Мюррей открыл переднюю дверцу. Парню пришлосьобойти машину, при этом он все время болтал, но, наконец, уселся на переднемсидении. Он и впрямь накачался наркотиками: расширенные зрачки красноречиво обэтом свидетельствовали. Устроившись, он затрещал без умолку:

– Мы ничего плохого не хотим но такая чувиха,как она, не должна таскаться всюду, показывая порнофотографии всем, кому нелень…

В отчаянии я закричала:

– Да что вы несете-то? Никому я ничего непоказывала, украли их у меня из дома!

– Заткнись! – рявкнул Мюррей, и я замолчала.Он повернулся к этому парню:

– Пойдем, поговорим. А кто этот другой мужик вмашине?

– Никто. А выходить я не хочу. Мы можемснизить цену до четырех тысяч, но платить надо на месте.

Мюррей покачал головой:

– Нет! Давайте-ка поговорим о делах без этойдевушки, так что надо бы выйти.

Знаками он показал мне, чтобы я приоткрыладверь и могла слышать то, что происходит снаружи. Потом он вышел под дождь, аэтот молодчик последовал за ним. Судя по его бессвязной болтовне, он, наверное,и не замечал, идет ли дождь или светит солнце.

Когда Мюррей выходил из машины, второй типвылез из их автомобиля, раскрыл зонтик и пошел к нам. Он казался главным, и,несмотря на темноту и зонт, скрывавшие его лицо, я сразу догадалась, что этоМак – по тому, как он был высок. Втроем они поговорили минут десять. Вдругмощные фары осветили эту сцену, и огромная машина остановилась позади нас.

Тут я вконец испугалась. Что же происходит?Нас что, попытаются убить? Водитель тяжелого грузовика соскочил на землю, итолько теперь я заметила, что недалеко от нас стояла телефонная будка. Шофервошел туда и стал кому-то звонить. Мне показалось, что он пробыл там целый час,хотя на самом деле прошло не более двух минут.

Все это время меня мучил вопрос: о чем жеразговаривает эта троица и что все-таки сделает Мюррей? Наконец, водительгрузовика вышел из будки, сел в машину и уехал.

Мак, тщательно укрывавшийся своим зонтом,вернулся к машине и сел в нее, плотно закрыв дверь. Потом я увидела, как Мюррейсделал молодому знак, приглашая его идти к нашей машине, и услышала его слова:

– Подождите минутку, я их сейчас достану.

Потом Мюррей подошел к машине и громко сказал:

– Дам я вам эти чертовы деньги. Только отдайтемне фотографии.

Я и вправду вела себя, как дура:

– Мюррей, но у меня нет четырех тысяч!

– Заткнись! – хрипло прошипел в ответ Мюррей.Через опущенное стекло машины он достал какой-то коричневый мешок, который былтак сильно набит, что, казалось, вот-вот лопнет. Затем он пригласил молодогозайти под свод аллеи, где дождь не мог им помешать считать деньги.

Я видела, как Мюррей направился к тупику.Молодой шантажист прошел рядом со мной, огибая машину, и я на мгновение увиделаего лицо, хоть и не очень отчетливо из-за дождя. Мюррей сунул руку в мешок, какбы собираясь достать оттуда деньги. Вдруг раздались три глухих выстрела – иблондин упал. Только я могла видеть то, что происходило в аллее, от второгошантажиста она была закрыта нашей машиной. Мюррей не спеша подошел к машине,засунул что-то в свой карман, сел за руль, и мы поехали. Я все еще сиделасзади.

– Господи, Мюррей, да что же вы наделали?!

Мюррей ответил мне как обычно:

– Не беспокойтесь.

– Да как же мне не беспокоиться? Вы только чтоубили человека, я ведь слышала, как вы стреляли, хотя у вас и пистолет сглушителем. Это его вы прячете в мешке?

Я бомбардировала его вопросами всю обратнуюдорогу. Наконец Мюррей проговорил:

– Малышка, с таким дерьмом, как эти люди,церемониться не стоит. Кто дал им право шантажировать девушку, которая вовсюработает, чтобы прокормиться?

– Да, но у вас так и нет фотографий?

На что Мюррей повторял:

– Не волнуйтесь, все фотографии вы получитезавтра.

У меня в глазах стояла увиденная мною сцена:блондин, падающий на мокрый песок аллеи. Да, это был наркоман и хулиган, но явидела, как его убили, и убит он был из-за этих проклятых фотографий! Я так ине удержалась от того, чтобы спросить Мюррея:

– Да скажите мне, пожалуйста, что же будетдальше?

Наконец Мюррей ответил:

– Второй придурок, сидевший в машине, невидел, как я убрал молодого, ну, а слышать он тоже ничего не мог из-заглушителя. На сегодня у меня еще есть работа: мне нужно избавиться от пистолета.

– А что будет с тем, другим?

Мюррей ответил, не отрывая глаз от дороги:

– Им займутся.

– Его тоже убьют?

Мюррей ответил почти нормальным голосом:

– Да, пожалуй. Два моих парня давно сидят застеной кладбища. Эти придурки не могли придумать лучшего места. Через несколькоминут толстый тип начнет беспокоиться, почему так долго нет его напарника, ипойдет его искать, – тут Мюррей рассмеялся. – Он увидит, что его дружокваляется на песке, и в этот момент мои люди займутся им. Ну, а то, что будетпотом, я расскажу вам завтра.

Без пяти девять Мюррей высадил меня у дома иназначил встречу на завтра. Я только успела войти в дом, как явился клиент, скоторым у меня был договор провести вечер. Я-то только что пережила самыеужасные моменты в жизни, а он явился с комплиментами, любезными словами,приветствиями и кучей словесной шелухи. Я едва могла отвечать, и мы отправилисьобедать в один из ресторанов Чайнатауна. Я перевернула две тарелки, пока смоглапроглотить ложку супа, и в конце концов сказала:

– Послушайте, я очень нервничаю. Не могу вамсказать, почему. Поедем в гостиницу, и там я в вашем распоряжении. Делайте сомной все, что хотите, но только не будем возвращаться ко мне. Да и на работузавтра я идти не хочу.

Я немного рассказала ему о том, что со мнойпроизошло, разумеется, без всяких подробностей и без того, чем все закончилось.Он вел себя очень мило, привез меня к себе в гостиницу и всю ночь занимался сомной любовью. Утром он дал мне 100 долларов, хотя я в первый раз в жизни веласебя, как египетская мумия, и лежала рядом с ним бревно бревном.