– А он научился крючок лапой открывать, я позавчера заметил,тебе забыл сказать.

– Ну и что он натворил у Раисы?

У них с соседкой был общий балкон, перегороженный решеткой,так что человеку было не пройти, а коту очень даже пройти, и Бейсикнеоднократно был пойман на мелком хулиганстве у соседей.

– Да понимаешь, у Раисы именины сегодня, она всегонаготовила, а что в холодильник не поместилось, выставила на балкон. И блюдоцелое селедки под шубой, прикрыла, конечно, крышкой... А Бейсик крышку уронил,шубу всю разрыл, а селедку съел. Раиса уже приходила, ругалась.

Валя охнул и бросился на стул в прихожей, изнемогая отсмеха:

– Ой, не могу, во дает котяра, ой, умру от смеха!

– Что ты смеешься? – закричала Надежда. – Тебесмешно, а с соседкой теперь отношения навсегда испортились. Где этотнегодяй? – зловеще спросила она мужа.

Сан Саныч отвел глаза:

– Да не знаю, тут где-то был.

Надежда схватила полотенце и ринулась в комнату, муж за ней.Кота обнаружили за письменным столом, Надежда хлестнула его полотенцем, онвозмущенно мявкнул, кинулся бежать, перевернулся через голову, бросился подноги вошедшему Вале и одним прыжком взлетел на шкаф. Сан Саныч вырвал полотенцеу Надежды из рук:

– Надя, ну ты что, разве можно так с животным обращаться, онже уже забыл все и не понимает, за что его наказывают.

– Не понимает? Это ты его избаловал! Все ему позволяешь.Надо было с детства драть и носом тыкать. Говорила я Алене, чтобы не бралавсякую шпану. Взяли бы приличного котика из хорошей семьи от домашней кошки,персидского там или бирманского, сидел бы сейчас на диване и квартиру собойукрашал. Нет, пожалели, взяли с улицы, лечили еще его, а что толку? Как ты былуличным, так и остался! Что тебя дома не кормят, что ты у соседей таскаешь?

– Надя, так нельзя, он обидится и убежит из дома.

– Что? Из дома убежит? Конечно, обивку всю когтями изорвал,обои ободрал, а теперь он убежит. Это я скоро из дома убегу!

Надежда ушла на кухню, хлопнув дверью. Валя вышел за ней,вытирая слезы. Было слышно, как Сан Саныч нежным голосом уговаривает Бейсикаслезть со шкафа.

– Ну, ребята, мне бы ваши заботы. Если бы у тебя двоеобормотов сидело на шее, ты бы на кота и внимания не обращала.

– Свои обормоты у нас уже были, мы их вырастили. Вот женишьсвоих сыновей, заживешь по-человечески.

– Типун тебе на язык. Вон в тридцать первом отделе начальникСальников сына женил старшего, так сначала свадьбу справили, а потом пополам стеми родителями комнату молодым купили. А у него их трое, сыновей-то, так онговорит, как женим самого младшего, так с женой по миру пойдем.

Надежда нервно чистила картошку, прислушиваясь к звукам изкомнаты, там раздавался скрип стула.

– Слышишь, сам полез на шкаф кота утешать.

– Ой, не могу, как он кота обожает!

– Да, больше, чем меня, это точно. На меня, во всякомслучае, он так никогда не смотрит, как на кота.

– Мужа ревнует к коту, это кому рассказать!

Сан Саныч с котом на руках робко открыл дверь.

– Надя, можно ему зайти, он пить очень хочет?

– Еще бы, столько селедки сожрал!

Бейсик попил водички и ушел в комнату отдыхать послеперенесенного стресса. Курица в духовке упоительно пахла пряностями и чесноком.Валя открывал банку с огурцами, Надежда накрывала на стол. Муж достал изхолодильника начатую бутылку водки, вопросительно глянул на Надежду. Онакивнула – надо всем успокоиться. Валя выпил, закусил огурчиком, одобрительнооглядел курицу на своей тарелке, потом сказал:

– Все это, конечно, хорошо, но у нас другие проблемы. Чтобудем делать с этой кассетой? Я так понимаю, Никандрова из-за этой кассетыубили, мы же не можем просто так от нее отмахнуться.

– А что ты сделаешь? В милицию ее понесешь? И там в милициичто скажешь? Что поехали мы на дачу к Никандрову? Спросят – зачем? Да вот,знаете, у нас сотрудница одна бумажку нашла в пустой банке из-под кофе, а тамбыло нацарапано, что чтото на даче. А банка даже и не в столе Никандрованашлась, а так где-то, в пустом приборе. А с чего вы взяли, что Никандров этубумажку в баночку положил? Да вот, знаете ли, у нас с ним было такое тайноеместо, заначку мы с ним там хранили, от других сотрудников прятали. Вы, ребята,не находите, что это все по-детски? Но мы упорные и настойчивые, нам неймется,а может, просто делать нечего и мы поехали на дачу, а там полный разгром. А счего вы, граждане, взяли, что там на даче что-то не так? А может, просто ворызалезли? Ах, ничего не украли! А вы-то откуда это можете знать, если вы на этойдаче первый раз в жизни находитесь? Ах, сын сказал и водка невыпитая осталась?Ну, может, воры были трезвенниками, вели здоровый образ жизни! А кто хозяиндачи теперь? Ах, вы не знаете, так вот пусть официальный владелец дачи вызываетмилицию, составим протокол и будем искать взломщиков. А что это у вас еще? Ах,кассета, которую вы, простите, в отхожем месте нашли. Кассета с институтомсвязана, это конечно, раз коридор на ней институтский виден, а только можете выс уверенностью сказать, кто ее, кассету эту, в сортир положил и зачем? Сортирэтот не запирается, всеми ветрами продувается, вы пришли, ведерко подняли,кассету взяли, а теперь мы, милиция, должны вам на слово верить! И вы,граждане, имеете наглость утверждать, что из-за этой кассеты Никандрова убили?Когда уже все доказано, что он сам удавился, и дело давно закрыто.

– Стой, Надежда, стой! Ты что-то слишком разбушевалась.

– Ой, правда, что это я. Вы ешьте, курица остынет.

Минут пять все жевали молча, потом Валя сказал:

– Если бы дядя Вася стоял не в профиль, видно было бы погубам и можно было узнать, о чем они говорили.

– А я тебе и так скажу. Дядя Вася Синицкого ругал иматерился по-страшному. А предъяви сейчас эту кассету в милиции, дядя Васяскажет, что не помнит ничего, пустяк какой-нибудь придумает.

– А чего же тогда Никандров эту кассету спрятал?

– Потому что боялся, чувствовал, что к нему подбираются.

– А чего бояться, если мы вот кассету просмотрели и ничегоне поняли? – удивлялся Валя. – А если Никандров еще что-то узнал, топочему только кассету в тайник положил? И чего те так всполошились, чточеловека угробили, раз опасности-то для них никакой не было – для милициикассета не доказательство?

– Ребята! – Надежду осенило как всегданеожиданно. – Да ведь они думали, что кассета со звуком! Дядя Вася камерувидел? Видел! Он и решил, что все записалось, что он говорил. А говорил он,очевидно, важные и опасные вещи. Никандров за эту кассету жизнью своей заплатили мне специально записку оставил, чтобы если что с ним – то мы бы так простоэтого дела не бросили.