Ничего не скажешь, обнадежил ответом. А я лучше б и не спрашивала. Впрочем, кто не рискует, тот не пьет валидола. Но и маны не получает тоже.

Повздыхала, попричитала и занавесила зеркало, чтобы не разбить ненароком. Хотя, отражая мою внешность, оно могло и само треснуть, без дополнительной помощи.

– Держи! – Драго вручил метлу. – Пользоваться как, помнишь?

Кивнула, мысленно скрестив пальцы на удачу. Все же тренироваться полетам в замкнутом пространстве – совсем не то, что на свободе. Да и бабкина метелка оказалась уж очень норовистой, взбрыкивала и никак не хотела признавать новую владелицу.

– С Претемным! – махнул лапой Драго.

Поднялся вместе со мной на чердак, распахнул окно и понаблюдал, хорошо ли сажусь на метлу. Оно и правильно: сдвинешься на сантиметр и потеряешь равновесие в самый неподходящий момент.

– Ну, полетела!

Выпорхнула в окно и не без удивления отметила, как быстренько расцепились верхушки фиолетовых гигантов. Будто только и ждали, когда я соберусь на шабаш. Полная луна осветила мой путь. Безоблачное черное небо приветливо мигало звездами, попутный ветер подталкивал в спину.

Снова завыли волки – второй звонок! Явлюсь после третьего, еще год не смогу прилететь на шабаш.

Почуяв свободу, метла взвилась ввысь. Потом резко крутанулась – так, что перевернула меня вверх тормашками, явив ночному небу мой зад в кружевных белых трусиках. Совсем не ведьмовских (хорошо хоть, до нижнего белья Драго не добрался, и у меня осталось что-то свое).

– Сожгу! – грозно рыкнула я.

Метла тотчас исправилась и прекратила брыкаться. Даже прошелестела веточками, извиняясь.

– Опозорится!.. – донеслось до меня не то предупреждение Драго, не то проклятие. – Придется ждать новую ведьму. А я только начал привыкать к этой…

Драго был дьявольски прав: фиолетовый нынче в моде. Все ведьмы от мала до велика явились на шабаш с перекрашенными лицами. Главные модницы украсили себя фингалами всех оттенков этого благородного цвета: от нежно-сиреневого до сине-лилового. Платья (пардон, лохмотья, – что тоже по моде) выбирали в тон боевому раскрасу. Про волосы молчу: сразу вспомнилась училка начальных классов, Клара Демидовна, красившая волосы при помощи копирки. Каждое утро нашей классной начиналось с того, что она не меньше получаса натирала седоватые волосы, пока ученики пытались повторить у доски домашку.

– Вот умора! – развеселилась я, едва завидев ведьмочек. – Сколько же их прибыло на шабаш?

Место для парковки метлы отыскалось с трудом – пришлось пристроить строптивую подружку между двумя лакированными ступами. Кстати, на каждой были выгравированы вензеля с инициалами хозяек.

– Куда вперлась, деревенщина! – заорала на меня какая-то горбатая баба с фиолетовыми космами до самого пола. Огромной бородавке на подбородке с торчащим из нее сизым пучком волос позавидовала бы любая жаба.

– Кто первый прилетел, того и место, – ехидно пропела я. – И вообще, с чего это вы решили, мадам, будто я деревенщина?

Окинула ведьму надменным взглядом и, уперев руки в бока, потопала каблучком по серому камешку, кои в огромном количестве устилали дорожку перед замком, расположившимся в центре высоченной горы.

– Таких уродок надо запретить приглашать на шабаш, – фыркнула все та же горбатая ведьма. – Сидела б в своем болоте и не высовывалась, не позорила проклятое место своим присутствием. Брысь с моего парковочного места, я сюда уже триста лет метлу ставлю!

– И не подумаю! – психанула я. Нет, ну если б вежливо попросила, можно было и подвинуться. А при таком нахрапе… Да и вообще: где ведьмы, а где вежливость? – Было ваше, стало наше.

Демонстративно прошла мимо и направилась к перекидному мосту. Вслед донеслись ругательства и проклятия – только словесные. Ведь колдовать без разрешения Нижайшей комиссии на Лысой горе нельзя.

– Ох и нажила ты себе врагиню… – шепнула мне какая-то рыжеватая, тоненькая, как былинка, девчушка. – Это ж сама Зелена!

Она боязливо оглянулась, и я заметила сеть глубоких морщин на ее лице. Надо же, а я думала это тоже какая-то новенькая, типа меня.

– И что с этой Зеленой не так? – поинтересовалась без тени опаски.

Вообще-то я закаленная от всех видов ядовитых укусов. Долгое пребывание в чисто женском коллективе развило у меня небывалый иммунитет на всякого рода проклятия.

– Ты никогда не слышала о Зелене? – охнула рыженькая. – Ну, ты точно из глубинки. Это ж самая знаменитая ведьма современности. Ее порчу только высшие демоны снять могут. От одного взгляда Зелены мухи дохнут, а от дыхания цветы загибаются. Ее на костре аж трижды жгли!

– Жаль, не до конца сгорела, – посочувствовала я. – А вот мозги, похоже, вытопились. И вообще: все ее заслуги не дают права так обращаться с другими ведьмами. А как же кодекс бесчестия? А ведьмовская солидарность?

Все это и многое другое Драго заставил вызубрить досконально. И что мне больше всего запомнилось из всего бреда, так это то, что ведьмы не должны открыто враждовать друг с другом и ворожить на чужой территории. А на шабаше вообще положено вести себя сдержанно, даже если до одурения хочется колдануть.

– Зелене все можно, – вздохнула рыженькая. – Меня, кстати, Миланьей кличут, я всего пятый раз на шабаше. Так что будем держаться вместе.

– Зена, – представилась в ответ. Осмотрела новую знакомую и подмигнула: – А тебе, похоже, здесь нравится, раз в пятый раз прилетаешь.

– Какое там… Все пытаюсь лицензию на зельеварение получить. Учу-учу, тренируюсь-тренируюсь. А как увижу комиссию, так все словно из головы выветривается. Особенно этого боюсь, господина Советника. Ух и злобный демон, от одного взгляда словно кол в сердце вбивают.

Это наш-то господин Советник страшный? Пф… да я людей пострашнее видела, чем этот демон. Не по внешности, по сути. Тот же Макароныч – такая тварь, что у него в природе не должно существовать пары.

– Знаешь, я раньше тоже боялась выступлений, вот прям ступор был, – поделилась, подхватив новую знакомую под хрупкий, почти детский локоток. – Пока подружка не посоветовала один проверенный метод.

– Какой же? – желтые, как у кошки, глаза Миланьи загорелись маяками.

– Надо представить всех членов комиссии раздетыми. И пусть тогда они стесняются. Помогает – стопроцентно!

Миланья покраснела, отчего на ее бледных щеках пробился румянец. И она стала еще больше похожа на маленькую девчушку, несмотря на морщины и заметную вблизи проплешину на затылке.

До главных ворот добирались в полном молчании. А когда вошли внутрь замка, и вовсе стало не до разговоров, до того тут было атмосферно. Вот прям жутковатенько, до сладкой дрожи в печенках. Стрельчатые серые арки с ребристыми сводами, замутненные стекла, сквозняки гуляют по коридорам и треплют портьеры из паутины.