Утром за завтраком мы продолжили болтовню. Дашка вертела головой, с ненавязчивой пристальностью оценивая отдыхающих. Я тоже поглядывала, но без особого смысла, так, за компанию, да из скуки. Внезапно оторопела.

Я увидала его. Следователя.

Он сидел за несколько столиков. Завтрак на двоих. С ним была женщина. Судя по возрасту, отсутствию макияжа и вялому разговору – жена. Он смотрел в чашку кофе, потихоньку потягивая. Вот поднял глаза. Рука с чашкой застыла. Он увидел меня.

Я кивнула.

Он зажмурился, тряхнул головой. Посмотрел осознанно. Глаза потеплели, по губам скользнула улыбка, и он тут же уткнулся в свой кофе. Иногда поглядывал, но никаких знаков явно не подавал.

Я намек поняла. Случайная встреча, не более того.

– Кто это? – Дашка перехватила мой взгляд и развернулась с откровением беспардонности.

– Да так, знакомый. Не надо так пялиться, веди себя прилично.

Вопреки моему призыву она продолжала его изучать, пока не выдала заключение, сверкнув проблеском самки в игривых глазах:

– Интересный…

В первый день мне все нравилось абсолютно. Во второй тоже нравилось, однако появилась усталость. В третий все еще нравилось, но я почувствовала нарастающее раздражение, оттого что даже самую малость не находилась одна. Тим-билдинги, тренинги, ролевые игры. Все мое время поглотила корпоративная вездесущность. Плюс еще Дашка с ее нескончаемой болтовней.

На третий день после обеда я сбежала от всех подышать свежим воздухом.

Желтый солнечный снег расчертили сизые тени. На лазурное небо легли кружева пушистых ветвей. Я прошлась через парк, обогнула отель и вышла к площадке, за которой ландшафт полого спускался вниз, и распахивался простор.

Здесь было людно и пестро. Все двигались, мельтешили. Играла музыка. С ровным скрипучим рокотом вращалась карусель бугельного подъемника. Веселые люди в ярких спортивных костюмах катались на лыжах с горы. Я остановилась у склона. Прикрыла веки. Подняла лицо к заале́вшему солнцу.

Вдруг услышала хруст резко взрезанного лыжами снега. Кто-то подъехал и лихо затормозил. Совсем рядом. Я не слышала, чтобы лыжник двинулся дальше. Он явно остался стоять. Мне показалось, я чувствую взгляд.

Открыла глаза. Это был он.

– Судьба уже в третий раз случайно пересекает наши пути. Глупо делать вид, будто мы не знакомы, согласитесь.

– Здравствуйте, гражданин следователь.

– Зачем же официально?

– Вы так и не представились. Хотя успели повлиять на мою судьбу.

– Извините… Ге рман Ильич. Для вас – просто Ге рман.

В лыжном костюме он был строен и молод, казался моим ровесником. На загорелом лице сияли глаза, светились жемчугом зубы. Сущий красавец с рекламы «лайф стайл» из журнала «Astrus». Меня это, впрочем, никак не касалось.

– Я здесь по работе, с «Нордфармой».

Он понимающе закивал. Поинтересовался, как мне работа. Я поблагодарила. А вот он приехал кататься. Оставалось порадоваться за него. Постояли, поулыбались. Я не знала, о чем говорить. Спросила, где его компания.

– Знаете, – вздохнул он, – иногда так хочется побыть одному.

Его взгляд померк, словно изнутри наползло облако. Я не стала расспрашивать. Он помолчал, озираясь по сторонам. И вдруг начал рассказывать, что приехал с женой, той здесь не понравилось, крутила носом, капризничала, хотя, между прочим, он ее силком не волок, сама навязалась, он предложил ей поехать домой, так нет же, уперлась, осталась, а сегодня вдрызг разругались, она пошла на массаж, а он, наконец-то, на горку, без обузы, без сцен.

Он рассказывал иронично, пытаясь не жаловаться, а посмеиваться. Как бы и меня приглашая к улыбке. Я почувствовала себя неуютно. Зачем мне подробности чужих неурядиц? Ничего в этом нет смешного. Похоже, он понял, умолк.

Неожиданно спросил:

– Вы на горных лыжах катаетесь?

То, что я не умею, он воспринял с восторгом. Предложил научить. Мое вежливое уклонение лишь добавило ему настойчивости. Наконец, в раздевалке, когда я узнала, сколько стоит прокат оборудования, мой ужас безденежья воодушевил его немедленно раскошелиться.

Оказалось, что настоящий ужас еще впереди. Лыжи скользили. Не стояли на месте даже на горизонтальной поверхности. Ну а самый малейший наклон тут же увлекал в ускорение, и я разгонялась, визжа как резанная, пока Герман меня не поймает.

Сам он катался как бог. Я поняла это быстро, оценив дистанцию между моей неуклюжестью и его мастерством. В качестве инструктора он тоже весьма преуспел: за короткое время научил меня тормозить «плугом» и, перенося вес на внутренний кант, уходить в поворот.

Время исчезло. У меня получалось. Мне начало нравиться. Пологая горка для новичков уже не бросала в пот, а вызывала парение радости. Обнаглев, я поперлась на настоящий склон. Герман лукаво посмеивался, не препятствуя. С замиранием сердца я оттолкнулась и осторожно поехала. Поначалу я управлялась: лыжи «плугом», перенос веса, поворот, еще поворот. А в какой-то момент осознала, что разгоняюсь и не могу повернуть, меня несло, я достигла той скорости, где терялся контроль ситуации, и таращилась на летящую мне навстречу толпу в конце длинного спуска. Я в отчаянии закричала…

Вдруг меня подхватило, прижало, скольжение замедлилось. Остановилось. Катастрофы не будет. Меня надежно держал Герма н.

– Поосторожней, не увлекайтесь!

– Я знала, вы меня спасете. Я вам верю.

– Не верь мужчинам. – Он улыбался, глаза лучились.

– Почему? – Дышалось тяжело.

– Потому. – От него исходил жар. – Все будут хотеть от тебя одного. И, в конце концов, обманут.

– Что, и вы? – Сглотнула слюну.

– Я?.. Я в первую очередь.

Опять ирония. Но я видела: за веселой его игрой, в глубине, в самом омуте глаз, лежит темная грусть. И еще обратила внимание: он перешел со мною на «ты». Я почувствовала щекочущее смущение.

Внезапно он объявил:

– Вам осталось пятнадцать минут. Не забудьте сдать лыжи. Держите номерок.

Протянул мне жетон, оттолкнулся и заскользил прочь, даже не попрощавшись. Оглянулся. Но не на меня, а наверх, на начало склона.

На бугре, в стороне от лыжников, стоял наблюдатель. Жена.

Вернувшись домой, купила журнал «Туризм-отдых». Перед глазами романтически запестрило: Домбай, Паландакен, Высокие и Низкие Татры, Червиния, Андорра, Цель-ам-зее, Вальдд′Изер, Шамони, Мерибель, Куршавель. Хотя бы раз в год нужно куда-нибудь вырываться. А по выходным можно кататься недалеко от столицы. Разумеется, при наличии денег.

Решила об этом поговорить с моим Сладким. А то что-то совсем мы закисли. Одно и то же: его родители, мои родители, его работа, моя работа, наша квартира – замкнутый круг и никакого просвета. Пора из этого выбираться.