– Даже при коммунизме не исчезнет желание работать, – назидательно объяснял майор. – Человек должен трудиться. Я вот на пенсии. Могу отдыхать. А меня тянет делом заняться. Скучно без дела.

Егор понимающе кивал. А вскоре ушел домой. Зато майор продолжал сидеть. Теперь он мешал Анатолию Николаевичу.

– Виктор Петрович, на сегодня достаточно. Идите. Мы с Валентиной Степановной тоже сейчас пойдем.

– Хорошо. Завтра работаем?

– Да.

– Ну… до завтра. Учтите, я намерен работать всерьез.

Рука у него была крепкая.

Наконец они остались вдвоем.

– Как тебе этот майор? – полюбопытствовал Анатолий Николаевич.

– По-моему, нормальный мужик.

– Как думаешь, что его привело?

– Не знаю. Мне кажется, ему просто скучно.

– Если будет по-настоящему работать, я ему заплачу… Иди сюда.

– Зачем?

– Иди.

Прежде, чем выполнить его просьбу, Валентина заперла дверь и потушила свет. Она правильно поняла Анатолия Николаевича. Едва она приблизилась, он схватил ее, стиснул в объятиях.

– Ого, – прошептала она. – Я думала, все силы на выборы уходят.

– Не все…

Он принялся ее целовать. Потом быстрыми руками стянул с нее брюки, трусы. И вновь стол выполнил несвойственную ему функцию. Все получилось чересчур быстро, невнятно. Анатолий Николаевич переживал.

Домой отправились пешком. Промозглая погода не казалась помехой.

– Интересно, что успели сделать Сергей с Петром? – размышлял вслух Кузьмин. – Где они сейчас? Если бы я не позвонил, вообще неизвестно, когда бы они выехали. Догляд нужен за каждым. Где сознательность? Где чувство ответственности?.. Когда заведем квартиру, большой телевизор купим. В гостиную. Будем смотреть по вечерам. Сидеть на диване и смотреть. Хорошо?

– Если тебе хочется, купим. – Ее улыбка была тихой, лукавой.

Немного подумав, он уточнил:

– Надо, чтобы в гостиной никто не спал. Не будем ставить диван. Телевизор, обеденный стол, кресла. Сервант. И все. Больше ничего.

– Согласна…

Дома Николаша отчитывался ему, что успел сделать со своими приятелями за последние дни.

– Срывают, сволочи, – бойко сетовал он. – Мы клеим, а они срывают. А так мы всё обработали. Везде твои листовки и против этого… Квасова. Другие мы тоже срываем.

– Это хорошо. Только чтобы вас не схватили, когда вы срываете.

– Пусть попробуют… – Лихое выражение на худом лице сменилось осторожным, конфузливым. – Пап, давай купим компьютер.

– Ты что! Дорого.

– Не новый. Пашка свой продает. Ему отец другой хочет купить.

«Для штаба, – мелькнуло у Анатолия Николаевича. – А что? Нормально. Для работы нужен. Юрий Иванович тогда ругался, что от руки написано. Для работы…»

Он как бы случайно сунул руку под матрас – деньги на месте. Все в порядке.

– Хорошо, давай купим. Для штаба. И пока он там стоять будет. А после выборов домой перенесем. Скажи Пашке, что купим. Только чтоб не дорого. Понял?

– Да. – Николаша вскочил, ринулся к двери.

– Стой! Ты куда? Половина двенадцатого.

– Ничего. Пашка не спит.

– Там еще есть родители, – попытался напомнить Анатолий Николаевич, но было уже поздно. Дверь отделила его от сына.

Понедельник вовсе не является тяжелым днем, когда занимаешься выборами. Он похож на другие составляющие недели, как и суббота, и воскресенье. В предвыборной гонке дни теряют свой цвет, свою особенность, тональность. Мелькают подобно километровым столбам, отличающимся лишь цифрами на табличке.

Понедельник потащил Григория на очередную встречу. Председатель женского совета оказалась модной женщиной лет сорока. Элегантный костюм подчеркивал фигуру. Ни одного лишнего миллиграмма.

На лице – хороший загар. Протянула холеную руку, предложила сесть в кресло.

– Ну как вы, решили? – спросил Григорий.

– Есть проблемы. Есть… С вашим кандидатом не всё в порядке.

Григорий добродушно усмехнулся. Он давно был готов к подобным претензиям.

– Вы имеете в виду расхожее мнение, что Мельниченко – представитель криминала? Но разве он был осужден? Только суд может назвать человека преступником. Он не был осужден. Получается, его обвиняют незаслуженно. И чем он отличается от губернатора, от высоких госчиновников, У тех тоже много собственности. Как она появилась? Тяжким трудом? Бережливостью? Между прочим, на заводе, который ему принадлежит, ситуация наиболее благоприятная в городе – зарплата самая высокая и выплачивается в срок. Он заботится о людях. По-вашему, это признак принадлежности к криминалу?

– Зачем вы так? Мы всё понимаем.

– Не-ет. Необходимо поставить эти самые точки над «и». Прежде власть к нему плохо относилась, но теперь с этим всё в порядке. Вы знаете, что «Единая Россия»…

Именно в этот момент раздалась музыка из его кармана. Звонили на мобильный, который был извлечен на свет. Извинившись, Григорий нажал зеленую кнопку, приложил компактное устройство к уху. Звонок долетел к нему со Старой площади. Григория вызвали в столицу. Немедленно.

– Вот, звонили из администрации президента, – сообщил он лощеной даме. – Мы с ними в теснейшем контакте работаем. Просят срочно прибыть в Москву. Хотят в очередной раз посоветоваться. Надо лететь… Я бы на вашем месте поддержал.

– На вашем месте я бы настаивала на том же. – Столь ехидной, острой улыбки он давно не видел.

«Стерва», – таков был окончательный диагноз. Тем не менее, лицо сохранило самое вежливое выражение.

– Всего доброго.

Аэропорт привычно пропустил его через себя, засунул в самолет. Борьба с земным притяжением вновь завершилась победой летательного аппарата. Пробыв около часа в воздухе, самолет решил, что этого достаточно, и вернулся на земную поверхность. Григорию пришлось брать такси – он не успел предупредить своего водителя. Менее чем через час он появился на Старой площади. Что в итоге?

– Твой подопечный пойдет не от «Единой России», – прозвучало в солидном кабинете. Далее последовало название одной из думских партий.

Стоило ли мчаться на самолете, потом на машине, чтобы услышать такое? Бред!

– Зачем? – жухлым голосом поинтересовался Григорий.

– Так надо.

Черт знает что! Глупость! Идиотизм!

– Лёня, это плохой вариант.

– Послушай, у нас тут кроме выборов есть проблемы. – Чиновный голос звучал невероятно устало. – Разве с нынешней Думой работать не надо?.. Я пытался оставить твоего кандидата. А мне руки выкручивают. Коммунистам тоже необходимо что-то дать. Иначе трудно рассчитывать на их поддержку в ключевых голосованиях.