— Она для меня, как твоя Катька, — тихо и чуть хрипло проговорил Бес, словно впервые признаваясь вслух о том, сколько значит для него девчонка.

- Витя любит зрителей, — помолчав, проговорил бомж, — Знаю, что Горбун собрал народ на «нейтралке». Там свои законы. И ты не сунешься. Не дадут. Девчонка пока в отключке. Думаю, времени еще часа три, пока будут готовить зал.

— Успею, — кивнул Бес.

— Тоша, подумай, — осторожно произнес бомж, но осекся, столкнувшись со стальным взглядом Бессонова, — Начнется война.

— Я ее не отдам! — рыкнул Бес, отворачиваясь от пассажира, — Моя!

Бомж, молча, надел перепачканную и потертую шапку на голову, скрывая идеально подстриженные волосы и вновь превращаясь в опустившегося на самое дно человека.

— Громыко отдал приказ привести девочку к нему. Но Витя не послушал, — уже ухватившись рукой за дверцу, проговорил бомж, — Я сыграю на этом, а ты, Тоша, зайди с черного входа. Не ломись в лоб. Там они ждут.

Бессонов кивнул. И стоило пассажиру покинуть теплый салон автомобиля, Харитон Сергеевич рванул вперед. Мысли прояснились, отгоняя ненужные сомнения. Холодный расчет вновь расставил все по своим местам. И первым пунктом Харитон Сергеевич наметил встречу с Горбуном без ненужных свидетелей.

* * *

Спортивный зал, принадлежащий Горбункову Виктору, был открыт круглосуточно. На первых двух этажах здания всегда тренировалась куча народа, а в подвальном помещении было немноголюдно. Обычно. Однако сегодня, по приглашению хозяина спортзала, здесь собрались около двадцати человек.

Поскольку территория, на которой располагался зал Горбуна, относилась к нейтральной зоне, то Витя не чувствовал опасности. Он знал, что Бес не сунется к нему, даже за своей бабой. Законы, установленные костяком сторожил и смотрящих города, не нарушались. И Бес бы не рискнул пойти против стариков.

Идя по коридору в сторону небольшой комнатушки, Горбун чувствовал приятную эйфорию. Предвкушение от грядущего действа его окрыляло. Он бы даже начал насвистывать, если бы эта сука Бек не выбил бы ему передние зубы во время боя.

Наслаждаясь мелькавшими в буйном воображении картинками, Горбун ухмылялся. Он, как и узкий круг ожидавших его людей, обожал заниматься двумя вещами — драться, наблюдая, как плоть противника рвется, а кости ломаются, и «играть».

«Игры» обычно проходили по плану. Одна жертва, которую пускали по кругу, и много зрителей, у которых была возможность включиться в игру в любой момент. Но в этот раз Горбун настоял на том, что начнет первым. Он мечтал оценить, насколько хороша девка. К тому же, уж очень хотелось отыметь сестренку Беккера, по счастливой случайности оказавшейся шалавой Беса.

Шутка ли.

Витя, подойдя к двери, за которой оставили девчонку, кивнул охране, отпуская парней. Те послушно ушли, оставляя Горбуна наедине с будущей игрушкой.

Дверь за Горбуном с тихим скрипом прикрылась. В тусклом свете лампочки Витя рассмотрел, что девчонка лежит на полу, повернув голову и сложив руку на животе. Толстый свитер сполз с плеча, открывая лямку лифчика. У Горбуна аж свело челюсть от каменного стояка в штанах.

И самое удивительное и радостное для Горбуна — баба была в сознании, она все видела, все понимала, но не могла двигаться. И, по заверению Бати, не сможет еще пару часов.

Присев около бабы, Витя дернул ткань свитера выше.

— Привет, киса! — протянул Горбун, оценивая фигурку.

Жадному взгляду открылся плоский живот. Пояс джинсов сидел слишком низко и Витя не мог отказать себе в удовольствии и скользнул рукой под него. Он не любил волосы в паху у баб, но здесь даже не побрезговал, когда пальцы прикоснулись к коротким завиткам.

Руки у Горбуна тряслись, так сильно ему хотелось поиметь эту телочку в отключке. И он не стал ждать.

— Ты попросишь добавки, киса, — пообещал хрипло Виктор, — Как только очухаешься. Я ж знаю. Бабы от меня кончают сразу.

Выхватив нож из кармана широких армейских брюк, Витя срезал ремень, и дернул джинсы с девки вниз.

— Знаешь, киса, ты потом обязательно отсосешь, — мечтательно пропыхтел Горбун, — А пока мои гости с тобой не наигрались, я скину напряг. Как увидел тебя, захотел.

Тихий стон разбавил участившийся пульс Горбуна. Его рука с силой сжала женскую грудь через лифчик. Шумно выдохнув, Витя начал лихорадочно дергать джинсы еще ниже, стягивая их с ног.

Ноги были шикарными. Длинными и стройными. И рассматривая их, Витя рукой стащил свои штаны вместе с трусами. Из потемневших от похоти глаз почти сыпали искры, а руки тряслись, так сильно он хотел сунуть свой член именно в эту бабу.

Жадные и грубые руки зафиксировали безвольное тело, а колени уперлись в пол, но Горбун замер.

По спине пополз липкий и неприятный холодок, вытесняя помешательство и предвкушение.

Негромкий щелчок закрывающегося дверного замка подсказал, что в комнате появились зрители. Вернее, один зритель.

Горбун знал, кто стоит за его спиной.

Сжав рукой нож, Витя завис над безвольным телом так и не оттраханной им шлюхи. Он мог бы пообещать ей, что скоро вернется, если бы сомневался, кто именно сверлит тяжелым взглядом его затылок.

Медленно поднявшись на ноги, Горбун обернулся.

Удары посыпались молниеносно, не оставляя и доли секунды на размышления, не позволяя вздохнуть, и тем более, оказать сопротивления. Горбун чувствовал, как его кости дробятся в крошево, а плоть превращается в кашеобразное месиво. Его голова впечаталась в бетонный пол. Но крепкая рука не позволила мозговой жидкости растечься по грязной поверхности. Коленом Бес прижимал Горбуна за шею, не позволяя шевелиться или дышать. Челюсть у Вити была раскрошена еще при первом ударе. И Горбуну оставалось только мычать. Но он взревел, когда острый нож резанул по самому дорогому — мужскому достоинству Вити.

Еще пару секунд Бес ждал, когда Горбуна перестанет трясти в смертельной агонии. А потом, бросив нож, встал.

Тяжело дыша, он повернулся к Мишке. Харитон видел, как из ее остекленевших глаз текут слезы.

— Все хорошо теперь, — тихий хрип вырвался из груди Беса.

Он хотел бы сказать еще что-то, но не смог. Нужно торопиться. Да и потом, он сомневался, что знает подходящие слова утешения.

* * *

Нутром Бес чуял, что люди Горбуна наступают на пятки. Их он не боялся. А вот шакалов, посланных Стариками, опасаться следовало. Бес находился без приглашения на территории, не подвластной ему. А поскольку город имел четкие границы, и определенный круг лиц жил по установленным главарями законам, то Бессонов мог бы заплатить непомерно высокую цену за плевок в лицо старших.

Поэтому Бес быстрым и уверенным шагом, держась темных и плохо освещенных участков, шел к машине. Не дойдя пары шагов до тачки, послушно моргнувшей фарами, Бес замер. Оглянувшись, он увидел выруливающий из-за угла черный незнакомый внедорожник. Не сбрасывая скорости, машина стремительно приближалась к Бесу, застывшему с Мишкой на руках.