах. Такое вполне могло бы случиться: детектив Воронов не трясся за свою жизнь и не боялся пачкать руки, самолично расправляясь с врагами Гармонии. Это была одна из вещей, делавших его таким крутым. На первых порах, когда Алистер только появился в жизни Кайтен, Джун был от него в восторге.