Я вздохнула.

— Мюзетт — палач у Белль. Тогда Валентина у нее...ассистентка?

Он кивнул, откинул голову на подголовник кресла и закрылглаза.

— Она оказалась очень способной ученицей.

— И тебя она пытала?

Он снова кивнул, не открывая глаз.

— Я тебе говорил: ценой за то, что Белль спасла Ашера,была моя свобода. Я на сто лет должен был стать у них слугой. Но Белль желаланаказать меня за то, что я ее оставил и долгое время дарила мне боль вместоудовольствия.

Я пододвинулась к нему, огладив юбки автоматическимдвижением, хотя никто меня здесь не видел.

— Значит, Валентина не будет просить любовника.

— Non.

— Будет ли она просить... как сказать? Подчиненного?

— Oui.

— Можем мы просто отказать?

— Oui.

— И сможем ли мы держаться этого «нет»?

Он открыл глаза и посмотрел на меня:

— Я так думаю, но сказать, что абсолютно уверен, былобы слишком близко ко лжи.

Я покачала головой:

— Если Мюзетт сегодня уедет и вернется через месяц, нестанет ли у нас меньше оснований себя отстаивать?

— Она не уедет, ma petite.

— Я не это имела в виду. Я хочу спросить: если бы онаприехала через месяц, после окончания переговоров, сошло бы мне с рук то, что ясделала сегодня? Или на нас бы обрушился гнев Совета?

— Мы бы выбрали жертву для Мюзетт или любовника длянее, или и то, и другое, еще до ее прибытия. Все было бы устроено, инеожиданностей не случилось бы.

— Ты сам знаешь, что у людей не слишком принятотребовать от хозяев обеспечить гостю сексуального партнера.

— Как и в большинстве линий, нисходящих от членовСовета. Но линия Белль вся построена на сексе, и обычай требует предложить секслюбому гостю из линии Белль Морт. Предполагается, что все мы несем в себечастицу ее суккубы.

— Это же неправда.

— Да, но никто из ее линии никогда не пожелалразуверять других в этом заблуждении.

Я улыбнулась — могла бы и засмеяться, если бы не так устала.

— Вилли и Ханну мы можем защитить, потому что они заведуютдвумя клубами. Мы уже обговорили, что работа наших заведений не может бытьпрервана визитом.

— Белль всегда четко понимала, откуда приходят деньги,так что действительно Вилли — менеджер в «Смеющемся трупе», а Ханна — временнов «Дане макабр», и двое слабейших из моего стада защищены.

— Дамиан — мой слуга-вампир, я — твой слуга-человек, ты— Мастер города, Джейсон — твой pomme de sang, Натэниел — мой pomme de sang,Мика — мой любовник и Нимир-Радж, Ричард — Ульфрик, а телохранители не могутхранить наши тела, если будут трахаться с другими.

— Мы защитили всех, насколько смогли, ma petite.

— Подозрительно отсутствие в списке одного имени,Жан-Клод.

— На самом деле трех, ma petite, даже четырех, еслипосчитать Гретхен.

— Жан-Клод, Гретхен сумасшедшая. Ты специальновыговорил у Белль освобождение для нее, потому что она еще не пришла в себя.Так ведь?

Гретхен когда-то пыталась меня убить, а в наказание была нанекоторое время заперта в гробу. Изоляция свела ее с ума еще сильнее.

— Oui, Гретхен во время визита Мюзетт будет у себя вкомнате, но это не защитит Менг Дье или Фауста.

— Фауст любит мужчин, а в компании Мюзетт, мне кажется,нет ни одного гея?

— Oui, но это не всегда барьер.

— Мы в эту ночь установили закон, что никому не будетпричинен вред. Заставить кого-то заниматься сексом с отвратительным для негопартнером есть форма изнасилования и потому может считаться вредом.

Он посмотрел на меня с удивлением:

— Ma petite, ты становишься изощренной.

Я покачала головой:

— Нет, я всего лишь практична. Значит, Фауст внеопасности, потому что он любит только мужчин, а ни один из мужчин Мюзетт мужчинне любит. Пытка исключается — это уж точно вред.

— Менг Дье очень заинтересует Бартоломе.

— Но опять же Менг Дье не любит детей, и Бартоломепришлось бы ее изнасиловать, чтобы заполучить, таким образом...

— Она свободна от его авансов. — Он подумалминуту. — Но ведь есть еще и Анхелито?

— А разве они с Мюзетт не пара? Не спят вместе?

— Когда хотят.

Я свела брови:

— Не слишком горячая пара?

— Истинная любовь Мюзетт не секс — потому они сВалентиной так тесно связаны столь долго.

— Это не наши трудности. Если у каждого есть кто-то, скем можно трахаться, или если у нас нет способа найти для них партнеров помимоизнасилования — то «все включено». Или я что-то упустила?

Он молча подумал несколько минут.

— Non, ma petite. Твоя схема достойна самой Белль, еслибы у нее было намерение охранять своих людей. — Тут он поднял на меняглаза. — Одна проблема остается. У Мюзетт в прошлом был с Ашером секс, такчто здесь обвинение в изнасиловании не пройдет.

— Секс в прошлом не означает, что в настоящем не можетбыть изнасилования, — сказала я.

Он поднял руку, возражая:

— Я знаю, что таково твое мнение, ma petite. Я даже не станупротив него возражать, но Мюзетт этот аргумент не убедит. Ашер любит и мужчин,и женщин, у него был с ней секс, и он тогда получал удовольствие. Ты поставиладело так, что она не может нанести ему физический вред, значит, будет толькосекс, чистый трах. Это ему не повредит.

Я приподняла брови:

— Ты серьезно так считаешь?

— Нет. И Мюзетт, честно говоря, тоже так не считает.Мюзетт знает, и Белль знает, что секс с Мюзетт после стольких лет будет дляАшера страданием. Это нанесет ему вред, но не таким образом, который Белльпозволит нам учесть в переговорах. Для Белль Морт, если у мужчины был оргазм,значит, он получил наслаждение. Таков ход ее мыслей.

— Она действительно не понимает разницы между любовью ипохотью?

— Non, ma petite. Tres non.

— Почему так получается, что защищать мы должны именноАшера? Что именно его не можем спасти?

Он покачал головой:

— Я задают себе этот вопрос очень, очень давно, mapetite. И до сих пор еще не нашел ответа.

Я прижалась щекой к его колену:

— Самый долгий интервал, который мне удалось выдержатьмежду двумя кормлениями. — Я глянула на часы. — Уже почти два.