Помню, как раздумывала: «За что Господь послал такое испытание? Почему мне? И сама же себе отвечала: «Это просто такая ситуация, урок, этап жизни. Мне ниспослано ровно столько, сколько я заслужила и могу вынести. Поэтому держись, терпи и внимай, но не сдавайся!» А еще перед глазами всплывала увиденная мною однажды шуточная картинка, на которой аист заглатывает лягушку, а под ней подпись: из каждой ситуации есть как минимум два выхода…

Вспоминала рассказы бабушки о тяготах ленинградцев в блокаду, закалялась и ободрялась их примером. Давала себе разные обещания: если встану на ноги, брошу пить, ругаться матом, сердиться на людей, стану добрее, собраннее, научусь прощать, начну помогать ближним, займусь изучением языков, буду больше читать, ходить в музей и оперу…

Всякий раз, когда попадаешь в какую-нибудь передрягу и чувствуешь, что висишь на волоске, смещаешь приоритеты. Но запала хватает ненадолго. Каюсь, многое не выполнила.

В общем, каких только мыслей не возникало, в том числе и о смерти. Но думала о ней не в контексте избавления. Мечтала только об одном – не быть обузой родным и друзьям. Просила Бога: «Дай мне сил перенести все испытания, не сойти с ума. А если все-таки придется умереть, пусть у меня хватит мужества уйти максимально красиво, без криков, унижения, не потеряв человеческого достоинства!»

Наверное, Он услышал меня: в первую очередь я старалась не усложнять жизнь врачам, дать профессионалам возможность спокойно работать, выполнять необходимые манипуляции в срок и в нужном количестве.

Было ли мне страшно? Я не думала об этом. Мне было важно не расстраивать друзей и маму. Сначала я пыталась утаить от нее мою госпитализацию. Первые дни, когда я не отвечала на звонки, мама решила, что я на гастролях. А потом, почувствовав неладное, заволновалась, стала обзванивать моих друзей. Все раскрылось как раз перед второй операцией.

Иногда спрашиваю себя, почему мне удалось выжить там, где другим не повезло? Почему этот счастливый лотерейный билет вытянула именно я? Может быть, потому, что постеснялась умереть. Или просто так совпало: молодой возраст, клиника, врачи, друзья.

Болезнь близкого человека не каждый может перенести. Не потому что люди плохие, чаще оказываются не готовыми психологически. А рядом со мной таких людей не было. Меня навещали, ухаживали, помогали деньгами и лекарствами. Когда требовалась кровь, а у меня редкая группа – находили доноров и сдавали сами. Благодаря их стараниям я шла на поправку. А как они меня морально поддерживали! Я знаю, многие, узнав о своем диагнозе, замыкаются, пытаются пережить трагедию в одиночку. Это не выход! Я тоже раньше самонадеянно считала: со всем могу справиться одна. На самом деле – ни черта подобного! Теперь убеждена, что ни одну серьезную ситуацию не преодолела бы без участия друзей. И львиная доля успеха моего выздоровления лежит на плечах этих людей. Думала только об одном: я обязана выжить, прийти в норму. Это мой долг перед теми, кто не оставил меня наедине с бедой, вложил в мое выздоровление столько сил!

И, безусловно, ключевая роль в истории моих «хождений по мукам» принадлежит Диане Арбениной. Таких людей больше нет! Она невероятный друг, умеющий поддержать, как никто другой. За это ей низкий поклон и Спасибо. Если бы не ее жизнеутверждающий тонус и чувство юмора, если бы ее не было рядом, я вообще не уверена в успехе всего мероприятия. Именно Диана в буквальном смысле выходила меня. Она дежурила у моей постели ночами, утром уходила на работу в строительную бригаду. Хваталась за любую халтуру, ведь надо было зарабатывать деньги на лекарства и еду. А по вечерам неизменно прибегала в больницу и сидела со мной до поздней ночи, иногда оставалась ночевать в палате. В память врезался один момент: я пластом лежу в постели, а Динка, устроившись в ногах, читает мне книгу Виктора Пелевина «Жизнь насекомых». Ее чтение лучше любой таблетки отвлекало от плохих мыслей и болезненных ощущений.

В больнице все считали Диану моей сестрой, ведь перед первой операцией я сказала, что она – единственная моя родственница. Все, что случилось в больнице, думаю, для нее тоже было шоком, как и для меня. Натерпелась она не меньше моего…

Ведь стоял вопрос о жизни и смерти.

Это оказалось колоссальным опытом для нас обеих.

Когда вернулась домой, весила 43 килограмма. Сил не было совершенно! Стоять могла не более десяти минут. Помню, как впервые взяла в руки скрипку. Этот изящный легкий инструмент показался мне многотонным сооружением. Кое-как я взгромоздила ее на плечо. А пошевелить смычком уже не смогла.

Начались «прекрасные» будни, продлившиеся долгие восемь лет. Пришлось научиться ходить к врачам. Я стала пациентом отделения стомированных больных Городского клинического онкодиспансера. Там мне очень помогли с адаптацией: обучили пользоваться специальными приспособлениями, ухаживать за собой, да и просто полноценно жить с искусственной выводящей системой. С благодарностью вспоминаю Аршанского Рафаэла Николаевича – заведующего отделением стомированных больных.

А уже три месяца спустя я отправилась на гастроли. Приходилось жестко себя контролировать: неаккуратное движение – и все «хозяйство» могло слететь. В состоянии хронического стресса только и думала: как бы чего не отклеилось, не отвалилось, не обнаружилось, не засорилось. И так в течение восьми лет. В подобных случаях некоторые люди не выходят из дома, а я ездила по стране, давала концерты. И никто ничего не замечал. О том, что со мной что-то не так, знала Динка и несколько самых близких друзей.

Гастроли стали для меня настоящим испытанием на прочность. Это ведь такой уклад жизни, когда спишь, ешь, умываешься и делаешь все остальное не по своей необходимости, а когда случится возможность. Конечно, было непросто, особенно в вопросах гигиены: отсутствие горячей воды в некоторых гостиницах, устаревшие поезда и туравтобусы без биотуалетов… К тому же приходилось придерживаться обязательной диеты, что в разъездах тоже хлопотно. Ограничения были во всем, даже в общении. Старалась меньше появляться на людях. В баню, бассейн, спортзал, на пляж – путь мне был заказан, да и вообще, не особо-то разгуляешься с таким «сюрпризом» на животе. Но больше всего меня тяготили фотосессии, для которых надо было облачаться в облегающие наряды.