– Что в нем было интересного?

– Мне кажется, там многое зашифровано. То есть она писалаусловными фразами. Например: «Позвонила тому-то и тому-то назначила встречу».Или: «Встреча прошла удовлетворительно». Слово «удовлетворительно» подчеркнуто.

– Знакомые имена встречались?

– Никаких имен вообще не было, – ответила она. – Толькоинициалы… Но была там одна фраза, которая ужасно меня обеспокоила.

– Что за фраза?

– Фраза гласила: «Подписалась на „Кловервилльскую газету“».

– Где этот дневник сейчас?

– Я его спрятала.

– Где?

– Где его никто не сможет найти.

– Не будьте чересчур уверенной в этом, – бросил Мейсон. – Вполиции люди дотошные.

– А я очень изобретательна.

– Вы еще очень и очень неопытны. Но оставим это. Еслиполиция сможет доказать, что вы побывали там два раза, то есть еще до поездкивместе со мной, и если она сможет доказать, что вы похитили дневник, она сразуже предъявит вам обвинение в убийстве.

– Что же мне делать? – обеспокоилась женщина.

– Пока ничего, – ответил Мейсон. – Самое главное – сохранятьспокойствие. А когда полиция начнет задавать вам вопросы, заявить, что на нихза вас будет отвечать адвокат.

– А это не усугубит моей вины?

– Если вы начнете отвечать на их вопросы, – ответил Мейсон,– вы наверняка окажетесь виноватой. Они поймают вас на противоречиях и лжи,подстроят ловушку, и вы в нее попадетесь.

– Но если я не буду ничего говорить, они тоже посчитают менявиновной.

– Если вы будете держаться спокойно, у вас будет большешансов, – ответил Мейсон. – Да, они сочтут вас виновной. Они арестуют вас ипредъявят вам обвинение в предумышленном убийстве. Но они должны будутдоказать, что именно вы убили Агнес Берлингтон и что у вас имелись причины дляэтого.

– Но кто ее убил… у того ведь были основания…

– Да, и тем не менее вам придется примириться снеобходимостью предстать перед судом и с тем, что вам предъявят обвинение. А мыдолжны со своей стороны разбить их систему обвинения. Сложность заключаетсятолько в том, что полиция всегда держит в тайне свои вещественныедоказательства и представляет их суду в последнюю минуту.

– Может быть, вам дать этот дневник, если он вам поможет? –спросила Эллен Эйдер.

– Я являюсь на суде официальным лицом, – ответил Мейсон. – Ия не имею права скрывать улики. Я должен буду сообщить об этом дневнике суду,если хоть несколько секунд подержу его в руках. С другой стороны, опять-таки,являясь официальным лицом, я должен сохранять тайну клиента. Вы, например,сказали мне, что у вас имеется ее дневник. Я могу посоветовать вам передать егов полицию. Но если вы не захотите последовать моему совету, я не имею правапредпринимать какие-либо шаги в этом направлении. У меня имеетсяпрофессиональная привилегия сохранять все разговоры с клиентом в тайне. Теперьнасчет вашего сына…

– Что с сыном, мистер Мейсон?

– Полиция наверняка будет наводить о нем справки. Какоевпечатление он произведет на полицию?

– Самое хорошее. Это милый молодой человек с хорошимиманерами.

– Где он живет?

– В старом доме Байрдов. После того как Белинда и Аугустпогибли в автомобильной катастрофе, он унаследовал все, что осталось после них,и остался жить в том же доме.

– Хорошо! – сказал Мейсон поднимаясь. – Мы нанесем визитвашему сыну и будем надеяться, что опередим в этом полицию. – Он сделал знак ДеллеСтрит: – Поехали, Делла.

Эллен Эйдер сидела в машине рядом с Мейсоном и показываладорогу.

– На ближайшем перекрестке сверните направо. Его дом как разв середине квартала.

– Вы думаете, он дома? – спросил адвокат.

– Да.

– И он знает вас, как…

– Сейчас он уже знает правду, но в течение многих лет считалменя только другом дома, близким с семьей Байрдов. Он никогда не расспрашивалменя ни о чем. Просто принимал это как факт и называл меня «тетя Эллен».

– Хорошо, – повторил Мейсон. – Будем, надеяться, что ондома.

– Должен быть дома. Он занимается. Скоро у него экзамены…Вот мы и приехали.

Адвокат подвел машину к тротуару.

– Ну пойдемте! И запомните: вы не должны говорить ничего,что могло бы навести его на мысль, что вы видели сегодня Агнес Берлингтондважды. И вы вообще ни при каких обстоятельствах не расскажете ни одному живомусуществу о том, что рассказали нам. Ну а теперь пойдемте и посмотрим на вашегомальчика.

Они вышли из машины и направились к дому по цементированнойдорожке, с обеих сторон которой тянулся хорошо ухоженный газон.

– Кто здесь занимается хозяйством? – спросил Мейсон. – Самсын?

– Кажется, он нанимает человека. Работы тут довольно много,а Уайт усиленно занимается.

Эллен Эйдер подошла к двери и позвонила – несколько короткихи отрывистых звонков, затем один долгий, а потом еще два коротких – и с улыбкойпосмотрела на Мейсона.

– Я звоню условным способом, чтобы он знал, кто за дверью.

Секунд через пятнадцать Эллен Эйдер сказала:

– Странно… Ведь он должен быть дома. Его машина стоит надорожке.

– Это его машина? – спросил Мейсон, показывая на спортивныйавтомобиль вытянутой формы.

– Да.

– Дорогая машина.

– И очень современная, мистер Мейсон, и… Ну, в общем, Байрдыоставили ему кое-какие деньги, и он… Не могу понять, почему он не открывает.

Она снова нажала кнопку звонка, повторив серию коротких идлинных звонков.

Делла Стрит обменялась взглядом с Мейсоном.

Внезапно откуда-то из глубины дома донесся мужской голос:«Иду, иду!» – а через несколько секунд дверь отворилась, и на пороге появилсястройный и красивый юноша.

– Тетя Эллен… Мама… Ты почему так поздно?

– Я хочу, Уайт, чтобы ты познакомился с Перри Мейсоном,известным адвокатом, – сказала Эллен Эйдер. – А это – его секретарша мисс ДеллаСтрит.

Уайт Байрд удивленно посмотрел на неожиданных посетителей.

– Известный адвокат? А в чем, собственно, дело?

– Давай войдем в дом, Уайт, – сказала Эллен Эйдер. – Мыдолжны поговорить с тобой по очень важному делу.