Абсолютно непосильная для меня задача, потомучто я не способна включить агрегат, вот уж здесь никогда не сумею вдеть нитку виголку. В памяти вновь заворочались осколки школьных знаний, вот ТамараФедоровна вещает, тыча указкой в допотопное изделие советской промышленности:

– Девочки, запомните, катушка ставится наштырек, потом нить проходит сквозь колечко вверху, продевается в регулятор,цепляется за…

Фонтан знаний иссяк, наверное, в этот моментпятиклассница Тараканова мирно заснула или принялась читать под партойочередной роман Жюля Верна, так и не узнав никогда, куда следует вдевать нить,чтобы начать строчить на машинке.

И что прикажете делать? Зарыдать от отчаянья?Ну, это всегда успеется…

Я заметила на том же подоконнике большойстеплер. Взвизгнув от радости, я схватила его и ринулась к несчастнымдрапировкам. Меньше чем за пятнадцать минут проблема оказалась решенной.

Ощущая себя путешественником, который водиночку, в плавках и ластах добрался до Северного полюса, я обозрела «наряд»для окна и спокойно отметила: в целом вышло недурно, колечки на месте, ниткиснизу не торчат и обе половинки одинаковой, ладно, почти одинаковой длины. Нотеперь во всей красе встала новая, на этот раз, похоже, совершенно неразрешимаязадача – парча заканчивается на уровне верхнего края батареи, она слишкомкороткая, и длиннее ее не сделать никак.

Я было снова приуныла, но потом стряхнула с себяпечаль, столько трудностей преодолела благополучно, неужели споткнусь о ерунду?Между прочим, в моем распоряжении имеется еще рулон шелка. Хозяйка явнонамеревалась сделать из него ламбрекен. На мой взгляд, это просто лишнийпылесборник, но кое-кто в восторге. И вообще, желание клиента закон! Шелкамного, его с лихвой хватит на ламбрекен и на удлинение основной части.

Ровно час понадобился мне, чтобы сделать изокна конфетку. По истечении этого срока я снова обозрела «пейзаж» и пришла ввосторг. Занавески из парчи ниспадают складками, сверху ламбрекен из шелка, онже прикреплен при помощи степлера внизу. Длина нормальная, вид восхитительный,можно звать хозяйку, вот только нужно аккуратно собрать обрезки и спрятать степлерсо скрепками.

– Мяу, – раздалось за спиной.

Я обернулась, из-под дивана вылезласимпатичная белая кошечка.

– Мяу, – повторила она, – мяу.

– Тебе нравится? – улыбнулась я инаклонилась, чтобы погладить Мурку.

Обычно животные не шарахаются от меня, понимая,что ничего дурного я им не сделаю, но эта киска оказалась чрезмерно нервной.

Пугливо вздрогнув, она вскочила на стол.

– Эй, уходи, – велела я, –нельзя безобразничать.

Кошка зашипела и перелетела на сервант, скинувпо дороге железный подсвечник. Жуткая вещица, позолоченная, как и все предметыинтерьера комнаты, с громким звоном покатилась по полу. Звук испугал животноееще больше, оно резко присело, прижало уши к голове, затем, легко оттолкнувшисьвсеми лапами, прыгнуло на занавеску и вцепилось в шелк.

– Стой! – завопила я.

Киса свалилась с драпировки, пытаясьудержаться, она выпустила когти и изодрала часть ламбрекена в клочья. Воттеперь мне стало по-настоящему плохо, ткани-то больше нет.

– Оля, – постучала в дверьхозяйка, – все хорошо?

Я хотела бодро воскликнуть: «Да», но языкприлип к гортани. Мерзкая кошка, услыхав голос хозяйки, распласталась камбалойи юркнула под сервант. Эвакуацию она проделала молча, испарилась так, словно ееи не было.

В скважине заворочался ключ, поняв, чтоМаргарита сейчас войдет сюда и вспыхнет вселенский скандал, я попыталаськое-как исправить положение. Пока хозяйка открывала дверь, я успела вскочить налестницу, замотать кое-как за карниз кусок изуродованного шелка и сноваочутиться на полу.

– Что у вас случилось? – озабоченноспросила Маргарита. – Отчего шум стоит, вы с лестницы упали?

– Нет, – заулыбалась я, –подсвечник свалила, уж извините.

– Ерунда, – отмахнулась Рита, –железка не стеклянная. Долго вам еще работать?

– Все уже!

– Да ну! – обрадованно восхитиласьМаргарита и стала приглядываться к занавескам.

Я внимательно следила за ее медленновытягивающимся лицом и, когда щеки Риты стали краснеть, перепугаласьокончательно, но тут на пороге появилась Линда и быстро поинтересовалась:

– Нравится? Это называется… э… «Рассвет вГреции».

– Ага, – растерянно кивнула Рита.

– Понимаете, можно было просто повеситьзанавеси, ну такие, самые обычные, – жестикулировала Линда, – беззатей, мещанский вариант: две тряпочки и ламбрекен. Но вы, похоже, женщина сутонченным вкусом, в вашей гостиной подобный ляп неуместен.

– А-а-а, – протянула Рита.

Поняв, что хозяйка пока не собирается битьменя, я расслабилась, а Линда, очевидно, ощутила прилив вдохновения, потому чтозатараторила со скоростью взбесившейся кофемолки:

– Идея оформления окна проста: победа днянад ночью или, если хотите, возьмем шире, торжество света над тьмой. Видитепарчу?

– Ну…

– Это Солнце, а шелк олицетворяет тучи.Ясный луч поднимается из тьмы и вновь уходит в нее, это яркий философскийтекст, попытка объяснить окружающим: жизнь полосатая, она состоит изчередования добра и зла. Вы ведь такую идею выразили, объясняя мне свое виденьеоформления окна?

– Я? – вздрогнула Рита.

– Ну да, я еще подумала, наконец-товстретился клиент, который готов к пониманию сути вещей, а не желает простообвеситься тряпками. Окно – это выход в мир, а занавески – образец ощущениядействительности, квинтэссенция дизайна, аура помещения, инь и ян кубатуры,смысловая нагрузка, концептуальная вещь.

– Э… э…

– Именно так! Опять вы правы, это элементвашего дао!

Маргарита стушевалась, потом пролепетала:

– Вообще-то здорово, а почему ламбрекенза карниз замотан?

– Это показывает окружающим, что злоконечно! Ваше окно эксклюзивная вещь, созданная лучшим дизайнером Москвы, Оля…

Я вздрогнула.

– …лауреат многих престижныхпремий, – безостановочно тарахтела Линда, – она имеет золотыеножницы, платиновый наперсток и… и… еловую ветвь на Каннском фестивале.

– Надо же, – с уважением глянула наменя Рита.