– Жанна? Помню, конечно. У меня еще нет маразма.Привет, как дела?

С Жанной мы когда-то учились в ГИТИСе.

– Ох, в двух словах не скажешь. Слушай, Саша, я сейчасработаю на канале «Культура»…

– Понятно, тебе нужен Глеб! Но он спит, вернулся подутро, жалко его будить. Может, я ему передам?

– Саша, ради бога, это срочно! Разбуди его, ради всегосвятого, Христом Богом прошу!

– Ладно, попробую.

Ишь как засуетились… Я разбудила Глеба. Он, чертыхаясь,схватил трубку, а я вернулась к сумке с подарками. Чего там только не было – иплатья, и кофточки, и белье. Но все это было какое-то не мое, что ли… Вещи быливыдержаны в общем в одном стиле, но почти все желтые – цвет, который я простотерпеть не могу, он меня убивает. Что, Глеб с ума сошел? Я не могу это носить,а ведь вещи явно дорогие… Я чуть не расплакалась. И только одна вещь обрадовала– черное платье из мягкого шелка. А лифчики, несмотря на красоту, оказалисьнеудобные, на косточках, что я просто ненавижу.

– Санька, почему у тебя такое лицо? – испугалсяГлеб.

– Да нет, все нормально, спасибо.

– Тебе не нравится?

– Глеб, почему столько желтого, мне же желтый никогдане шел… – робко проговорила я.

– Санька, ты ничего не понимаешь, в этом сезоне вИталии желтый – самый актуальный цвет, так мне объяснила Лаура…

– Это еще кто?

– Художник по костюмам, она помогала мне с подарками.Ты примерь, примерь, все эти разговоры, «к лицу – не к лицу» – ерунда. Надопросто изменить немного макияж…

Я покорно накинула желтый плащ. Сшит он был изумительно, ноносить его я не могла. Такой плащ подошел бы жгучей брюнетке…

– Потрясающе элегантно, Сашка! Хотя, если честно,пожалуй, это и вправду не твой цвет… – От расстройства Глеб чуть неплакал. – Санька, а может, его покрасить, а?

– Выкрасить и выбросить. Ничего, Глебка, я надену клицу черный или лучше темно-синий шарф и сойдет. – Мне стало его жалко. Иэлегантный плащ тоже. Я полезла в шкаф и вытащила большой темно-синий шелковыйплаток, купленный когда-то в Турции. Накинула его, завязала легким узлом – идействительно, картина была уже не столь плачевной.

– Сашка, блеск! – расцвел Глеб.

– А ты маме тоже все желтенькое привез?

– Ну, в общем, да… Лаура сказала, что это самоеактуальное…

– Какая дура твоя Лаура!

– Санька!

Прошло две недели. Глеб дважды играл «Горе от ума» и имелсокрушительный успех. Его буквально рвали на части. А тут еще вышелисторический сериал, где у него была небольшая, но эффектная роль, и ему простоне давали проходу. Я его почти не видела. Но все равно была счастлива. Еще бы!Я продолжала украшать наше гнездышко. Глеб купил новую машину, белую «девятку».

– Санька, если так пойдет, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб несглазить, через годик куплю себе джип! Всю жизнь мечтал о джипе.

– Глеб, по-моему, джип не городская машина, а? Если быу нас была дача…

– Ты хочешь дачу?

– Ни за что!

– Все равно я хочу джип, пусть и без дачи!

Но пока он удовлетворился «девяткой». А я наконец могла невыгадывать каждую копейку, когда шла за продуктами. И опять сделала себекрасивые ногти.

И еще купила какие-то таблетки для похудания.

Меня от них подташнивало, но, кажется, результат долженбыть, потому что аппетит они мне отбили. Я регулярно звонила бабушке, котораятут же начинала кричать, чтобы я не смела тратить деньги и что она мнеперезвонит. Действительно, прокричав это, бабушка швыряла трубку и через минутуперезванивала.

– Саша, сколько раз тебе говорить, что от нас звонитьгораздо дешевле. Я слушаю, какие у тебя новости?

Я все рассказывала ей, она радовалась за меня. А однаждысказала:

– Сашенька, я оформила наконец приглашения для вас сГлебом и на днях высылаю!

– Бабушка, не знаю, сможет ли Глеб, а я обязательноприеду. Я уже соскучилась, может, не стоит осени ждать?

– Сашенька, милая, – растрогалась бабушка, –я тоже очень, очень скучаю, но раньше октября, боюсь, ты тут просто изжаришься!У нас уже началась жара, а по Израилю надо поездить, не сидеть же, в самомделе, на одном месте, но это тяжело без привычки. Давай уж наберемся терпения,к тому же я хочу, чтобы ты привезла целый ряд справок, они необходимы дляоформления наследства, понимаешь?

– Какие справки?

– Я все тебе напишу и вышлю вместе с приглашением. Покаты все их соберешь, время и пролетит.

Мне и в самом деле не хватало бабушки, хоть мы почти незнали друг друга.

От Ули что-то давно ничего не было слышно. Я ей позвонила.Она была дома и, судя по голосу, не в настроении.

– Опаньки! Вспомнила наконец обо мне, звездная жена!

– Уля, что ты говоришь! Я просто закрутилась…

– Да уж представляю себе! Какой печатный орган ниоткроешь, везде твой Глеб красуется. Все просто с ума спрыгнули, по-моему. Ноты довольна?

– Конечно, зачем ты спрашиваешь?

– Санька, я не про то… Ты-то сама довольна жизнью?

– Что ты имеешь в виду?

– А, ладно…

– Уля, ты о чем? Ты что-то знаешь, чего я не знаю?

– Ну, наверное, я знаю многое из того, чего ты незнаешь…

– Я хочу сказать, про Глеба что-то знаешь?

– По-твоему, вокруг Глеба весь мир крутится, да?

– Уля, ты чего такая злая? Кстати, как твойСигизмундыч?

– Опаньки! Вспомнила…

– А ты уже забыла о нем? – засмеялась я.

– Пытаюсь.

– Да что случилось-то?

– Тебе, что ли, интересно? – шмыгнула носом Уля.

– Естественно.

– Слушай, я не могу по телефону, может, встретимся, а?

– Хорошо, давай, только завтра, сегодня мы с Глебомидем на какую-то мощную тусовку в «Метрополь».

– Опаньки! Это круто! «Метрополь» теперь что-то вроденоворусского Версаля. Высоко взлетела, Санька! В чем пойдешь? Туда надовыпендриться по полной программе.

– Глеб мне привез черное платье… – не очень уверенносказала я. Меня и саму смущало предстоящее мероприятие.

– Говори быстро, какое платье!

– Черное, шелковое, миди, с большим вырезом… красивое.

– С рукавами?

– Нет, понимаешь, там еще что-то вроде полупрозрачнойпелеринки…