– Я ноги помою, находились мы сегодня. Черт бы побрал этих беглецов, – отозвался Эрих, поправляя на шее автомат и снимая сапоги. – Догоню.

Четверо эсэсовцев с собаками двинулись в рощу, скрылись среди деревьев. Эрих опустил ступни в реку и блаженно прищурился. Холодная речная вода холодила натруженные ноги, снимала усталость и боль. Не шутка же, с самого рассвета ни разу не присели. Ведь поймать беглецов куда проще по горячим следам. С каждым часом территория поисков расширяется.

Эсэсовцы и не подозревали, что те, кого они упорно ищут, находятся совсем рядом. Под мостками, погрузившись в воду с головой, сидели Фролов, Кузьмин и Прохоров. Дышали через выставленные на поверхность полые стебли тростника, срезанного острым ножом. Свою легкую поклажу с запасом сухарей и курева они прикопали в роще, свои следы и место, где спрятали вещи, посыпали жженой резиной и немного табаком, чтобы собаки не могли взять след. Беглецы надеялись пересидеть под мостками все трое суток поиска, а когда погоня будет свернута, двинуться на восток.

Конечно же, трое суток безвылазно в холодной воде не просидишь, но можно же выбраться оттуда на ночь, зарыться в стог с прошлогодней соломой, подсушить вещи, а потом вновь на день погрузиться в речку. Да и с головой погружаться нужно лишь в минуты опасности. Проточная вода хороша тем, что сносит запах, а убежавшим из офлага следовало опасаться больше собак, чем солдат. Человека обмануть куда легче, можно представить ход его мыслей, а вот вникнуть в собачью логику не у каждого получится.

Прохоров слышал, как к реке подходили немцы, как топтались по мосткам. В воде звук расходится лучше, чем по воздуху. Он услышал, как собачий лай и шаги отдаляются от берега. Рискнул осторожно, чтобы не плескануть, высунуть голову. Солнечный свет резанул по глазам, блестела вода. А впереди с края мостков свисали босые ноги в подвернутых форменных брюках. Прохорова подвело то, что немец сидел тихо. Михаил не успел спрятаться под воду. Эсэсовец нагнулся, чтобы сполоснуть ногу, зачерпнув воду ладонью, и замер, встретившись взглядом с бывшим летчиком. Как всегда бывает в таких случаях, ситуацию решали доли секунды. Прохоров не собирался до этого убивать немца. Зачем лишний шум? Да и исчезновение эсэсовца вызовет новую волну поисков в этом районе. Но выбора у него не оставалось. Михаила заметили. У немца автомат болтался на шее.

Прохоров оказался проворнее, он схватил Эриха за ноги и сдернул его с мостков в воду, тот даже вскрикнуть не успел. Завязалась борьба. Немец оказался сильным, никак не давался затолкнуть себя под воду. Ощутив рядом с собой возню, вынырнули и Фролов с Кузьминым. Илья изловчился, сорвал с шеи эсэсовца автомат. Но это оказалось ошибкой, уж лучше бы он просто навалился на немца, затолкнул его под воду. Эрих вырвался, поплыл прочь от мостков, при этом истошно завопил, призывая товарищей на помощь.

– Не стреляй, – бросил Прохоров и поплыл вслед за немцем, высоко выбрасывая руки.

Фролов с автоматом так и остался под мостками.

Михаил быстро догнал немца, пловцом тот был никудышным, плавал только по-собачьи. Они вновь сцепились, на этот раз уже на глубине, забурлила вода. Мужчины то выныривали, то вновь скрывались в фонтанах брызг.

По роще к реке уже мчались товарищи Эриха, псы рвали поводки, грозно лаяли. Эсэсовцы выскочили на мостки, командир вскинул автомат, но не решался нажать на спуск. Он с таким же успехом мог угодить в Эриха, как и в Прохорова.

Спустили овчарок. Псы тут же бросились в воду, погребли лапами. Они-то могли отличить своего от чужого и порвали бы Михаила на части.

Положение спас Илья, он поднял ствол автомата и дал очередь вверх, по стоявшим над ним и Кузьминым немцам. Пули раскалывали снизу доски мостков, щерились щепки. Летели отработанные гильзы. В узком зазоре между водой и настилом автоматные очереди грохотом буквально впивались в уши. Трое эсэсовцев упали в воду, один бросился к роще, даже забыв, что у него есть оружие. Фролов выстрелил ему в спину. Немец дернулся и замертво упал лицом в траву. Кузьмин тоже не остался без дела, он, вытащив нож, добивал раненого эсэсовца, пытавшегося выползти на берег.

Когда в очередной раз Эрих с Прохоровым погрузились, Илья рискнул выстрелить. Одна собака уронила голову в воду, ее понесло течение, вторая еще повизгивала, пыталась повернуть к берегу, но глаза ее уже закрывались, из пасти валила кровавая пена, вскоре и она опустила голову, мертвое тело потащило течение.

– Миша! – звал Илья.

На поверхности реки расходились круги. Положив автомат на настил, Фролов поплыл. Прохоров вынырнул у него перед самым носом, хватанул воздух ртом, все никак не мог отдышаться, сказать хоть слово. Илья затравленно озирался, опасаясь нападения.

Наконец Эрих всплыл спиной вверх, его тело медленно разворачивало течение.

– Я ему шею свернул, – наконец смог произнести бывший летчик. – Откуда сила взялась…

– Сила всегда найдется, если жить по-настоящему захочешь, – назидательно произнес Фролов и посмотрел на берег.

Там Кузьмин с остервенением всаживал нож в спину немцу.

– Ты чего? Остановись. Он мертв, – забирая нож, говорил Прохоров.

– Я его убил?

– Мертвее не бывает. Отдышись.

Кузьмин тяжело дышал, сидя на траве, смотрел на убитого, разглядывал свои руки, словно не верил в реальность происходящего.

– А ведь это мой первый немец. Я ведь в снабжении служил, пороха не нюхал. Так я его убил?

Фролов собрал автоматы.

– Уходить надо. Срочно. Сейчас они сюда понаедут. Стрельбу в городе слышно было.

Кузьмин наконец вернулся в реальность, побежал к лесу взять вещи. Вскоре трое беглецов уже плыли в найденной в камышах лодке, отталкиваясь шестом. Ченстохова скрылась за поворотом, о монастыре напомнил лишь мелодичный перезвон колоколов. Берега стали пологими, густые тростники с камышами подходили к самой воде.

– Есть-таки Бог на свете, – проговорил, крестясь, Фролов. – Сегодня он на нас с неба смотрел, это я понял, когда вышка заваливаться начала. Не порвало б провода, зажарились бы мы на электричестве.

– Бога нет. Все это враки для прежних людей. Опиум для народа, как писали классики, – убежденно произнес Прохоров. – Мы все своими руками сделали. Никакая сверхъестественная сила нам не помогала.

– Ты в этом, старлей, уверен? – спросил Фролов.

Кузьмин ответил раньше, ведь Прохоров ненадолго задумался.

– Насчет Бога не знаю, но какая-то сила в мире есть. Она и управляет. Я иногда ее, вот, как сегодня, чувствую. Словно кто-то мне подсказывает, что делать надо.

– Бог, ангелы… Ничего этого нет. Я же летал выше облаков. Пусто там, никто не живет. И стратостаты в верхние слои атмосферы запускали. Оттуда тоже никакого Бога не наблюдали, – произнес Михаил.

– Облака, стратостаты… Сказал тоже. Бог не на небе обитает, а здесь и здесь. – Фролов приложил ладонь сперва к груди, потом ко лбу.