Он же говорил, что не надо его встречать, а я поперлась, воти получила… Сама во всем виновата, а он просто от неожиданности растерялся. Онведь спешил, его ждали люди, и знакомить меня с ними у него времени не было.Хотя сколько времени нужно, чтобы сказать: друзья, это моя жена. Кстати, я неразглядела, что это были за друзья. Странно, первое ощущение при виде Глебабыло – он какой-то чужой… Такого со мной еще не бывало. Так, может, дело не внем, а во мне? Может, это я чувствую себя ему чужой? Недаром же все вокругтвердят, что мне сейчас будет трудно. Вот это и была первая трудность. Такнеужели я с ней не справлюсь? Ерунда, и не с таким справлялась! Куда хуже было,когда однажды ночью мне позвонили и сказали: «Слушай, ты, скажи своему мужику,чтоб вернул бабки, а то мы его морду попортим, ох как попортим, а еще и яйцаотрежем. Зачем он тебе такой?» Вот тогда было по-настоящему страшно, без шуток.А это… ерунда!

Сюрприз не удался? Да почему? Он же вернется рано илипоздно. И, надо думать, оценит мои труды. Так что, Сашка, нечего киснуть.Сделай вид, что ничего особенного не произошло, не демонстрируй ему свою обиду,не встречай его с надутой физиономией.

А вот дня через три ненароком дай ему понять, что так себяне ведут. Мягко, тихо, словно бы в шутку.

И все будет отлично. Приняв благое решение, я выползла изванной и легла в невероятно удобную Новую кровать, на красивое темно-синее срисуночком белье и подумала: а что, так, может, еще и лучше.

По дороге из аэропорта Глеб бы обязательно догадался помоему лицу, что его ждет какой-то сюрприз, а так он просто откроет ключом дверьи ничего не узнает. В жизни главное – уметь повернуть любую гадость в другуюсторону, вывернуть наизнанку, чтобы она показалась прелестью. И если этоудается, то вполне можно жить дальше. Я включила телевизор, побегала попрограммам, но нигде Глеба не обнаружила. Ничего, если Светлана Георгиевна егопоймает, обязательно мне позвонит. Под какие-то политические споры я уснула ипроснулась от страшного грохота и громкой ругани:

– Черт бы все побрал! Что за дела? Ох, я, кажется, нетуда попал!

В прихожей все стихло. Входная дверь открылась, –видимо, Глеб решил проверить номер квартиры. Меня душил смех, но я затаилась.

Дверь захлопнулась, и Глеб на цыпочках вошел в комнату. Япритворилась, что сплю, а сама из-под ресниц наблюдала за ним. Он очумеловертел головой, потом опять же на цыпочках подошел к телевизору и выключил его.

– Сашка! – Он плюхнулся рядом со мной. –Санька, просыпайся, хватит дрыхнуть, я приехал!

От него пахло незнакомым одеколоном.

– Сашка, солнышко, проснись! Что за чудеса ты тутсотворила?

Я открыла глаза.

– Глеб, который час?

– Пятый! Ничего, просыпайся, соня! Я привез тебероскошные подарки! Но как тебе удалось?

– Нравится?

– Я вообще ничего не понял, решил, что забрел не в туквартиру. Хотя выпил только рюмку коньяка. Ох, я устал!

– Скажи, тебе нравится?

– Черт подери, это класс! А какая кровать, мечта!

Я вскочила и за руку поволокла его на кухню, в ванную,показывать свои достижения.

– Ты просто чудо у меня, Санька! Ты все бабкины бабки вэто вгрохала, да? Я же тебя просил…

– Глеб, у меня еще даже остались деньги!

– Нет, лучше моей жены нет никого в целом свете! Черт,даже посуда вся новая… Ой, Сашка, я такой голодный! После самолета маковой росинкиво рту не было!

– Какой шикарный костюм! И одеколон новый, и туфли…

– И тебе целую сумку привез! Дай поесть – и валяйпотроши подарки!

В передней стоял огромный чемодан и две объемистые сумки.

Я поставила разогревать мясо.

– Глеб, ну рассказывай! Как? Что?

– Как? Прекрасно! Просто слов нет, вот я сейчас тебепокажу…

Он вытащил из сумки пачку иллюстрированных журналов. В одномиз них на развороте был помещен его портрет. Совершенно ослепительный.

– Глеб, что тут написано? – взмолилась я.

– «Этот русский завоюет Италию!»

– Ни фига себе!

– Сашка, если бы ты видела… Италия – это… это… У меняпросто нет слов, ты должна увидеть… Осенью я опять туда поеду и ужепредупредил, что возьму с собой жену.

Я жадно разглядывала другие картинки. Вот Глеб в гриме,среди каких-то скал, а вот он с режиссером.

– А кто эта красотка, Глеб?

– Это – Мария Антония, моя партнерша. Восходящая звездаи вполне неплохая актриса.

– А кто эта дама в красном?

– Продюсер, синьора Бетелли.

– Эффектная женщина, ничего не скажешь, но, кажется,уже немолодая, да?

– Понятия не имею, но, думаю, лет пятьдесят есть…Сашка, смотри, с какой собакой я снимался…

– Ой, Глеб, мясо!

Я помчалась на кухню. К счастью, мясо не сгорело, и Глебсмог отдать должное моим кулинарным талантам.

– Ох, вкусно, Сашка! Честно говоря, итальянская кухня –это не мое. У меня от их макарон живот уже болел… Санька, как хорошо дома, стобой… Ты не обиделась на меня, а? Ну там, в аэропорту?

– Сначала обиделась, а потом решила не обижаться.

– Ты у меня самая умная и самая лучшая, я это всегдазнал!

– А что за срочность была на телевидение мчаться?

– Сняли интервью для завтрашних «Вестей». Слушай,Сашка, у меня тут одна мысль возникла… Раз у нас дома теперь такая лепота,может, устроим небольшой приемчик, а?

– Какой приемчик?

– Понимаешь, со мной прилетел Франко, пресс-агент исиньора Бетелли… Хорошо бы их пригласить и угостить по-русски. Они там тактрогательно ко мне относились..

– Никаких проблем! Зови! Только скажи – когда и насколько человек рассчитывать?

– Господи, Сашка, как же мне повезло в жизни!

– Но должно же было наконец повезти!

– Ты не поняла… Мне повезло с тобой.

Утром я проснулась поздно Глеб крепко спал. Я тихоньковылезла из кровати и побежала в прихожую. Вчера у меня руки так и не дошли доподарков.

Только я дернула «молнию» на сумке, которая, по словамГлеба, целиком предназначалась мне, как зазвонил телефон.

– Простите, это квартира Ордынцевых?

– Да.

– Саша, это ты?

– Я.

Голос был женский и незнакомый.

– Саша, ты, может быть, меня не помнишь, это ЖаннаБойцова.