— Иди сюда, Алиса! В озеро, быстрее!

Я с радостной покорностью выполняла все дальнейшие приказы: зашла в озеро и выпила столько воды, что мне стало дурно. Когда замутило по-настоящему сильно, Маркус заставил выйти на берег и избавиться от всего, что я съела. Но как?.. В присутствии моего бога?

Я в отчаянии замотала головой. Нет. Ни за что. Стыдно.

— Нет…

— Если ты этого не сделаешь, я сам запихну тебе пальцы в горло! — прорычал Маркус.

Мужчина с самыми невероятными серыми глазами на всем Леране. Ох, его глаза… Я могла бы вечность любоваться, как меняется их цвет: голубой, серый, синий… Верный индикатор эмоций.

— Алиса! — рявкнул зло Маркус, тряся меня за плечи. — Не улетай в грезы! Слушай мой голос!

— Как я могу ослушаться моего бога?

— Бога?.. — Потрясение отобразилось на красивом лице.

— Бога… — подтвердила я с улыбкой и поспешила предупредить: — Но на черепахе все равно сексом заниматься не будем.

— Какая черепаха? — Отчаяние в голосе блондина тут же сменила решительность: — Как твой бог, приказываю сунуть пальцы в рот!

Как я могла ослушаться Ктулху?

Пока стояла на коленях на каменистом берегу между двух валунов, успела несколько раз вывернуться наизнанку, но ради похвалы чего только не сделаешь. Особенно когда бог держит волосы, нежно гладит по спине и утешает, в то время как ты содрогаешься от спазмов, скручивающих желудок…

— Хорошо, ты умница, — похвалил Маркус. — Сейчас идем в лагерь и молимся, чтобы в аптечке был нужный антидот.

Увы, этот приказ божества я выполнить не могла: ноги заплетались, даже язык перестал подчиняться, я не могла толком произносить связные слова.

— Сколько же ты их съела? — выругавшись, Маркус перекинул меня через плечо.

Висеть вниз головой отвратительно — меня опять замутило с новой силой. Только бы не стошнило!

Вид на голую спину и зад в темно-синих плавках примирил меня с действительностью. Спину хотелось погладить, поцарапать ноготками… А вот подтянутые, крепкие ягодицы — укусить. Или хотя бы ущипнуть. Ух, какая я плохая девочка! Грешница, каких свет не видывал…

Я поддалась соблазну — и блондин, рыкнув, легонько шлепнул меня в ответ. И, желтые карлики, мне это дико понравилось. Я повторила свой подвиг.

— Прекрати, Алиса! — рявкнул Маркус, а я беззвучно захихикала.

Да, придется долго молить мое божество о прощении. И я даже знаю, как буду это делать. Накатило отчаянное, бесшабашное веселье, и я засмеялась вслух.

— Тебе хуже? — встревожился блондин и поспешно, но аккуратно опустил меня на землю.

Обхватив мое лицо ладонями, внимательно осмотрел. В его серых глазах плескалась тревога. Глупенький бог, ну что со мной может случиться, когда он рядом?

— Мне хорошо, — чудом сумела прошептать я. — Мне так хорошо…

Я обвила руками шею Маркуса, прижалась губами к жилистому плечу. Жаль, нет больше чешуи, но и так здорово… Ох, как же здорово вдыхать его пряный запах, прижиматься щекой к горячей, чуть влажной коже, чувствовать, как громко бьется его сердце. После такого и умирать не страшно — я нашла своего мужчину.

Я застонала и потерлась носом о твердую грудь.

— Алиса! — Маркус разомкнул объятия и слегка встряхнул. — Ты пожалеешь вскоре, это не ты, это ягода!

— Нет, не ягода. Это страсть.

Но он мне не поверил — решительно поднял с земли, закинул на плечо и пошел быстрее, чем раньше, временами даже бежал.

В живот упиралось жесткое плечо, я остро чувствовала всякий раз, когда Маркус спотыкался, но я была счастлива: это стоило того, чтобы потерпеть неудобства. Он меня обнимал, нес, беспокоился почему-то. Разве не здорово?

Увы, мы слишком быстро пришли к навесу. Как нетерпеливый новобрачный, Маркус на руках внес меня в жилище и опустил на ложе из пальмовых листьев и термоодеял. Романтично-то как! Можно представить, что у нас сейчас первая брачная ночь.

Пока блондин торопливо рылся в боксе, я принялась раздеваться, но платье почему-то застряло на голове. И тогда я дернула посильнее. Треск материи — я наконец-то смогу избавиться от ненужной одежды.

— Алиса! — возмутился Маркус таким тоном, будто я его серьезно так подставила. — Прекрати сейчас же!

Я стянула платье, надеюсь, соблазнительно медленно и чувственно. Облизнув губы, заглянула прямо в глаза блондина — и увидев в них бешеное желание, улыбнулась и дернула завязки верха купальника.

— Да прекрати же ты!

Он рычал от гнева и бессилия — и не было звука привлекательнее, потому что он сдавался. Швырнув лоскут белой материи куда-то за пределы навеса, я на коленках медленно поползла к желанному мужчине, прогибаясь в спине, как кошка.

— Мур… Иди ко мне, Маркус.

Мой долгожданный мужчина зачем-то достал шприц из бокса. Руки его при этом дрожали. Волнуется?..

Мне же было не до переживаний. Новые ощущения возникли внизу живота — тянущие, томные. Их вскоре сменил жар, жар всепоглощающего желания, я впервые в жизни захотела настолько безумно — до боли во всем теле — прикосновений сидящего напротив мужчины. Он же, зло ругаясь, наполнял шприц ярко-бирюзовой жидкостью.

— Странно, но я счастлива, что жених мне изменил. Если бы не это, никогда не покинула бы «Гнездо», не попала бы на Леран, не встретила бы тебя. На станции и потом на Фиоре было скучно, а с тобой я по-настоящему живу.

— Иди ко мне, Алиса, — поманил он свободной рукой. — Почему ты остановилась?

Я подползла к сидящему на корточках мужчине ближе и призывно улыбнулась:

— Лучше ты иди ко мне.

И он пошел, но почему-то не выбросил шприц, наоборот, попытался применить его против меня. Лучше бы поцеловал, негодник! Шприц мешал, и я постаралась выбить его, но Маркус не позволил — навалился всем телом, вжал в постель и вонзил острую иглу в плечо. Неприятно.

— Ай…

— Тише, я с тобой.

Выдернув иглу, Маркус остался лежать на мне, и, тая от удивительных ощущений, я попыталась обнять его крепче. Блондин застонал обреченно и вдавил меня в одеяло сильнее.

Я не растерялась — и развела ноги, так, чтобы он оказался между них.

Выругавшись, Маркус возмутился:

— Прекрати, Алиса! Тебе это не нужно, поверь, — и принялся отчитывать: — Ты зачем ела неизвестные ягоды? Это не только афродизиак, но и в большом количестве яд.

В голосе Маркуса звучало облегчение, но при этом в бедро мне упиралось свидетельство того, что он не так невозмутим, как старался показать. Каменное, нет, стальное свидетельство, внушительный аргумент в пользу моей теории, что я не безразлична блондину.