Именно в январе пять лет назад у меня случился выкидыш, и яименно две недели лежала в больнице с осложнениями… Но Глеб был тогда такнежен, так внимателен ко мне. Как же так? Как он мог? Ах, он же прекрасныйактер, что ему стоит сыграть внимание и нежность? А что, если он играл не сомной, а с ней? А со мной был искренним? Ну, бывает, мужик поддастся настырнойбабе, а потом не знает, как с ней развязаться… Вот опять я пытаюсь вывернутьгадость наизнанку. В общем, мне это даже удается.

Ну в самом деле, не может же Глеб играть двадцать четыречаса в сутки. Или я круглая дура? Уля ведь что-то такое говорила, словнонамекала на что-то…

Может, уже вся Москва знает, что Глеб живет со мной толькоиз жалости? Но я никогда ничего не замечала. Нет, скорее всего, романчик был,но для него он был вполне мимолетным, а она, бедолага, влюбилась не на шутку.Да, да, конечно, именно так и было. Он, может, уже и забыл о ней. Но зачем жетогда хранить письмо в книге, к которой, он точно знает, я никогда в жизни непритронусь? А может, он просто сунул туда письмо, когда я, допустим, неожиданновернулась, а потом позабыл о нем? Может же так быть? Безусловно.

Я медленно поднялась с полу, собрала книги и хотела отнестиих к мусоропроводу, может, кто-то захочет взять. Но потом передумала. Влезлаопять на стул и поставила их на место, вложив письмо в «Историю КПСС». Ничегоне надо делать сгоряча, я потом могу пожалеть о своей поспешности. Сейчас надоостыть и все хладнокровно обдумать. Завтра я поговорю с Улей, если она что-тознает, я вытяну это из нее хоть клещами… И вообще… Подумаешь, большое дело,какая-то баба вцепилась в такого ослепительного мужика… Даже странно, что имяим не легион! И смешно было бы думать, будто Глеб будет всю жизнь хранить мневерность. Тем более сейчас, когда перед ним готова распластаться любая. А онвсе равно мой муж, и нате-ка выкусите! Я еще поборюсь за него! Но сначала яузнаю, кто эта Л., что там в действительности было, а потом посмотрим. Ведьпока, кроме этого письма, мне, по большому счету, не в чем упрекнуть Глеба.Мелочи вроде хамства в аэропорту учитывать не стоит. А вот сегодня я должна неударить лицом в грязь. Уля говорит, что у меня изысканная внешность? Что ж, воти будем, как теперь говорят, «косить под изысканность»! Боевой задор у менябывает нечасто, но если припечет… А сейчас меня действительно припекло. Явспомнила все, что знаю о макияже, и принялась наводить марафет, чтоназывается, «под большое декольте». Но мысли то и дело возвращались к письму.Ну хорошо, допустим, там была любовь, а тут только жалость иблагодарность, – хорошо, предположим, но как быть с постелью? Тут на однойблагодарности не продержишься, нет. Уж в чем, в чем, а в отсутствии пылкостиГлеба не упрекнешь. Когда-то в юности нам на свадьбу подарили размноженное наротаторе древнеиндийское руководство по любовным играм под поэтическимназванием «Ветви персика» или что-то в этом роде. Тогда это была такаяредкость! И мы со смехом решили изучить его. Может быть, мы от природы былиидеальными партнерами, может, сыграла свою роль и древнеиндийская книжка, номне всегда было хорошо с Глебом, и никогда ничего другого не хотелось – вовсене от невинности помыслов. И тут же мелкой змеюкой в голову закралась мысль: ачто, если всю эту индийскую науку Глеб применил с той самой Л.? Вот она с ума испятила.

Еще бы! Такой красавец и такой умелец! Волна ревности иненависти нахлынула на меня, так что я чуть не задохнулась. Но тут позвонилГлеб:

– Санька, ты готова?

– Вроде да, – с трудом проговорила я.

– Что у тебя с голосом?

– Мороженого поела, – неизвестно почему ляпнула я.

– Сашка! Не вздумай хворать, ты мне нужна здоровая! Ячерез десять минут буду дома. Приготовь смокинг.

Блин! Смокинг! Вот мы как теперь живем! Смокинг емуприготовь! А шиш с маслом? Но все это я проглотила, пошла и достала новенькийсмокинг.

Небось тоже эта кретинка Лаура покупала.

– Выглядишь отпадно – воскликнул Глеб, вбегая вквартиру. – Черт побери, какая у меня интересная жена, оказывается! Дайпоцелую!

Мне сейчас только целоваться с ним! Укушу ненароком!

Когда он побрился, надел смокинг, у меня даже сердцезамерло, до того он был хорош.

– Ну как? – красуясь перед зеркалом, спросил Глеб.

– Нормально, хотя, по-моему, одной детали не хватает.

– Какой? – встревожился он.

– Желтого банта на гульфике, сейчас это оченьактуально!

– Санька! – расхохотался он. – Ну свалял ядурака, мне уже и мама всыпала по первое число.

– Она, между прочим, здорово обиделась.

– Мама всегда обижается, не обращай внимания.

– Тем более не надо давать ей лишних поводов. Уверена,что она обидится и на то, что ты ее с собой не взял.

– Куда? – недоуменно вскинул брови Глеб, продолжаялюбоваться собою в зеркале.

– В «Метрополь».

– Здрасте, я ваша тетя! Пригласили меня с супругой. Причем тут мама?

– Это ты ей будешь объяснять.

– Сашка, по какому случаю ты такая?

– Какая?

– Нервная.

– Да так…

– Ты волнуешься перед этой тусовкой? Не стоит! Ерундана постном масле! Ты такая элегантная в этом платье. Вот поедем в Италию, тысама там купишь все по своему вкусу!

– У меня очень простой вкус. Больше всего я люблючерное.

– Значит, купим черное, о чем разговор. Целиком и полностьюпризнаю свою глупость. Пойми, Санька, я там просто обалдел…

Он был так красив, так обаятелен, так очаровательнопростодушен!

– Глеб, у меня к тебе просьба.

– Все что хочешь!

– Не бросай меня там одну, ладно?

– Ага, значит, все-таки ты трусишь! Санька, не дрейфь,прорвемся! Да ничего особенного там и не будет, тусовка как тусовка, ты же,слава богу, умеешь с людьми общаться и вести себя умеешь, так в чем проблема?

– Да я в последние годы как-то одичала… – неизвестнозачем призналась я.

– Санечка, ну не будь дурой! Все прекрасно. И я обещаювесь вечер держать тебя за руку.

Больше всего на свете мне хотелось спросить, кто такая Л. Ноя прекрасно понимала, что этого делать нельзя. И все-таки я это узнаю. А напредстоящую тусовку чихать я хотела.

Народу было море, и везде, куда ни плюнь, какая-нибудьзнаменитость. Но и знакомых оказалось немало, так что я вскоре вполнеосвоилась, тем более что многие горячо меня поздравляли с успехом Глеба.Вероятно, далеко не все поздравления были искренними, но иначе в актерскойсреде и не бывает.

Однако Глеба вскоре кто-то все-таки увел от меня.