Ник ловко перевернулся. Хлоя оказалась снизу. Лежа на спине, позволила чувственному наслаждению поглотить себя, отдалась в его власть.

Он уверенно раздвинул ей ноги. Она глубоко вдохнула и медленно выдыхала, пока он проникал все глубже и глубже. Сжала руками его бедра. Ее тело изогнулось, позволяя ему погрузиться на всю длину.

Ник застонал и, проникая все глубже, отдавал ей всего себя.

— Обхвати меня ногами, Хлоя, — приказал он.

Она повиновалась. Он начал двигаться, с каждым толчком стараясь дотянуться до новой глубины. Хлоя тем временем погружалась в глубь себя, в глубь Ника. Вскоре оба были охвачены сильнейшим оргазмом, не в состоянии дольше оттягивать момент истины.

Через несколько минут они лежали на подушках, остервенело хватая губами воздух.

Хлоя повернулась лицом к Нику, беспокоясь о том, что он может охладеть к ней. Однако страх не успел закрепиться в сознании. Умиротворенный Ник крепко прижал ее к себе.

— Тебе не больно?

Хлоя присела, натянув простыни до подбородка.

— Ты про ногу? — Он кивнул. — Только когда смеюсь. Нет, правда, она будто немеет. Просто нервные окончания сильно повреждены. Иногда я чувствую, что кожа будто стянута. Тогда я втираю это.

С этими словами она потянулась к прикроватному столику и взяла оттуда бутылочку.

Он живо представил ее на больничной койке, одну, и на него с пущей силой нахлынуло желание защитить ее от всего на свете.

— Как долго ты находилась в госпитале?

— Дольше, чем хотелось бы. Швы не срослись из-за занесенной инфекции. Пришлось перешивать заново. Поэтому я не лягу под нож снова.

Ник напрягся.

— Тебе предлагали?

Хлоя кивнула.

— Не лучше ли послушать специалистов?

— Хирург не дает гарантии, что сможет улучшить внешний вид, а я не хочу, чтобы меня снова кромсали и шили.

У Ника ком встал в горле от слов Хлои. Он крепче прижал ее к себе.

— А вдруг получится?

Она отстранилась от него.

— Я не стану идеальной.

Он увидел, как слезы катятся по ее раскрасневшимся щекам, и почувствовал, что сердце разрывается от жалости.

— Не плачь, милая. — Он нежно притянул ее к себе.

Впервые за долгое время Ник хотел подольше понежиться в постели. Яркие лучи солнца, пробивающиеся сквозь шторы, должны были разбудить Хлою. В ее постели он ощущал, что именно так и должно быть. Это спокойствие лучше любого сна, к тому же снова мог присниться кошмар, и Ник рисковал неосознанно ударить Хлою, зная о случаях, когда люди, видящие кошмары, двигались и наносили удары своему партнеру. Он не простил бы себе этого.

Если бы кто-то сказал ему, что он сам захочет произносить женское имя вслух просто потому, что приятно его слышать, высмеял бы этого человека у всех на глазах.

А вот поди ж ты.

— Хлоя, — еле слышно прошептал он.

Она пошевелилась и внезапно завопила, открыла глаза от собственного крика.

— Нет!

Она в его объятиях. Уже утро, и все на своих местах.

Хлоя обмякла.

— Мне приснилось…

— Кошмар?

— Что-то вроде того. Будто я забыла о своих шрамах, хотя помню о них постоянно, и надела шорты. А люди стали смеяться надо мной, показывать пальцами на мою ногу.

— Я никому не позволю смеяться над тобой, — пообещал он.

Хлоя довольно улыбнулась. Ник прижал ее к себе, гладя по спине, пока ее дыхание не стало ровным.

Первый раз Ник пролежал в постели с женщиной больше часа. Он боялся, что партнерша станет свидетелем его кошмаров. Однако, по стечению обстоятельств, кошмар приснился Хлое.

«У тебя нет исключительного права на кошмары, Ник», — сказал он сам себе.

Нику нравилось, что она дышит ровно и спокойно.

И так смело борется с принятием себя новой, с этими шрамами, делает вид, будто ничего не случилось.

Он осторожно потянулся к телефону, чтобы посмотреть время. Было десять утра.

В горле пересохло, а стакан воды стоял далеко.

Ник медленно высвободил руку из-под Хлои, встал и отправился на кухню. Осушив целый стакан, вернулся. Хлоя по-прежнему безмятежно спала. Он смотрел на нее и думал, что должен существовать какой-то способ избавить ее от страхов.

Хлоя проснулась и удивилась, отчего ей так хорошо, потом вспомнила, и стало еще лучше. Не открывая глаз, она попыталась нащупать Ника, но кровать оказалась пуста, а простыни холодны.

Как в прошлый раз.

Ник снова ее бросил.

«Хлоя, именно так начинается паранойя».

— Доброе утро, — услышала она и тут же открыла глаза.

Ник, должно быть, отходил в свою комнату, так как сейчас на нем были идеально сидящие кремовые шорты и рубашка нараспашку. Хотя одежда и сидела на нем превосходно, Хлоя предпочла бы видеть его обнаженным.

В руках он держал поднос с кофе, тостом с маслом и фруктами.

— Доброе, — промурлыкала она.

Ей стало неловко, что Ник принес ей завтрак в постель.

— Со сливками или черный? — Он расчищал прикроватный столик, ставя на него поднос с едой.

— Черный, — отозвалась она, — и спасибо за все.

— Я бы сказал, это было чудесно, но, думаю, все и так ясно.

Хлоя зарделась, отхлебнула кофе и откусила тост, наблюдая за Ником сквозь пушистый занавес ресниц.

— Я тоже так думаю.

— Я тут немного погуглил в Интернете, — начал Ник.

Ему не терпелось рассказать Хлое, что он обнаружил.

— Не знаю, кто твой врач, но в Нью-Йорке есть центр, который специализируется на новейших технологиях косметической хирургии. Конечно, они пока работают в экспериментальном режиме, но результаты поражают.

Хлоя слушала молча, но отключилась после слова «врач».

— Мне это не интересно.

Решительный тон подействовал на Ника, словно холодный душ, однако он снова заговорил с ней, по-прежнему мягко и терпеливо.

— Ты, наверное, не поняла.

Хлоя поставила чашку на поднос и крепко вцепилась в простыню, прикрывающую грудь.

— Нет, это ты не понял, и это ты не слушал меня, Ник.

Казалось, она жестоко обманывалась, думая, что он услышал и понял ее.

— Ты думаешь, существует хоть что-то, чего бы я еще не изучила по этому вопросу, не рассмотрела все возможные варианты?

Она высунула голые ноги из-под простыни, которой была укрыта, обнажив свои шрамы, и вновь заметила шок на лице Ника.