– Саша, позвони мне из аэропорта, когда встретишьГлеба.

– Светлана Георгиевна, когда я его встречу, надо будетехать, а не носиться по Шереметьеву в поисках исправного автомата. К тому же уменя нет телефонной карточки, а покупать ее из-за одного звонка нерентабельно!

– Но ведь у Глеба, кажется, есть мобильный?

– Есть. Если он работает, я позвоню.

– Очень надеюсь!

Господи, ну что же такое, в самом деле? Я совершенно не хочуссориться с ней, но у меня на нее аллергия. На улице я с удовольствиемвздохнула. Тимура еще не было. Зато неподалеку я заметила стайку незнакомыхдевчонок, которые как-то зашушукались при виде меня. Поклонницы, что ли? Тутодна из них быстро направилась ко мне:

– Вы Александра Андреевна?

– Да, – недоуменно игветила я. Я-то им зачем?

– Вы супруга Глеба Ордынцева?

– Я.

– Он правда сегодня приезжает?

– Истинная правда, – засмеялась я. – А вычто, поклонницы?

– Да! – с гордостью ответила девчонка. – Номы хотели сказать, может быть, вам нужно что-нибудь, ну какая-нибудь помощь подому или сбегать куда… Вы не стесняйтесь!

– Спасибо, девочки, – растрогалась я. – Ноей-богу, пока ничего не нужно. Честно!

– Но если понадобится… Хотите, я вам свой телефоноставлю? Можете звонить в любое время, это мобильник! Если что, я примчусь!

– Ну надо же, спасибо! А как тебя зовут?

– Лиза. Там написано! – Она протягивала мнезаранее заготовленную бумажку.

– Спасибо, Лиза, я тронута.

– И еще одна просьба, Александра Андреевна, вот… – Онавытащила из сумочки пачку фотографий Глеба. – Попросите Глеба Евгеньевичаподписать. Это ведь нетрудно, правда?

– Действительно! Хорошо, девочки, сделаю!

Но тут подъехал Тимур, и я простилась с симпатичнойдевчонкой.

– Что, поклонницы одолели? – хохотнулТимур. – Они уж третий день тут крутятся, выспрашивают всех, во народ,делать им нечего. Ты, Саша, гнала бы их в шею.

– Зачем? И потом, это бесполезно. К тому же Глебу напервых порах будет приятно.

– Смотри, а то мало ли…

– Ох, Тимур, от всего на свете не убережешься. И пустьэти девчонки будут самой большой моей проблемой.

– Ну, можно сказать и так. Ты не ревнивая, что ли?

– Да вроде не очень.

– Повезло Глебу, а вот моя Фатима – это ужас какой-то.Ревнует к любой юбке.

Всю дорогу Тимур рассказывал мне про свою ревнивую жену,которую нежно любил – и это чувствовалось в каждом его слове, хоть по видимостион и жаловался на нее.

Но вдруг машина как-то дернулась, ее протащило несколькометров, Тимур громко выругался.

– Что? – испуганно выдохнула я.

– Прокол, мать его…

Он выскочил на дорогу. Я за ним.

Действительно, колесо спустило.

– Это надолго?

– Да нет, сейчас запаску поставлю.

Однако, когда мы подъехали к аэропорту и я стремглавкинулась к справочной, выяснилось, что самолет из Рима приземлился уже полчасаназад. Я понеслась к выходу и вдруг увидела Глеба, быстро идущего навстречу. Оншел не один, с ним были еще трое.

– Глеб! – закричала я. – Глеб!

Он остановился, удивленно глядя на меня. На нем был шикарныйнезнакомый костюм, и весь он был какой-то новый и… немного чужой.

– Сашка! – улыбнулся он, и я, облегченно вздохнув,кинулась ему на шею.

– Глеб, я чуть тебя не пропустила, у Тимура колесопрокололось.

– Санька, я же просил не встречать меня, я сейчас немогу ехать домой, мы прямо отсюда едем на телевидение. Это важно! Ты уж прости…

– Может быть, я с тобой?

– Не получится, Санечка, в машине просто не будетместа, нас четверо, и еще водитель, да и зачем тебе? Езжай домой, а меня потомпривезут. Сашка, я соскучился!

Он чмокнул меня в щеку и, не познакомив ни с кем, ушел.

Я осталась стоять как оплеванная. Боже, что это?

Кровь бросилась мне в лицо. Неужели он мог так со мнойпоступить? Иначе как чудовищным хамством я это назвать не могу. Мне былофизически дурно.

Во рту пересохло, голова закружилась. Но я взяла себя вруки, продышалась и медленно побрела к машине.

– Саш, ты чего такая белая, случилось что? Где Глеб-то?Не прилетел?

– Прилетел, но его сразу увезли на телевидение.

– Да? Ну дела! Небось будут в прямом эфире показывать.Бремя славы! Не расстраивайся!

– Да нет, я ничего…

Он смотрел на меня с таким явным сочувствием, что я чуть неразревелась. Почти всю дорогу он тактично помалкивал и только уже уБелорусского вокзала тихо сказал:

– Саш, ты это… закаляйся. Говорят, от славы у людейчасто крыша едет. Бывает! Ты не расстраивайся по пустякам. Ну с кем неслучается! На мужа не надо обижаться. Он же не со зла, а сдуру…

Интересно, я ведь ничего Тимуру не говорила, но, похоже, виду меня был достаточно красноречивый.

– И ты это… не думай, я никому ничего не скажу, дажеФатимке. И еще, Саш… Там небось эти дуры дежурят, ты уж не делай им такогоподарка, чтобы они все по твоему лицу поняли. Постарайся выглядеть нормально,все-таки столько лет с артистом живешь.

Действительно, а я и думать забыла о поклонницах! Но Тимурподвез меня прямо к дверям, и я проскочила внутрь никем не замеченная. Но тутже вспомнила, что дома меня ждет свекровь. Ох, не было печали!

– Саша, а где же Глеб? – испугалась СветланаГеоргиевна, – Что случилось? Самолет разбился, да? Говори же!

– Нет, нет, бог с вами! Все живы-здоровы, просто Глебаувезли на телевидение.

– На телевидение? Зачем? Почти ночь на дворе! Или впрямой эфир? Что там в программе? У тебя есть программа?

– Нет, кажется, нет.

Она включила телевизор, пробежалась по всем каналам, ноничего интересного для себя не обнаружила.

– Знаешь, я, пожалуй, поеду домой, у меня телевизорлучше, думаю, его не сразу выпустят в эфир… Как ты могла не спросить, что запередача, не понимаю, Саша!

Я молчала из последних сил, мне хотелось как можно скорееостаться одной и дать наконец волю слезам. Но когда свекровь удалилась, слез уменя не было. Просто страшно болело сердце. Вот тебе и сюрприз, Сашка! Япоплелась в ванную, напустила воды и улеглась в пахнущую хвоей пену. Закрылаглаза. Вода всегда меня успокаивает. И минут через десять боль стала отступать.Ну что особенного случилось? Ну обхамил меня муж на пятнадцатом году совместнойжизни, подумаешь, большое дело. И обхамил, как верно заметил Тимур, сдуру, а несо зла.