С удовлетворением Гром подметил, что голова Бессонова не избежала столкновения с точным ударом Сизова. Из виска тонкой струйкой текла кровь.

Олег Ильич был настолько увлечен своим триумфом, предвкушением и охватившим его тело возбуждением, что подошел к жертве ближе. Обхватив рукой подбородок Беса, Гром заставил его взглянуть в свои глаза.

— Мне понравится тебя ломать, — хрипло пообещал Громыко и стер пальцами проступившую из рассеченной губы кровь.

Бес дернулся, собираясь добраться до хозяина своей тюрьмы. Но Громыко трусливо ступил на шаг назад. Безумная улыбка некрасиво растянула рот, обнажая желтоватый оскал старика. Гром медленно облизнул кровь с пальцев, взглядом обещая своему новому «экспонату» скорое возвращение.

— Приступай, Илья! — скомандовал Гром и, развернувшись, покинул подвальное помещение.

За спиной по клетке разносились приглушенные удары, рассекающие человеческую плоть. Он не слышал стонов. Но это даже хорошо. Он не готов был кончить вот так сразу, точно сопливый юнец. Он хотел сполна насладиться видом ломающегося Беса, растягивать и смаковать удовольствие.

* * *

— Ты как? — тихий голос донесся до слуха Бессонова.

— Ты по-прежнему бьешь, как девчонка, — хмыкнул Бес, морщась.

Сизов недовольно покачал головой. Расслабив крепления на решетках, Илья помог Бесу освободить руки от стальных оков.

— У нас есть минут двадцать, — прикинул Сизов, — Пока старикан дошлепает к себе, а потом вернется.

— Успеем, — кивнул Бессонов.

Илья торопливо подошел к столику с инструментами для забав Громыко, и вынул из нижней его части спрятанный рюкзак, в котором аккуратной стопкой были сложены чистые вещи Харитона.

— Гадость какая-то, — выдохнул Бес, стирая ладонью кровавые разводы с лица.

— Ну, извини, кровь свиная, — обиделся Илюха и съязвил, — Банк крови был закрыт на ремонт. Пришлось прибегнуть к дедовскому способу.

— Я отлично знал твоего деда, — хмыкнул Харитон, — Не помню, чтобы он охотился на поросят.

Перепалка между мужчинами скорее была попыткой разрядить обстановку. Каждый из них знал, какой пункт тщательно продуманного плана будет следующим.

Когда Бес был полностью одет в черную водолазку, удобные армейские брюки, и легкую куртку, Сизов взглянул на часы.

— Уверен? — тихо спросил он.

Бессонов решительно кивнул. И двинулся вслед за Сизовым, также сменившим испачканную каплями крови рубашку на удобную и чистую одежду.

Мужчины поднялись по лестнице, избегая столкновения с личной охраной Грома.

Спрятавшись в нескольких метрах от спальни Громыко, где ни о чем не подозревающий старичок принимал ванну и облачался в любимый халат, парни выжидали удобного момента. Сизов, которому явно не хватало общения, тихо ткнул Беса локтем под ребра.

— А девочка твоя как? — спросил Илья.

— Думаю, в норме, — тихо ответил Бес, — Она крепкая. Бек о ней позаботится.

— Мишка — медведь, — едва слышно пробормотал Илюха, — Или ты ее Мышонком зовешь?

— Отвали, — беззлобно обронил Бессонов.

Перепалка между мужчинами закончилась также мгновенно. Дверь спальни Громыко тихо отворилась и на пороге появился хозяин особняка.

Позволив ему пройти несколько шагов, Бес бесшумно вырос за его спиной. Гром словно почувствовал присутствие незваного гостя.

— Как ты…? — опешил мужчина.

— Ну, здравствуй, папа, — медленно проговорил Бес за мгновение до того, как Сизов точным ударом отключил Грома.

* * *

Подвальное помещение дома Громыко повидало множество загубленных и исковерканных душ. В это самое мгновение казалось, словно все они невидимыми зрителями столпились вокруг просторной клетки. Неотомщенные и невиновные, восставшие из мертвых, чтобы посмотреть на своего мучителя и убийцу.

Так видел Громыко.

Больное воображение старика играло с ним злую шутку. Ему виделись сотни рук, окропленные кровью. Он видел за пределами клетки, в которой был заперт и подвешен над полом, бледные лица своих экспонатов, их скрюченные и изуродованные пальцы, нацеленные на него. Ему казалось, что эти руки тянутся к нему сквозь решетки и вот-вот сожмутся вокруг горла.

— Каково тебе по ту сторону, а, мразь? — усмехнулся Сизов, туже натягивая цепи, заставляя Олега Ильича застонать от пронзившей его тело стремительной боли.

— Давай поменяемся, Илюша, — выдавил Гром.

Бес стоял напротив Громыко, скрестив руки на груди. От его пронзительного стального взгляда не укрылась ни одна мелочь. Но явственнее всего он читал страх в глазах Грома.

— Тридцать четыре года назад к тебе в дом пришла молоденькая девочка, — тихо заговорил Бессонов, рука сжалась в кулак, заставив Громыко непроизвольно вздрогнуть от раздавшегося хруста, — Она была хорошенькой, умной и расторопной. Твоя экономка поручила ей прибирать в гостевых спальнях. Помнишь ее?

— Я не обязан помнить каждую шалаву, — выдохнул Громыко. Его взгляд был устремлен на бывшего помощника Сизова, который, неподвижно замер около столика с инструментами, задумчиво рассматривая каждый из них, словно выбирал наиболее подходящий.

— Жаль, что именно ее ты забыл, — невесело усмехнулся Бес.

В его руке мелькнуло тонкое лезвие. Короткими и точными ударами Харитон стремительно полосонул по сухожилиям Грома. Взвыв и шипя от боли, Олег Ильич уже не испытывал того кайфа и предвкушения, что появились у него еще час назад, стоило ему увидеть Беса в своем доме. Теперь в глазах Грома осталось место только для страха.

— Ты насиловал ее снова и снова, пока тебе не надоело, — безжизненным голосом продолжил говорить Бес, — Ты думал, она умерла, истекая кровью. Но девочка любила жизнь.

Сизов подошел к бывшему шефу, дождавшись кивка от Беса, зафиксировал правую руку Громыко, не позволяя сжать ее в кулак.

— Ты не смог сломать ее физически, — тихо говорил Бес, — Но растоптал морально, когда твоя коллекция пополнилась. Никита Мигай. Помнишь такого?

Несколько секунд Громыко молчал, будто, действительно, рылся в памяти в поисках нужной фамилии.

— Красивый мальчик с белокурыми кудряшками, — медленно пробормотал Громыко, — Помню, конечно, помню. Сладкий мальчонка.

Бес одним четким движением отсек четыре пальца на правой руке пленника, заставляя старика зверем взвыть от боли.

— Суууукаааа! — рыдал Громыко, смешивая крики со слезами и кровавой слюной.

— Ему было шестнадцать, — отрывисто бросил Бес.

Жажда крови и мести обуяла Харитона. Он хотел растерзать голыми руками трепыхающееся и висящее на цепях тело Громыко. Он бы так и поступил, если бы слух не резанул звук падающего металлического предмета, раздавшийся в нескольких метрах от клетки.