— Давай сюда! — велел Евгений и покачал головой. — Совсем вы расслабились, бойцы! Домой вернемся, гонять буду до потемнения в глазах.

Портосу никто подзатыльника дать не рискнул. Не то чтобы Толик мог дать сдачи, а просто не стоило его злить…

Карта была местная, подробная. И деревушка эта была на ней обозначена и помечена красным крестиком. Это Миронов так предположил, потому что зачем еще какое-то затерянное селение помечать на военной карте? Что там поблизости имеется? Вот и отлично. Конечно, вверх по течению совсем рядом есть поселок. И, судя по всему, побольше, чем этот. Но ведь им тогда придется мимо катеров проплывать. А кто поручится, что там не забьют тревогу? Нет, все же надо вниз идти, к границе. Там населенные пункты имеются, хотя до ближайшего еще километров семьдесят. Придется потопать по этим распроклятым джунглям.

— Так, орлы! Поднимаемся и бесшумно, но быстро двигаемся на восток! Мишка, ты там секреток случайно никаких не понаставил?

Предосторожность была не лишней. Штефырца вполне мог подложить под какой-нибудь труп гранату с выдернутой чекой. В виде профилактики.

Специалист по подрывному делу помотал головой.

— Нет, командир, приказа ведь не было! И шум нам не нужен.

— Это верно. Вперед, вперед!

Группа, не оставив на месте кратковременной стоянки никаких следов, скрылась в джунглях. Пусть теперь те, кто организовал засаду, ждут и гадают — когда же появятся «гости»? Конечно, спустя какое-то время мертвых солдат обнаружат и поднимут тревогу, даже попытаются организовать погоню. Но запас есть, а когда обильно, как здесь водится, польет с небес, то преследование станет очень проблематичным. Да и какие следы под дождем?

Но опять же, если засада была устроена именно на них. А в том случае, если охотятся совсем на другого зверя, то погони может и не случиться. Развернут действия по поимке таинственных убийц солдат, прочешут все окрестности. Тоже хорошо, пусть себе ищут. Надо было парням приказать взять «языка», да допросить его на предмет причины засады. Но не так уж это необходимо. Им ведь нет дела до местных разборок. Главное — оказаться как можно дальше и как можно быстрее.

Они лежали в зарослях на берегу реки и рассматривали в бинокли странный пароход. Наверное, скорее теплоход, поскольку на этом забавном судне имелись и высокие дымовые трубы, которые отнюдь не дымили, и низкие, скошенные немного назад, из которых дымок как раз шел. Удивительная была посудина. Очень она напоминала те, что плавали по Миссисипи во времена Марка Твена. Здоровенные гребные колеса по бокам, какие-то флажки, фестончики и прочая украшательская белиберда, которая подходила бы скорее прогулочному речнику, но никак — серьезному судну. И что, интересно, делает такой вот раритет здесь, в глуши, среди раскинувшихся на тысячи километров лесов? Неужели в конце двадцатого века по местным рекам еще плавают подобные антикварные штуки?

Хотя, может быть, не такие уж и антикварные. Сам Марк Твен успел коснуться прогресса. Существует ведь его цветная фотография, а не какой-нибудь допотопный дагерротип! Вот и пароход еще с тех времен мог вполне дожить до нынешних при должном с ним обхождении и уходе. А что, шлепает себе потихонечку плицами колес по местной тихой водичке, таскает туда-сюда пассажиров и нетяжелые грузы и в ус не дует. Движок поменяли на более современный, чтобы с углем не возиться, кое-где подгнившее дерево на пластик заменили. И порядок! Еще долго будет ползать.

В данный момент раритет никуда не полз. Пароход стоял на приколе у берега, и дела на нем происходили странные. Несколько вооруженных людей в потрепанном камуфляже гнали гражданских на вид пассажиров куда-то в глубь судна. Над водой разносились звуки ударов и крики. Но, примечательно, женского визга, как бывает в подобных ситуациях, не слышалось.

— Грабят, — сказал очевидное Монастырев.

— И лихо грабят, — добавил столь же очевидное Штефырца.

Действительно, невооруженным глазом было видно, что пароход подвергся нападению какой-то банды и беднягам-пассажирам сейчас приходится несладко. Скорее всего, напавшие сгоняли людей в просторное помещение типа кают-компании, чтобы пара человек держали их там под прицелом, в то время как остальные без препятствий могли «чистить» каюты и трюмы. Ну а дальше или бандиты скроются с добычей, оставив ограбленных на произвол судьбы, или же, чтобы не оставлять свидетелей, просто перебьют всех, а судно затопят. Кто их знает, здешние нравы?..

Миронов молча наблюдал за происходящим в бинокль. Выводов пока не делал. Ему нужно было понять, кем являются и пассажиры странного парохода и грабители. О грабителях мнение его уже практически сложилось. Какая-то из местных группировок, и не партизаны, и не регулярная банда, промышляющая на реке. Не было в манипуляциях вооруженных людей той четкости и слаженности, которые достигаются многими совместными акциями, будь то военные действия или банальные ограбления. Скорее всего, это нападение — случайная авантюра, сплотившая одиночных шакалов, кормящихся от щедрот великой реки. Нашелся какой-нибудь тип с минимальными организаторскими способностями, который смог собрать количество бандитов, достаточное, чтобы захватить подвернувшуюся богатую добычу. И посмевший рискнуть, поскольку наверняка на пароходе было несколько солдат с оружием, как гарантов безопасности плавания.

Охрана, однако, не помогла. Абордаж прошел без единого выстрела, иначе группа Миронова наверняка бы услышала стрельбу на подходе. Такие тут были охранники, ленивые и беспечные.

В общем, с грабителями все более или менее ясно. А вот пассажиры… Странные это были пассажиры, под стать своему кораблику. Насколько мог видеть Евгений, сплошь европейского или североамериканского типа, никак не местные. Одеты прилично, даже с некоторым изыском. Возмущаются, кричат, но подчиняются силе. И кричат не на испанском, а на английском. Группа залегла не очень далеко от берега реки, и поэтому кое-какие, особенно громкие, выкрики можно было различить. Что-то вопили насчет кино и прав человека, human rights то есть. Забавно, там, в нарколагере, Миронов вешал сеньору Москосо лапшу на уши в том смысле, что его парни являются американской киногруппой, по воле судьбы и руководства заброшенной в джунгли Боливии. И тут тоже происходит что-то, связанное с кино. Может быть, действительно, не ограбление, а фильм снимают «на натуре»?

Но операторов с камерами, осветителей, гримеров и прочей киношушеры что-то поблизости не наблюдалось. В безлюдном месте стоял пароход старинного вида, пришвартованный к берегу, а на его палубах происходили откровенные грабеж и насилие над личностями. Похоже было на то, что бедолаги-киношники пали жертвой своего стремления снять как можно более реалистичные кадры на лоне девственной природы. И оказались в ненужном месте в ненужное время. Или бандиты следили за ними давно, дожидаясь, пока жертва в поисках подходящей «натуры» заберется в джунгли поглубже. Но это сути происходящего не меняло. Сейчас горемычных спилбергов и лукасов должно интересовать только одно: что с ними станется после того, как грабеж корабля закончится? Любые материальные потери можно возместить, к бабушке не ходи — имущество киноэкспедиции неплохо застраховано. А вот как с жизнями? То есть, на жизни наверняка тоже имеются страховки. Но как-то слабо утешает тот факт, что деньги, хоть и большие, получат твои родственники, поскольку тебе самому они уже будут совершенно не нужны.