Старосты переглядываются вновь, и с детским нетерпением ждут, когда я открою четвертую страницу. Что я и делаю.

У ВАС ИЗ-ЗА ТОГО, КАК ПРОХОДИЛИ У МЕНЯ ПРОШЛЫЕ СЕССИИ, НА ЭКЗАМЕНЕ БУДУТ ДВА ЧЕЛОВЕКА, «В ДОСКУ СВОИ». ВОЗМОЖНО, БУДЕТ ЕЩЕ ОДИН, ВНЕШНИЙ ПРОВЕРЯЮЩИЙ, НО БЕСПОКОИТЬСЯ НЕ СТОИТ. Я ВАМ ДАМ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ, ВЫ ИХ ВЫУЧИТЕ И, ЕСЛИ ЧТО, С БЛЕСКОМ ОТВЕТИТЕ. КАК ОБЫЧНО, ВЫ ПОЛУЧИТЕ БИЛЕТЫ С РЕШЕННЫМИ ЗАДАЧАМИ, А ТЕОРИЮ НАПИШИТЕ САМИ.

Я выжидаю их реакцию. Сейчас они уже не крутят головами, а только по-собачьи преданно смотрят на меня, что близится решающий момент. И он действительно настаёт – вместе с пятой страницей:

«5»=1650, «4»=1150, «3»=650.

Девчонки бросают друг на друга многозначительные взгляды. Потом погружаются в свои мысли, оценивая реалистичность заданных параметров. Я убираю лист с прейскурантом.

МЫ УВИДИМСЯ В СЛЕДУЮЩУЮ СРЕДУ. КАК ОБЫЧНО, ВЫ НЕ ДОЛЖНЫ НАЗЫВАТЬ ГРУППЕ ДЕНЬ, КОГДА ВЫ СО МНОЙ ВСТРЕЧАЕТЕСЬ, А ТОЛЬКО ПЕРЕДАТЬ ИМ, ЧТОБЫ ВСЁ ПРИНЕСЛИ УЖЕ В ПОНЕДЕЛЬНИК – ТОГДА ВТОРНИК ДЛЯ ВАС БУДЕТ ЗАПАСНЫМ ДНЕМ. КАК ВСЕГДА, ВАМ КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩАЕТСЯ ПРИХОДИТЬ ВДВОЕМ – ПРИНИМАТЬ ВСЕ РАВНО БУДУ ТОЛЬКО ПО ОДНОМУ ЧЕЛОВЕКУ. И, КАК ВСЕГДА, Я НАПОМИНАЮ ВАМ, ЧТО ВСЕМ СТАРОСТАМ – БОНУС: ВСЁ БЕСПЛАТНО:).

Увидев последнее предложение, заканчивающееся смайликом, они охотно улыбаются мне в ответ. В их группах (как, впрочем, и во всех остальных) народ в массе своей до сих пор верит, что старосты, за исключением тех, у кого родственники – большие универские начальники, – платят наравне со всеми, а если имеют скидку, то совсем небольшую. На самом деле ничто не может быть дальше от действительности, чем такое мнение. Членкору Российской академии наук Борису Березовскому приписывается гениальная фраза: «Зачем покупать предприятие, когда дешевле купить его директора?» Я полностью с этим согласен: гораздо лучше сделать стопроцентную скидку всем старостам, чем потом иметь проблемы со всеми их группами. Именно они, старосты, должны взять на себя не только задачи агитации и пропаганды, но и самую главную миссию – удержание от активных действий тех, кто планирует испортить всю малину. И основная мысль, которую они должны внушить всем своим товарищам, звучит так же, как и ходовое на Руси выражение: «Да ладно!» Именно благодаря этому «Да ладно!» и делаются все большие дела. Людям должно быть на всё наплевать, даже если они трижды знают, что их начальники – патологические лгуны и воры.

Теперь оставляю перед старлетками последний лист, совершенно пустой.

– Вопросы?

Первая из них, Гульнара Габдулхакова, шатенистая кареглазка с тонкими чертами лица и гривой кудрявых волос, берет ручку и пишет очень красивым почерком:

«А самим сдать можно?»

Я отвечаю вслух:

– Да, конечно. Поскольку разбивку вопросов по билетам особо одаренные будут знать в этом случае, я им дам другие, тоже вполне официальные билеты, с подписью, где то же самое, что и для всех. Вопросы только будут скомпонованы по-другому и задачи будут другими, но аналогичными тем, что в основных билетах.

Эстафету принимает Элеонора Саматова – «натуральная» блондинка с хитрым, вечно постреливающим по сторонам взглядом и самая сексапильная из этой команды старост. Но почерк у неё заметно хуже:

«А как же проверки перед аттестацией?»

– В случае этого – я выразительным жестом показываю на листок с ценами, – все возможные осложнения рассосутся. – Саматова кивает.

– У нас есть люди, которые всегда учат. Галямов, Газзаева, Рязапова; еще несколько человек, – говорит третья, самая блатная и самая малоприятная из этой троицы, – Нателла Евгеньева, брюнетистая быкообразная толстушка. Внучка уважаемой начальницы отдела преддипломной практики Натальи Александровны Пушистиковой, она единственная из всех старост позволяет себе регулярно не здороваться со мной и не прощаться. Что ж – девушке повезло: будучи далеко не семи пядей во лбу, сдает все сессии досрочно, уезжая затем тусить к папе в столицу нашей родины, и не приходится сомневаться, что и с будущим трудоустройством на каком-нибудь хлебном месте у нее тоже всё заранее в ажуре.

– Пишите! – говорю я, показывая пальцем на лист. Она в ответ начинает выводить каракули: «Это ничего, что кто-то не сдаст?»

– Ничего, – киваю я. – Пускай останется так, как есть.

Какое-то время девчонки молчат, потом начинают обмениваться друг с другом фразами типа «Как думаешь – сколько человек у вас согласятся?», «Я думаю – почти все» и «Может, вот так лучше сделать?» Наконец, Гульнара озвучивает их коллективное мнение:

– Хорошо, Игорь Владиславович. В принципе всё понятно.

– Ни у кого больше нет никаких вопросов? – уточняю я. Все трое дружно мотают головами. – На всякий случай передайте своим, что если у кого-то из них вопросы будут, то я готов их выслушать в понедельник в три часа, но, естественно, при вашем посредничестве. Вы мне сами скажете, какого типа претензии есть. Теперь запишите, когда вы должны прийти ко мне. Я делаю в этот раз исключение из правил: день для вас всех будет общий – следующая среда, – но время разное. У Гульнары это одиннадцать часов, у Элеоноры – час, у Нателлы – три часа. Встречаемся прямо перед входом в Г-103, то есть, можно сказать, здесь же.

Они последний раз скрипят ручками, убирают блокноты в сумки и почти одновременно поднимаются со своих мест.

– До свидания, Игорь Владиславович!

На этот раз «до свидания» мне говорит и Евгеньева. Правда, делает она это намного тише других, но, как говорится, результат уже налицо. Я удовлетворенно покидаю аудиторию вслед за девочками. Мне тоже пора идти: время – пятнадцать двадцать девять, и у Б-203 меня уже ждут другие мои помощницы.

* * *

Проинструктировав (с помощью второй заранее подготовленной стопки листов формата А-4) старост групп МП-1 и МП-2-05 на предмет того, что за дифференцированный зачет их коллегам придется выложить по тысяче за четверку, а пятерок в этот раз во избежание проверок я вообще ставить не буду – разве что только тем семерым товарищам из их потока, кто исправно посещал лекции, я получил в качестве реакции традиционные загогулины на чистых листах бумаги. В первую очередь это были вопросы типа «А кроме тех, кто ходил на лекции, кто-то может еще получить 5, если очень надо?» Я нацарапал по соседству с их письменами, что «может, но это будет уже не за 1000, а за 1400». В целом обсуждение прошло, как обычно, – быстро и конструктивно – и закончилось тем, что девочки зафиксировали себе в органайзеры день и дату встречи: среда, пятнадцать тридцать и семнадцать тридцать соответственно.

До вечера удалось провести еще две встречи и обе – со старостами потоков вечерников. Впрочем, с теми из них, кто представлял поток ноль-пять, хлопот было меньше всего. Точнее, не было совсем. Никого даже не пришлось собирать – к каждой из них я подошел лично, и всё потому, что они уже несколько лет как сотрудницы нашего великого и могучего вуза. Все – в разных подразделениях, но все – как одна команда. Девочки проверенные, знающие; с каждой из них я уже имел опыт взаимовыгодного сотрудничества: бесплатная, естественно, пятерка – они же не просто старосты, они НАШИ старосты! – в обмен на сбор средств, и поэтому некоторые проблемы мог создать только другой поток вечерников, ноль-шесть. На нем одна из ответственных девиц своим поганым характером вызывала у меня как минимум аллергию, и, как назло, именно в ее группе водились крысы, от которых вполне можно было ожидать какой-нибудь пакости. Но инструктаж прошел – по крайней мере, внешне – безупречно. Девушки были вежливы и предупредительны, и даже та стерва, которую я на дух не переваривал, вела себя отнюдь не заносчиво.