ночью все кошки серы, что же это за чёрный кот, что ведёт со мной каждую ночь беседы» …

Круговая порука алкашей и страдающих родственников. Просто идти, не оглядываясь. Да и по сторонам не смотреть можно: к чему. Если быстро шагать, люди благоразумно расступаются сами. А если не расступаются — ну, не Николая проблемы.

Дальше шёл переулком между старых высоток, сам покачивался под биты.

В уши ворвались новые звуки — и парень огляделся: людная улица, проезжая часть.

Снова какой-то дурень, выскочил прям перед носом. Ещё и шатался, докапывался до женщины. Её дочь напугал зачем-то.

— С дороги, пьянь, — студент отшвырнул мужика. Можно: никто осуждать не станет.

Снова руки в карманы, голову в плечи. Дальнейший путь обошёлся без приключений. Ну, если не считать какого-то жирдяя в подворотне. Прижал какую-то модницу: та перед ним на коленях стояла, посасывала мощный хер. Маленький мальчик рядом с машинкой игрался.

Вернувшийся… Не помнил, чтоб такое дерьмо творилось здесь раньше. Или просто не замечал. В любом случае, не наблюдал, просто прошёл дальше.

— Люблю пригороды! — донеслось хриплым басом, перекрывая музыку.

***

Вся «официальная часть» встречи-обнимашек-ниочёмной беседы с матерью — это можно и опустить. Ничего важного не было сказано, никаких многозначительных взглядов — брошено.

Это даже его удивило. Ведь он… Ну, скучал. А при живой встрече здесь, сейчас — сразу же попытался сбежать.

Николай просто закрылся в собственной спальной и рухнул на постель и только теперь — выдохнул.

Достал телефон: связи по-прежнему нет. Ну, в доме-то есть вай-фай, чай не деревня.

Расчехлил ноутбук, поставил его на закрытую швейную машинку.

… И Интернет-таки не ловил.

Мама сидела на кухне, телевизор смотрела. Ну, как телевизор: через тюнер, на флешке старые выпуски «95-го квартала». В одном халатике розовом, закинув ногу за ногу. Курила свои «Прилуки», о край блюдца на табуретке постукивала.

— Ма-а-ам, — осторожно, выглянув из-за двери коридора.

— А, что? — повела головой, не сразу найдя сына взглядом.

— А что с Сетью? Ох ты.

Парень хмыкнул, заметил на подоконнике шкатулку с прозрачной крышкой, внутри — золотая медаль.

«Всё-таки сохранила».

— Ой, — затянулась, снова стряхнула пепел, — там, это, — отмахнулась, — авария какая-то на линии. Чинят, чинят, сказали. Ты бы папу проведал. Он по тебе скучает.

— Издеваешься, — прыснул.

— Да нет, — пожала плечами, опять затянулась. — Сходи к нему, чего ты. Он тебе так рад будет!

— Ага, как же. А когда Сеть вернут — не сказали?

— Не-а, — головой покачала, вальяжно к спинке откинулась, так, что край халата открылся, обнажая обвисшую грудь.

Коля закрыл глаза. Потом — ещё и входную дверь. Просто вернулся в спальню — закрылся ещё и там.

Опять упал на постель.

Три месяца здесь — и всё уже идёт не по плану. Он-то как думал: приедет, к Сети подключится. Будет искать онлайн-курсы и засядет в свою учёбу, а теперь…

Парень просто лежал и смотрел в потолок.

Да и теперь, в сущности, ничего особенного. Просто временный сбой, с кем не бывает.

А мама даже похорошела со временем. Живая такая. Ноги начала брить, свежая. И шампунем каким-то пахла, не помнил такого раньше. Наверное, сейчас он с ней обошёлся жестоко: они ведь такой длинный год не виделись, а она, как бабушка умерла — сама тут жила.

Ну, с другой стороны, он честно признался: люди на улице его выбесили, и именно сейчас хотелось немного времени для себя. Его ведь и правда выбесили: пьянчуги какие-то, стрёмные мужики, бабы левые — вообще таких морд не припоминал, хотя, казалось, раньше и соседей всех знал, и всех — ну, более-менее кто тут в округе.

«Да, — выдохнул Николай, обнимая себя за плечи, — мне просто нужно немного времени. Но я дома, мам. Я с тобой. Всё, всё хорошо…».

Этой женщине необходима его поддержка. Кто ещё, если не он? Какой он сын, какой он мужчина, если не станет ей новой опорой? Не подставит своего плеча.

Так какое-то время лежал, отдавшись бессвязному потоку мыслеобразов. Перед мысленным взором протекало прошедшее время — и ни за один из кадров Коля никак не цеплялся, просто проматывал, как на стареньком видике.

Вот он получает свой аттестат, коллективное фото и его класса, и всей параллели.

Сдаёт ЗНО в какой-то харьковской школе. Сидит за компом, сёрфит подходящие ВУЗы. Выбирал долго между ХНУРЭ, ХПИ и КПИ. Думал, хотел в ХНУРЭ поступить. Но и в два других подался на всякий случай. Везде его на бюджет ожидали, везде предлагали общагу. На свою область и не смотрел: нет нормальных мест для выбранной специальности.

А потом был август, мама уехала в отпуск. Говорила, что постарается вернуться до отъезда.

А потом целый год в столице.

Изменился ли он за то время, пока жил в Киеве?

Сложно сказать.

На пьянь реагировать стал острее. Зато сдружился с парнями по интересам. Иногда даже его звали гулять. И девчонка, эта Аннет. Как и он, аниме любила. Вообще, в столице этот трейт не настолько редкий.

Но, всё ещё: дома милее. Дома уютнее. Дома его однозначно любят, и очень ждали.

И дома мать. Это не просто «ждали и любят». Она, она его любила, ждала.

Возможно, Киев его просто не принял. Или, быть может, Николай сам не хотел приживаться там.

За этими мыслями он как-то и не заметил, что провалился в сон.

***

Часам к пяти вечера Николай сидел во дворе за столиком, пил приготовленный мамой холодный зелёный чай с сахаром, лимоном и мёдом и покачивался на стуле, постигал смысл фразы «слушаю, что поставят». На подоконнике старое радио, бежевенькое такое, большое. Он помнил его ещё с детства, ещё дедушкино. Сам дедушка тот приёмник как-то и сделал, чтоб бабушка все важные новости могла слушать — и тут же с тем же приёмником их оспаривать.

Сейчас там играло — ну, что-то вполне ожидаемое. Про ушаночку, весточки, запах весны.

Интернет пока так и не подали, Сеть телефон тоже по-прежнему не ловит.

— Господин Здравствуйте был обижен на вокзальной площади, — донеслось механическим голосом из динамиков.

— А?.. — Николай покосился на приёмник.

… «Вы по закону

Мальца на зону» … — как ни в чём не бывало продолжилась песня.

Парень вздохнул и сделал ещё глоток. Показалось, бывает.

«Господин Здравствуйте, значит. И кто же его обидел?».

Нет, услышанного